Я набираю сообщение:

Мне позвонил Отдел Смерти. Может, и ты позвонишь.

Но нет, я не мудак и не могу это отправить.

Я исправляю:

Мне позвонил Отдел Смерти. Можешь перезвонить?

Не проходит и минуты, как раздается звонок. Обычная мелодия, а не сирена Отдела Смерти, от которой замирает сердце. Это Эйми.

– Привет.

– Ты серьезно? – с ходу спрашивает она.

Если бы я пошутил, она бы точно убила меня за ложную тревогу. Тэго однажды так соврал, лишь бы привлечь внимание, но Эйми быстро его раскусила.

– Да. Мне нужно тебя увидеть.

– Где ты? – Она говорит мягко и не пытается повесить трубку, как все последние разы.

– У церкви, куда ты меня приводила, – говорю я. Здесь капец как спокойно, будто я мог бы провести тут весь день и дожить до завтра. – С Малкольмом и Тэго.

– Почему вы не в Плутоне? Где это вы бродите в понедельник ночью?

Мне нужно больше времени, чтобы ответить на этот вопрос. Может быть, лет восемьдесят, но столько у меня нет, а взять себя в руки и рассказать все прямо сейчас я не готов.

– Мы сейчас на пути к Плутону. Давай встретимся там?

– Что? Нет. Оставайся в церкви, я сейчас приеду.

– Я не умру, пока снова тебя не увижу, поверь…

– Ты не неуязвимый, придурок! – Теперь Эйми плачет, и голос ее дрожит так же, как в тот вечер, когда мы попали под дождь без курток. – Господи, ты меня прости, но знаешь, сколько было случаев, когда Обреченные давали такие обещания, а потом им на голову падало пианино?

– Думаю, не так уж и много, – говорю я. – Смерть от падения пианино – явление не такое уж частое по теории вероятности.

– Ничего смешного, Руфус. Я одеваюсь, а ты не двигайся с места. Мне нужно максимум тридцать минут.

Надеюсь, она простит меня за все, в том числе за сегодняшнее. Мы встретимся раньше, чем Пек до нее доберется, и я успею рассказать историю со своей стороны. Уверен, Пек поедет домой, приведет себя в порядок и позвонит ей с телефона брата, чтобы поведать, какой я монстр. Лучше, конечно, так, чем если он позвонит копам, иначе я проведу свой Последний день за решеткой или, чего доброго, подвернусь какому-нибудь случайному легавому под дубинку. Думать обо всем этом мне не хочется; я просто хочу встретиться с Эйми и попрощаться с плутонцами как друг, которого они знают, а не как чудовище, которым я стал этой ночью.

– Встречаемся дома. Просто… приезжай. Пока, Эйми.

Я вешаю трубку раньше, чем она успевает возразить. Потом сажусь на велосипед, в то время как телефон вновь начинает трезвонить.

– Какой план? – спрашивает Малкольм.

– Возвращаемся в Плутон, – говорю я. – Вам, ребята, предстоит организовать мои похороны.

Я проверяю время: 01:30.

Есть вероятность, что кто-нибудь из плутонцев тоже получит предупреждение. Я им этого не желаю, но, быть может, мне не придется умирать одному.

А может, такова моя участь.

МАТЕО

01:32

Я просматриваю «Обратный отсчет», и он жутко меня угнетает. Но и отвести взгляд от него невозможно, потому что у каждого зарегистрированного в системе Обреченного есть история, которой он хочет поделиться. Когда кто-то выставляет перед вами свой жизненный путь, невозможно отвернуться, даже если вы точно знаете, что в конце этого пути он умрет.

Если я не выйду из дома, то смогу помочь кому-нибудь онлайн.

На форуме есть пять вкладок: «Популярное», «Новое», «Рядом с тобой», «Платные посты», «Случайное» – и я, как обычно, первым делом просматриваю рубрику «Рядом с тобой», вдруг кого узнаю… Никого. Отлично.

А впрочем, я бы не отказался с кем-нибудь потусоваться. Я наугад выбираю Обреченного. Имя пользователя: Geoff_Nevada88. Он принял звонок в четыре минуты первого, уже вышел из дома и направляется в свой любимый бар. Парень надеется, что на входе его не попросят предъявить документы, ведь ему только двадцать лет, а свое поддельное удостоверение он недавно потерял. Уверен, все у него пройдет гладко. Я помечаю его ленту флажком и теперь буду получать уведомление после каждого его обновления.

Затем перехожу к следующему аккаунту. Имя пользователя: WebMavenMarc. Раньше он работал эсэмэмщиком в компании, производящей газировку. Он дважды упоминает об этом в своем профиле. Марк не уверен, что успеет повидаться с дочерью. Этот Обреченный как будто бы стоит передо мной и щелкает пальцами прямо у меня перед носом.

Я должен повидать папу, даже несмотря на то что он без сознания. Он должен знать, что я приходил к нему перед смертью.

Я откладываю ноутбук, не обращая внимание на оповещения избранных аккаунтов, и иду прямиком в папину спальню. В то утро, уходя на работу, он не заправил кровать, но я уже давно это сделал за него, не забыв аккуратно подоткнуть одеяло под подушки, как он любит. Я сажусь на его половину кровати (правую, потому что мама, судя по всему, всегда предпочитала левую, и даже после того, как ее не стало, папа соблюдал это правило, точно никогда не списывая маму со счетов) и беру в руки фотографию в рамке. На ней он помогает мне задуть свечи на торте с персонажами из «Истории игрушек», который я получил на шестилетие. На самом деле свечи он задул тогда сам, а я над ним хохотал. Папа говорит, что держит эту фотку на прикроватном столике, потому что я на ней очень веселый.

Знаю, это странно, но папа мне такой же лучший друг, как Лидия. Признайся я в этом вслух – меня бы засмеяли, однако у нас с ним всегда были прекрасные взаимоотношения. Конечно, не идеальные, но, уверен, если взять двух любых людей в мире – в школе, в городе, на другом конце планеты, – то выяснится, что и они тоже постоянно сталкиваются и с дурацкими, и с очень важными проблемами, однако лишь самым близким удается их преодолеть. Мы с папой никогда не ссорились настолько серьезно, чтобы больше друг с другом не разговаривать. А вот среди Обреченных на форуме «Обратный отсчет» многие так ненавидят своих отцов, что отказываются с ними мириться – и неважно, умирают ли их отцы или они сами.

Я вынимаю фотографию из рамки, складываю ее и прячу в карман. Не думаю, что папу расстроят заломы. Потом встаю. Я хочу поехать в больницу, попрощаться с ним и оставить фото у кровати, чтобы он точно его увидел, когда очнется. Хочу, чтобы он ощутил умиротворение, как в самый обычный день, прежде чем кто-нибудь скажет ему, что меня не стало.

Я покидаю его спальню, полный решимости выйти из дома, но вдруг замечаю в раковине гору грязной посуды. Нужно вымыть ее, чтобы по возвращении папе не пришлось отмывать грязные тарелки и чашки с засохшими следами горячего шоколада.

Клянусь, это не отмазка, чтобы не выходить из дома.