– Будешь отныне Лупусом*. Вижу по глазам и по повадкам, что ты волк и есть.
– Да, господин командир!
– Служил? – поинтересовался Помпилио.
– Да, мой господин! – по армейски ответил я.
– Где?
– Британия и Галлия, господин.
– Хорошо. Будешь старшим в этой пятёрке. Помоги новичкам упаковать вещи. Потом получишь сухпай на три дня и раздашь своим людям. Собраться и позавтракать! Налить воду во фляги. Построение через тридцать минут.
– Слушаюсь, мой господин!
Через полчаса за нами пришёл охранник и отвёл нас на другой склад, где нам выдали по большому, килограмм на тридцать – сорок мешку с мукой, с пристроенными к нему широкими и удобными лямками. Когда я одел на себя мешок, снаряжение и положил на плечо фурку с вещами, то меня даже немного качнуло -тяжеловато будет, особенно после первых двух сотен стадий пути. Мои парни были помоложе и покрепче, но даже они, судя по выражению лиц, приуныли, взвалив на себя всю поклажу. Ничего – жить захотят и не такой груз потянут.
Потом охранник отвёл нас на дорогу за лагерем, где мы примкнули к колонне из пятидесяти или шестидесяти рабов, одетых и нагруженных, как мы. Ещё в конвое было несколько десятков мулов и верблюдов, загруженных поклажей. В хвосте колонны располагались полтора десятка больших телег, загруженных до самого верха и запряжённых парами мулов. Два десятка легковооружённых охранников верхом на лошадях и отряд из трёх десятков охранников в доспехах, со щитами и копьями составляли боевую часть отряда.
Помпилио, верхом на красивой серой лошади в богатой сбруе, гарцевал во главе колонны с двумя всадниками.
Когда колонна построилась к движению, Помпилио взмахом руки подал приказ выступать.
И мы двинулись в путь.
– Север* – прозвище, «строгий, жестокий» (лат.)
– 2 денария в месяц* – относительно небольшие деньги. К примеру – рядовой легионер получал жалование 25 – 30 денариев в месяц
– фурка* – специальный шест, на котором легионер переносил в походе свои вещи и часть снаряжения
– Лупус* – волк (лат.)
2
В полдень стало совсем сложно: жара, груз на плечах, который становился всё тяжелее с каждым шагом, дыхание, которое сбивалось раз за разом, и тело, просто не желавшее больше двигаться. Было большое, почти непреодолимое желание упасть и больше не шевелиться. А команды на привал или отдых всё не поступало. Так мы и шли, молча, вцепившись зубами в остатки своих сил.
Я со своими парнями двигался ближе к хвосту колонны и старались не отставать от впереди идущих носильщиков. Да особо – то и не отстанешь – сзади, буквально по пятам, шли остальные.
Внезапно один из моих парней рухнул на колени, а потом и лицом вниз, прямо в камни, которыми была вымощена дорога. Его фурка, мешок с мукой и мешок с вещами, придавили его сверху. Мы оттащили упавшего в сторону, и его груз тоже, потому что буквально в ту же минуту наше место в колонне заняли другие люди, которые шли сзади. Вся моя пятерка остановилось, но никто, кроме меня свой груз с плечей не снял.
Я перевернул парня на спину – он лежал, закрыв глаза и часто – часто дышал.
– Не жилец – сказал кто-то рядом.
Я приподнял голову парня, облил лицо водой и поднёс флягу к его губам. Парень, а я даже имени его не знал, стал жадно глотать эту тёплую, но живительную влагу.
Рядом с нами мгновенно выросла пара охранников на лошадях, один из них спрыгнул на землю и подошёл к нам.
– Что с ним?
– Не выдержал, перегрелся, да и тяжесть непомерную несём – ответил я.
– Все такой груз несут, и ничего – буркнул охранник. – Встанет он в строй, или не сможет?
– Не знаю – ответил я. – Отдохнуть бы ему, да и всем нам.
– На том свете отдохнёте, бездельники! Снимите с него одежду и обувь, она ещё другим пригодится. И в сторону ещё подальше оттащите, чтобы не мешал колонне.
И охранник стал вытаскивать меч из ножен.
– _ Стой, стой! – крикнул я. – Мы его вернём в строй, прямо сейчас.
– Ну, давай, Эскулап хренов! – хмыкнул охранник.
А к нашей группе уже мчались несколько разъездов охранников на лошадях. Слетаются вороны на мертвечину!
Я скомандовал своим парням, самым крепким в моей группе:
– Вы, двое – сняли всё со своих фурок, положили фурки на землю, а на них положили мешки этого парня, и вот этого, последнего в нашей группе, потом подняли на плечи и пошли вперёд! А ты – указал я глазами последнему из моей пятёрки бойцу, сбрасывай весь свой груз парням – поднимай этого нашего товарища, и тащи его, если он сам идти не сможет. А я забираю всё остальное. Всё! Вперёд, вперёд! Шевелитесь!
Так и сделали. Наш вышедший из строя товарищ не приходил в себя, поэтому наш пятый, или Квинтус*, как я его тут же назвал, молча взвалил парня на плечи и понёс.
Когда наша инвалидская команда встроилась в хвост колонны, охранники отстали от нас, но сказали, что где-то через час пути мы выйдем к озеру и там будет привал.
Так что продержаться нам оставалось всего лишь час.
Вскоре наш пострадавший пришёл в себя и Квинтус спустил его на землю. Парень сначала повиснув на приземистом и мощном Квинтусе, вяло перебирал ногами, но вскоре окончательно пришёл в себя и пошёл сам. И вскоре забрал фурку и несколько мешков с вещами. Квинтус забрал у парней свой мешок с мукой, свою фурку и мерно попёр вперёд, как тингаринский бык.
По пути нам попались несколько раздетых трупов не справившихся с переходом рабов. А вот мешков и поклажи не было – всё перераспределили между оставшимися в строю. Вот такая вот жестокая реальность.
А охрана и впрямь не соврала – не через час, конечно, но часа через полтора колонна дошла до небольшого озера, хотя озером это болото с глиной и камышами назвать было трудно. Было ещё чудо чудесное, которое нам придало силы, вызвав искреннее удивление и откровенный смех: на небольших раскидистых деревьях вокруг озера сидели и стояли, перебирая копытами на широких ветках, козы, много коз. Всякое я видел, но такого – точно нет.
«Два часа на отдых!» – передали по колонне приказ.
Этот приказ прозвучал как фанфары в райских садах.
Мы расположились на берегу возле самой воды. Мои парни сложили свои вещи и грузы в одном месте и я распорядился, что всё было сложено аккуратно, чтобы потом всё это можно было легко поднять. Потом я отпустил парней купаться, а сам остался наблюдать за нашими вещами.
