За разговорами о том и сём время летело незаметно, а еще мне даже стало казаться, что я знаком с Филей не два дня по факту, а черт знает с каких пор.

– Та-ак! – Филя глянул на часы в телефоне, – время обеденное, сейчас вон за тем поворотом будет придорожное кафе, и мы там вкусим. Хозяева кафешки – переселенцы из Бурятии – готовят очень вкусные бузы. Пробовал когда-нибудь?

– Нет! И даже не знаю, что это такое!

– Ну, что-то вроде мантов, только на бурятский манер.

– А они – хозяева – буряты что ли? – спросил я.

– Нет, местные чухонцы! Говорят, до войны с Гитлером они богатенькие были, в Чухонии земелькой немалой владели, но в сороковом году товарищ Сталин взял, да и переселил их в Забайкалье, в Агинскую Бурятию. В девяностых они рванули назад – в независимую уже Эсто – Чухонию, надеясь по закону о реституции вернуть свою земельку. Однако конфуз вышел. Кто-то ту земельку уже заграбастал по тому же самому закону о реституции. Они судились, долго судились, но недаром говорят: «с сильным не борись, с богатым не судись». В общем, в конечном итоге в суде им показали кукиш с маслом, и они плюнули, и несолоно хлебавши перебрались сюда. И тут, на том месте, где, как они говорят, у них с давних времён была мыза – хутор по-нашему, – эта семья, получив разрешение местной власти, построила дом, потом кафе, а недавно еще и мотель они замастрячили.

Те «буряты», которые приехали сюда, по возрасту от дел уже отошли, сейчас здесь всем заправляет семья их сына и внучка. Сейчас услышишь, как эта внученька меня называет.

Машин на стоянке перед кафешкой было много, места нам там не нашлось, и Филя загнал бобон на стоянку большегрузов на большую площадку по другую сторону дороги. Мы вышли из машины и направились к деревянному дому, на котором красовалась электронная вывеска «Мыза Андреаса. XIV век»

– Андреас – это семейное имя. У них в роду все мужчины Андреасы, – поймав мой взгляд, пояснил Филя.

– А век для понта нарисовали? Маркетинговый и рекламный ход? – спросил я.

– Черт его знает! Может и для понта, как ты говоришь, а может быть и правда, что у них здесь с четырнадцатого века была мыза. Ну, заходим!

Я открыл дверь и Филя, приосанившись, с паузой, степенно вошел в помещение.

– Привет, Инга! – Филя с порога через весь зал громко поздоровался с молодой, белокурой симпатичной девушкой за барной стойкой. Та одарила его взглядом голубых глаз и также громко ответила: – Привет, просто Филя!

В довольно просторном помещении кафе был расставлен с десяток столов. Почти все они были заняты.

От такого обмена приветствиями за столами кто-то прыснул, кто-то недоуменно переводил взгляд с девушки на Филю.

– Займи вон тот стол, – рукой показал мне мой новый друг, – а я пойду закажу бузы. – Видимо, моё лицо имело несколько странное выражение, потому что Филя усмехнулся и сказал: – Сейчас вернусь и расскажу тебе. – Филя подошел к стойке и завел разговор с Ингой, девушка смеялась, а он улыбался и словно невзначай касался ее руки.

Скоро Филя вернулся с бутылками минеральной воды в руках и с довольным выражением лица сообщил: – Пока вода! Бузы будут готовы минут через пятнадцать. Ах, да! Сейчас расскажу. Года два тому назад это было! Первый раз тогда я увидел ее за стойкой, ну и также с порога поздоровался и по ходу спросил, как же зовут такую красавицу? Она ответила – Инга. Ну тогда и я представился – Филарет. Можно просто Филя. Она тогда громко повторила мои слова и от души рассмеялась, потому что, сам понимаешь, что получается, если эти два слова: «просто Филя» произнести быстро. С тех пор мы каждый раз при встрече вот так веселим публику.

– Слушай, – начал я, – стесняюсь спросить относительно твоего имени и отчества. Очень уж они, на мой взгляд, …э…

– Патриархальные и архаичные? – догадливо вставил Филя.

– Ну да.

– Всё просто! И мой отец, и мой дед, и пра… пра… пра…, Царство им небесное, были в этих местах священнослужителями. Несли людям слово Божие! Отсюда и имена!

