Снова терпеливо сев на постели, Лёка решила подойти к своему новому занятию более серьезно. Сдвинув брови, выбрала следующую жертву – яблоко.

Второй заход оказался удачнее – и румяное яблочко, послушно доплыв до кровати, опустилось в протянутые руки девушки. Довольная и счастливая, она отметила маленькую победу громким хрустом плода.

Следующими в ход пошли вишенки.

Лёка соорудила импровизированную мишень из листа бумаги с нарисованными кругами и повесила на противоположной стене. Горсточку тщательно обглоданных вишенных косточек положила рядом на тумбочку.

Теперь в задачу себе она поставила поднимать в воздух по одной косточке и стараться ей попасть в центр листа. Первые несколько ядрышек упали на пол, не пролетев и половины расстояния.

Поразмыслив в чем же дело, Лёка пришла к выводу. Косточки были настолько малы и невесомы, что, удаляясь от нее, посылали импульс слишком слабый, чтобы непривычные рецепторы ее организма могли адекватно принимать сигнал. На расстоянии двух метров ей казалось, что вишневая косточка перестает существовать. Как только приходило подобное чувство – косточка неизменно оказывалась на полу.

На двадцатой косточке девушка довела взглядом ядрышко почти до заветного листа, но ощущения были настолько невыразительны, что попасть в центр никак не получалось. На шестом десятке косточек Лёка победно взвизгнула – вишневая косточка угодила точно в цель.

Удовлетворенно вздохнув, она решила сделать маленькую передышку. Подобное занятие подействовало как хорошая полноценная зарядка. Лицо раскраснелось, правда, на этот раз вместо мышц, гудела голова.

Посидев так еще несколько минут, Лёка с любопытством сосредоточилась на стуле.

Ощущения разнились. Сознание никак не решалось охватить заданный предмет полностью. Та или иная деталь постоянно ускользала. Лёка напоминала себе дистрофика, который силится поднять пудовую гирю и каждый раз понимает, что не в состоянии ее даже обхватить руками.

После длительных попыток стул, наконец, скрипнул. Несколько миллиметров, что отделяли его от прежнего местоположения, Лёка записала на свой первый личный рекорд по «передвижению тяжелых предметов».

Без сил упав на кровать, она блаженно принялась витать в мире фантазий по возможному применению новых способностей. Одна маленькая авантюра прочно засела в взбудораженном сознании, и она решила, что постарается осуществить задуманное сразу же после того, как разберется с Гольбергом.

Как только мысли вернулись к земному образу Гольберга, в ответ зазвонил мобильный.

Из трубки раздался низкий голос Бориса Гольберга.

– Моя искренняя и глубокая благодарность тебе уже во второй раз. Я рад, что не ошибся – ты, действительно, приносишь удачу… и сама молодец! Похоже… ситуация с Анатолем скоро разрешится, но Лёка… хочу сделать тебе другое предложение – постоянную работу в моей личной охране. Сутки через трое, два оплачиваемых отпуска по три недели в год, заработная плата – как и сейчас, если надо неожиданно отъехать – никаких проблем. Одним словом, все условия. Я хочу, чтобы ты у меня работала!

Предложение было заманчивым… для всех, кроме Лёки. Услышанное заставило задуматься. Привязываться к одному месту на постоянной работе вовсе не входило в ее планы. Золотая клетка с кормом из алмазов противоречила душевной потребности в свободе выбора и передвижения.

Как можно мягче, девушка произнесла:

– Борис Моисеевич, спасибо за доверие, но сейчас хочу для начала прийти в себя, а уж потом принимать решения…

– Все понимаю, скоропалительных решений не требую, но говорю, чтобы ты знала – тебя ждут! – и пожелав скорейшего выздоровления, Борис Гольберг повесил трубку.

Лёка лежала на кровати и размышляла о перспективах, только что предложенных Гольбергом… о Константине, ребятах, Александре… Новая жизнь, так неожиданно захватившая, не давала времени на размышления. Теперь, лежа на больничной койке, это время у нее появилось. Но, ворочаясь с боку на бок, она пришла к выводу, что иногда время – плохой советчик. До этого момента все было прекрасно, а появилось время – появились сомнения…

Вова с израненной спиной лежал в соседней палате, сможет ли она так… защищать ценой собственной жизни… и оказаться беспомощно прикованной к кровати?.. Она казалась себе слишком неуверенной, слишком слабой…

Встав, девушка направилась в соседнюю палату.

