Белль тепло попрощалась с Камиллой возле своего дома, подумав, что они, кажется, впервые так увлечённо разговаривали на интересную обеим тему. Ведь когда пятнадцатилетняя Белль только переехала в Торнфилд к сестре, Камилла, в тот же год вернувшаяся вместе с Фредериком из Лондона, не замечала Белль, а потом стала ненавидеть.

– Спасибо, что подвезла, – сказала Белль, улыбнувшись. – И за разговор.

– И тебе, – ответила Камилла.

Зайдя к себе в квартиру, Аннабелль подумала, что при других обстоятельствах они с Камиллой могли бы даже подружиться. Это ещё может случиться, если Белль забудет Фредерика и полюбит кого-то другого.

Кладбище

Проснувшись утром двадцать седьмого октября, Аннабелль отдёрнула плотные светло-лавандовые портьеры и увидела сквозь белый тюль низкое серое небо и кренящиеся от ветра полуобнажённые деревья. Кое-где возле домов и вдоль улиц люди уже развесили праздничные гирлянды, паутину и тыквенных Джеков, которые как будто кивали, раскачиваясь на ветру.

Позавтракав ягодным чизкейком и неизменным в эти октябрьские дни вербеновым чаем, Аннабелль вернулась в спальню и долго стояла перед платяным шкафом, глядя на висящее среди светлой одежды единственное обсидианово-чёрное платье. Она надевала его лишь трижды: на похороны матери Генри, на Совет Основателей, на котором отменили Молочный бал, и на прощание с погибшими альпинистами на следующий день.

Ей вспомнился тот ясный вечер пятнадцатого июня, когда она вернулась после Совета Основателей и визита к принцу Эллиоту и неожиданно застала во дворе у дома Уайтов лучших друзей Фредерика – Джеймса Ли и Аарона Крейга. Все трое больше двух суток считались пропавшими без вести, и, возможно, погибшими под лавиной, сошедшей на базовый лагерь тринадцатого июня. Белль до саднящей боли в сердце боялась поверить и обмануться: значит, и Фредерик вернулся?..

– Знаешь, Аннабелль, ты выглядишь как всегда та-ак красиво, – заметил Аарон, взяв её под локоть. – Даже и не верится, что ты столько слёз пролила, беспокоясь о нас, – он хитро улыбнулся.

– Не слушай этого недостойного, Белль, – взяв её под другой локоть, доверительно произнёс Джеймс. – Лучше выходи за меня замуж – станешь прямо как героиня стихотворения Эдгара Алана По. Аннабелль Ли. Звучит ведь?

– А если ты выйдешь за меня, – подхватил их любимую шутку Аарон, – то я возьму твою фамилию, прямо как твой отец, когда женился на твоей маме.

– Так, парни, – усмехнулся Генри, открывая перед гостями дверь, пропуская Белль вперёд и проходя в дом за Аароном и Джеймсом, – если хотите жениться на Аннабелль, то становитесь в очередь: будете примерно двухсотыми.

– Если только ваши девушки вас раньше не убьют, – со смехом сказала Вики, вышедшая встретить гостей. – Привет, ребят, проходите, – она обняла обоих. – Аннабелль, не хочешь переодеться? – оглядев сестру, спросила Вики, едва они зашли в дом. – Сегодня у нас радостное событие. Горевать по погибшим будем завтра.

– Хорошо, – кивнула Белль.

«Только сначала я одним глазком взгляну на Фредерика. Мне надо знать: с ним точно всё в порядке», – подумала она, хотя уже отсюда слышала воркующий голос Камиллы и поняла: Фредерик вернулся. Однако Белль было важно увидеть его своими глазами.

Дождавшись, когда старшая сестра исчезнет за поворотом коридора, ведущего в кухню, Белль тихонько прошла к гостиной и остановилась в дверном проёме. Здесь собрались все, кроме Вики. Аарон и Джеймс, забавно перебивая друг друга, рассказывали про поход, Генри слушал их, покачивая Алекса на коленях; Марк бегал по ковру с игрушечным вертолётиком в руках. Фредерика Белль увидела не сразу: он сидел на диване в глубине гостиной, а у него коленях расположилась Камилла.

«Отчего каждый раз так больно?..» – подумала Белль и отступила назад, в коридор.

Но вдруг замерла, услышав своё имя.

– Аннабелль, – раздался негромкий голос Фредерика. Он заметил её?..

Она шагнула вперёд и остановилась.