– А понял, понял! И откуда у тебя в речи словечки такие…м…странные проскакивают тоже понял. А ты, значит, изменил семейной стезе, сменил выбор? А почему именно армия?

– Да в детстве мы тут с пацанами бегали на танки смотреть, да на пушки, да книжки читал военные, вот, видимо, всё это и повлияло на выбор. А ты – то, Михаил, как попал в свою контору?

– Да прям со студенческой скамьи Физтеха. На третьем и четвертом курсах у нас тема была совместно с ЭЛИИС, вот по окончании учебы меня туда и пригласили.

– А –а, ну – ну! – Филя оживился, – ага, вот и наши бузы!

К столу подошла Инга с подносом и, грациозно приседая, поставила перед нами тарелки с бузами и салатами, с улыбкой пожелала приятного аппетита, повернулась и пошла.

– Второй акт, – заговорщицки шепнул мне Филя и, когда Инга отошла подальше, громко на весь зал продекламировал: – Спасибо, Инга, красавица и кормилица наша! – В ответ тут же прозвучало: – Пожалуйста, приятно иметь дело с культурным просто Филей.

– А третий акт будет? – спросил я.

– Бу…бу…бузами займись, – с полным ртом, смеясь, прошамкал Филя.

Бузы действительно были великолепны, и потому были уничтожены быстро и со здоровым энтузиазмом.

На выходе из зала Филарет приостановился, оглянулся, поклонился и громко попрощался: – Инга, до свидания. – В ответ с той же интонацией прозвучало «до свидания, просто Филя»

Меня впечатлил прощальный взгляд Фили, и я не удержался и сказал: – Э, Патрон, похоже ты приехал!

– Куда приехал? – не понял Филя.

– На станцию с названием «Любовь», вот куда!

И тут бравый капитан Филарет удивил меня – он смущенно и растерянно улыбнулся совершенно детской улыбкой и начал мямлить: «да что ты, да нет, мы просто…э… знакомые»

– Знакомые, знакомые, – с легкой иронией повторил я, – ладно, проехали. И поехали.

– Поехали! Крайний прогон остался, – заявил Филя, устраиваясь на водительском сидении, – вперед! – Филя вырулил со стоянки, подъехал к трассе, остановился и пояснил: – Эта кафешка, где мы с тобой только что отобедали, находится прямо на границе погранзоны. Трасса ее – погранзону – обходит. Но главное не это – трасса обходит болота. По трассе, то есть по хорошей дороге, до цели километров шестьдесят. Но у нас есть пропуск и поэтому мы можем перемещаться в погранзоне. Дороги там можно сказать нет, но проехать можно. Вон там километрах в пяти свёрток. Так до места значительно ближе. Немного, конечно, поболтает, но зато сколько будет впечатлений и какие виды! Съеденные бузы, сразу предупреждаю, немного растрясём. Выбор, Миша, за тобой!

Тут же Первый Миша заявил прямо в мозг: «Напрямки! Никаких объездов! Вперед на мины!» – Второй воспротивился: «В объезд! Твои кишки и…опа намекают, что тряски вовсе не желают»

– Напрямки! – коротко ответил я.

«Идиот, что тут скажешь!» – бросил Второй и обиженно замолчал.

– Выбор принят! – Филя нажал на педаль газа.

Бобон преодолел несколько километров и съехал на проселок.

– Тут по прямой, если посмотреть на карте, всего ничего – километров десять, если идти пёхом, но на машине с петлями и объездами – все пятнадцать. Ну, Миша, держись! С богом!

Да, держаться надо было! Бобон, скрепя своим металлическим скелетом, переваливался сбоку набок и мыкался из стороны в сторону.

– Да, дорогу явно не римляне прокладывали, – пробормотал я, потирая лоб в очередной раз проверивший прочность металлической стойки.

– Да уж не они! –согласился Филя и обнадежил, – но это еще не самый плохой участок – самый скверный впереди. Вот он – так называемая Болотная теснина. Видишь, дорога уходит вниз – в овраг – и идет по оврагу, а дальше за бортами этого оврага слева и справа болота. Места жуткие. После ливневых дождей здесь лучше не появляться.

«А я предупреждал! А теперь чеши, чеши репу! Может поумнеешь, хотя вряд ли», – язвил Второй Миша.

– Ну, вот! – облегченно вздохнул Филя, – самый опасный участок мы уже преодолели, слава богу, сейчас выберемся из этой низины наверх и ахнешь!