Вова встретил ее счастливой улыбкой. Не зная, как начать, Лёка пробормотала:

– Как самочувствие, как настроение?!…

– Отлично! – и заметив настроение девушки, нахмурившись, спросил: – А как ты?.. Смотрю, что-то не слишком довольная… Крепко досталось?

Не решаясь сказать прямо, Лёка начала издалека.

– Да ничего особенного, задело слегка… Спасибо тебе большое – если бы не ты… – сейчас бы я лежала на кровати и не могла встать! – чуть помедлив с сочувствием и тревогой она спросила: – … очень больно?

– Нет, что такое телесные раны – неделя и они заживут – буду прыгать как огурчик! Другое дело – раны душевные…

Лёка метнула на Вову недоуменный взгляд. «Это он случайно сказал или?..» Настолько глубокой проницательности она от него никак не ожидала.

Девушка нерешительно откликнулась

– А у тебя они бывают? Ты всегда такой веселый…

Недавно добродушный Вова резко изменился. Черты заострились, глаза стали колючими, как будто хотели проникнуть в самую душу.

– …Я стал таким веселым… – когда нашел свое дело… – будто забывшись, профессионал замолчал.

Лёка молчала тоже, не решалась перебить. Наконец, не удержавшись, произнесла:

– И тебе не страшно?

– Страшнее не знать – чего хочешь и куда идешь…

– Ты знаешь?

– Это мой путь – знаю точно, а цель – найду, пройдя дорогу до конца… По-другому я пробовал – не смог… – чуть помедлив, Вова спросил: – А ты почему здесь… рядом?..

– Ноги сами принесли…

– И меня… Тебе грустно?

Лёка чуть замялась.

– Страшно… Я не смогу как ты…

– Уже смогла… Думаешь это случайность?

Девушка молча кивнула.

Вова слегка приподнялся на локтях.

– Я тоже так думал. Когда оказался на войне… когда убивали моих друзей… когда валялся с ранением по больницам… Только когда все осталось позади – я сидел дома за второй бутылкой водки и вспоминал… сравнивал… И неожиданно я понял – кем бы я стал, не будь всего этого… чего бы хотел, к чему стремился… Получалось – вся моя жизнь до войны была пустышкой, фантиком без конфетки. И я перестал себя жалеть, я стал ценить каждый миг боли, отчаянья… страха. И мой путь – дать это знание меньшей ценой, меньшей, чем пришлось заплатить мне… Главное не то, что ты живешь, важнее – как…

– А как живешь ты, профессионал… зачем другим твои знания…

– Ты пришла… зачем? – не дождавшись ответа, он продолжал, – я живу ради жизни… Только в ней мы приобретаем значение. Но не надо тратить этот дар зря.

Лёка посмотрела в окно. Мысли унеслись далеко, далеко в прошлое… Она сказала:

– В детстве мне хотелось всех и всегда защищать, но, повзрослев, я поняла – не всех и не всегда…

– Мы даем шанс и само наше присутствие – это своего рода предопределенность, а наше везение и удачи – тоже, – более внимательно мужчина посмотрел в лицо девушки и спросил: – Есть еще что-то… так?

Лёка поглубже вздохнула и произнесла:

– Да… Когда я поняла, что ты ранен, мне стало страшно… Мне кажется, я не готова видеть своих близких людей на постельной койке… Не готова в ней оказаться сама… Я запуталась… Те изменения, что произошли со мной за последние недели, до сегодняшнего дня, казались чудесным перевоплощением… теперь…

– Ты боишься за свою шкуру, – подытожил Вова, – поигралась и испугалась!

Девушка почувствовала себя ничтожеством. Плевком, раздавленным пыльным ботинком. От стыда на глазах выступили слезы. Не надеясь увидеть и капли сочувствия, она посмотрела на профессионала.

Вова весело улыбался.

– Лёка, ты забыла одну маленькую деталь, ты всего лишь человек, а не супермен. Бояться – это так же естественно, как дышать или спать. Стыдиться этого не стоит. Другое дело – как ты распорядишься своим страхом – только это и есть показатель человеческих качеств. – Подмигнув, Вова добавил: – Совсем забыл поблагодарить тебя. Искренне и от всего сердца – спасибо, что успела вытащить меня вчера из машины! Если бы не ты – я бы сейчас летал на небесах!