– Неужели ты хотела уйти, не поздоровавшись? – спросил Фредерик, и в голосе его звучал мягкий упрёк. Взгляд Камиллы свирепо сверкнул, но Белль было всё равно.

– Я… – медленно начала она, – очень рада, что ты вернулся, – и быстро вышла из гостиной.

Прислонившись спиной к стене, она закрыла лицо ладонями. Щёки её пылали. «Как подросток!.. – думала она, стыдясь саму себя. – Сбежала как подросток!.. А что будет на ужине? Я просто не выдержу!..»

Вдруг в шуме голосов, доносившихся из гостиной, она услышала негромкий голос Фредерика:

– Почему Аннабелль в чёрном? У неё что-то случилось?..

– Она вроде помогала мэру в каком-то деле, – ответил Джеймс Ли.

– Её друг погиб, – сказал Генри. – Калеб Каппер.

– Капкейк? – переспросил Аарон.

– Да, – подтвердил Генри. – Он был в лагере вместе со своими туристами, когда сошла лавина.

– А мы с ним там не пересеклись… – растерянно проговорил Аарон. – Надо будет к его матери зайти…

– Они поднялись тринадцатого в полдень, когда вы были на восхождении, – ответил Генри.

– Ты никуда не пойдёшь! – раздался возмущённый голос Камиллы.

– Я всего лишь хочу выразить ей свои соболезнования, – возразил Фредерик.

– Это просто маскарад, они даже не дружили! Вот смотри! Это фотка из Мэрии. Это просто постановка!

Белль отогнала воспоминание и сняла платье с вешалки. Сегодня подходящий для него день. Для многих двадцать седьмое октября ничего не значит, но для неё это трагическая годовщина дня, когда она потеряла почти всех своих родственников-фейри, даже не успев познакомиться с ними.

Шёлковый лавандовый пеньюар упал к ногам, и, переступив через него, Белль надела траурное платье.

Спустя четверть часа Аннабелль, стояла в прихожей перед зеркалом в полный рост и закрепляла шпильками закрученные в тугой узел ниже затылка густые кудри. Потом надела фетровую шляпу с широкими полями. Несколько выбившихся из причёски прядок змейками вились вдоль лица, падая на обнажённые ключицы в квадратном вырезе платья. Белль поправила бархотку на шее, и, надевая тонкие кружевные перчатки, оглядела себя в зеркале и подумала: если бы она выбрала своими любимыми цветами чёрный и, к примеру, бордовый, то вполне могла бы пополнить ряды фейри, что плели придворные интриги и свергали королей, вдохновляли лучших поэтов и разбивали им сердца.

Когда Белль вышла из дома, белоснежный «Бентли Бентейга» Уайтов уже стоял внизу. Усевшись на заднее сидение, Аннабелль повернулась к окну. Сегодня она увидит Фредерика. Если он, конечно, придёт.

Машина развернулась и выехала на шоссе. Белль погрузилась в размышления. Так странно, она ведь почти никогда не знает, что Фредерик чувствует, о чём думает. За несколько лет общения с ним она к этому так и не привыкла, ведь большинство людей не умеет сдерживать всплески своих чувств. Но Фредерик… Сквозь густое облако его доброжелательного спокойствия редко пробивались иные эмоции. Разве что в день похорон… Тогда, на кладбище, он…

Белль ощутила, как к её щекам прилила кровь. Она зажмурилась, отгоняя возникшую перед глазами картину. Конечно, она тогда едва-едва не поцеловала его! Ещё бы он не отреагировал. Другой на его месте побежал бы ей навстречу. А он всего лишь не мог отвести взгляда. Но это было так волшебно!..

Аннабелль прижала ладонь к пылающей щеке и глубоко вдохнула, успокаиваясь. За окном мелькнул чёрный частокол высокой кладбищенской ограды. Возле распахнутых ворот уже стоял бордовый «Ниссан Джук» Камиллы.

Камилла и Фредерик уже стояли у ворот. Пока все здоровались, Аннабелль с удивлением отметила: Фредерик, как и она, пришёл в чёрном. Вики – в тёмно-синем платье и пальто, Генри – в костюме цвета графита, Камилла – в бордовом платье и бежевом пальто, а Фредерик – в чёрных костюме и пальто. Белль подумала, что в этом образе он похож на героя готического романа с загадочным прошлым. Ей было приятно, что он тоже надел траур сегодня. Странно, но Камилла будто не замечала, что лишь они двое, словно договорившись, выбрали один и тот же цвет. В этот момент к Белль как раз подошла Камилла, поздоровалась и, сочувствующе пожав руку, сказала: