— Ты была на нижних уровнях?

Поворачиваюсь и направляюсь к двери. Розалинда послушно следует сзади.

— Да. Там меня... изменили. И туда приводили других девушек. Я не знаю зачем. Иногда они так сильно кричали... Там страшно.

Страх. Боль. Кровь. Хорошая подпитка для чар. А ими пропитаны стены, пол и потолок. Порой жертвоприношение — лучший способ для обновления заклинаний. Относиться к нему можно как угодно. Но простота — залог успеха. Что ж... Пора забрать то, зачем я пришла...

Глава 2

Дверь на второй уровень увешана проклятиями. Куда более сложными и опасными, чем вход в подвал. Они уже начинают распадаться, сила княгини их больше не питает. Скоро здесь сможет пройти любой. Но у меня нет времени ждать. Еще одно заклинание ключ. Тяну массивную ручку на себя. Дверь открывается бесшумно. В нос ударяет знакомый запах дезинфекции. Такие же растворы используются для обработки алхимических лабораторий.

Пара шагов, и под потолком вспыхивают яркие лампы. Невольно щурюсь. Моргаю, чтобы избавиться от темных точек перед глазами. Если верхний этаж предназначался для проживания и оказался почти заброшен, то здесь работали постоянно.

Кладовки с ингредиентами для зелий и готовыми составами. Комнаты с окнами, выходящими в коридор. Больничная обстановка. Инструменты. Кушетки. Смотровые кресла. Передвижные камеры с прозрачными стенками для младенцев. Анализаторы крови. Незнакомые изобретения...

Здесь они умирали. Волшебницы и их обреченные дети. Чужая память подбрасывает нужные образы. Изабель сама принимала роды. У нее хватало ассистентов, но она все контролировала. Всегда. Сама перерезала пуповину. Сама умывала малышей. Высасывала из их легких жидкость. Растирала. Согревала. Вливала магию. Она старалась. Каждый раз. Снова и снова. Измученные матери истекали кровью и умирали, их участь ее не заботила, но дети... О них колдунья заботилась.

Отгоняю видения. Это место настолько пропиталось чужими страданиями, что стоит только прикоснуться к ним, как в магическом поле оживают силуэты. Они быстро срастаются в один. Нечто сложное. Собранное из множества разрозненных аур. У всех мертвых имелось что-то общее. С годами оно получило свое подобие сознание. И осталось здесь. Привязанное. Запертое чарами и проклятиями. Больное и измученное.

В тишине комнат раздается плач. Детский. Его прерывает отдаленный крик, переходящий в придушенный стон. Сзади вздрагивает Розалинда. Невольно подходит ближе. Дышит мне в спину. Слабые отголоски ее эмоций питают призрака. Да, пожалуй, его можно назвать так.

— Это всего лишь сторож, — делаю шаг вперед и поднимаю руку в предостерегающем жесте. Волшебница остается на месте.

Изабель знала о нем. Но оставила. Решила, что он будет лучшим охранником для ее территории, чем любое заклинание. Кому захочется оставаться там, где живут вечные страдания? Да еще и столь общительные.

Вытягиваю руку перед собой. Переворачиваю ладонью вверх.

— Давай. Иди ко мне.

Силуэт колеблется. Он... Оно привыкло, что его опасаются. Избегают. Рядовые маги предпочитали держаться на расстоянии. А хозяйка казалась опасной даже для того, кто не имеет тело.

— Боишься? Я могу помочь.

Отпускаю силу. Она течет с пальцев послушным потоком. Скатывается на пол. Расходится клином, стремясь занять как можно больше пространства. Существо отступает. Дергается. И застревает. Оно слишком поздно понимает, что от меня не получится сбежать.

Сила вплетается в силу. Тонкие ростки пронзают призрака. Изменяют его структуру. Разделяют останки аур. Помещение наполняется сонмом голосов. Они кричат и шепчут. Просят и проклинают. Плачут и смеются. Сгорают в агонии и мечтают возродиться...

Я выпиваю чужую боль. Бушующий коктейль эмоций. Огненный. Дикий. Обжигающий. Это тоже сила. И она становится моей. Голоса смолкают. По магическому полю пробегает дрожь. Осколки аур растворяются без следа. Теперь мертвые упокоены.

— Можем идти дальше.

Оборачиваюсь к своей спутнице. Она стоит с отрешенным взглядом. Сквозь апатию прорываются нотки страха. Но быстро стираются. Волшебница поднимает на меня взгляд и кивает. Она готова следовать за мной куда угодно. И даже не пытается сопротивляться. Никакой воли. Ее сломали однажды и даже не пытались восстановить. Сделали покорную марионетку.

Отворачиваюсь и направляюсь дальше по коридору. Проход на нижний уровень в самом конце.

Этот этаж принадлежал Изабель лично. Для входа приходится отразить отпечаток ее ауры. Проклятия неохотно отступают. Рози, ничего не замечая, идет следом. Оставляю ее в коридоре и сворачиваю в ближайшую дверь. Вполне уютная гостиная, если не считать отсутствие окон. Их легко заменяют витражи. Узоры из мозаики оживают красками в приглушенном свете ламп. Радужные разводы ложатся на монохромную мебель. Элегантное решение.

Из гостиной попадаю в спальню. Напротив кровати висит портрет. Лукас и Изабель. Оба изображены в три четверти. Лица повернуты друг к другу. Одежда умеренно праздничная. Свадьба? Скорее всего. Колдунья выглядит иначе. Ей идет мягкая улыбка. А в глазах заметен живой огонек. Я не помню ее такой. А вот пророк должен.

Отворачиваюсь. Быстро окидываю комнату взглядом. Еще одна дверь ведет в гардеробную. Следующая в уборную с утопленной в полу огромной круглой ванной. Все мы любим комфорт. Мельком осматриваю личную косметику. Баночки без подписей. Индивидуальный заказ. Его выполняла лично Шайен? Или Иза пользовалась услугами кого-то попроще? Неважно.

Возвращаюсь в коридор через другой выход. Розалинда стоит там же, где я ее оставила. Киваю ей. Толкаю дверь напротив. И оказываюсь там, где и должна. Кабинет. Он огромен. Высокий потолок. Книжные стеллажи. Монументальный стол. Кресло. Окна-витражи. Доска с расставленными на ней фигурками.

Мое внимание привлекает шкаф, расположенный у дальней стены. Прямо за рабочим местом. Его полки заняты не книгами. Нет. Дневники в плотных кожаных переплетах. Цвет обложек меняется. От светлых и выцветших, к более темным и новым. Меня интересуют только они.

Оказываюсь рядом раньше, чем успеваю понять. Прикладываю ладони к корешкам. Глажу. Я слышу шорох страниц. Поскрипывание пера. Иза — старомодна. Она предпочитала чернила собственного изготовления. Лилового оттенка. С легким ароматом лаванды. Запах исходит от полок. Туманит разум.

Отпускаю силу. Позволяю ей развернуться. Заполнить комнату. Добраться до самого потолка. Прочувствовать каждую трещинку в стенах. Каждую неровность в полу. Позволяю услышать шепот старых записей. И отыскать среди них те, что касаются меня...

"...Они думают, что Люка можно заменить. Считают, что мальчишка способен видеть будущее. Вот только его дар совершенно чужд столь тонкому восприятию. Стефания просит быть консультантом. Указать на неточности в его обучении. Посмотрим, что получится. В любом случае эксперимент будет интересен..."

"...Прошло шестнадцать недель. Результат слабый. Кайлу объяснили причины его перековки, но внутренне он сопротивляется. Темный отказался бы. Светлый молча терпит. Всеобщее благо перевешивает. Его суть изуродуют. Принесут в жертву. И заставят наслаждаться новым положением. Лицемерие. Темные хотя бы не скрывают, что любят причинять страдания. А светлые просто скрытые мазохисты..."

"...Он все-таки сломался. Три года обучения. Первый нервный срыв. Он смог увидеть будущее. И оно настолько его ужаснуло, что мальчишка рыдал несколько часов. Илей погрузил его в сон. Странно думать, что целитель — мой брат. Между нами нет совсем ничего общего. Но наблюдать за ним интересно. Интереснее, чем за этим недоделанным пророком..."

"...Кайл прошел Посвящение. Кажется, ему стало лучше. Свет не исцелил его, как многие опасались. Скорее он скрепил то, что изуродовали учителя. Как неправильно сросшаяся кость. Теперь он навсегда останется уродом. В магическом плане. Но, кажется, больше его не волнует окружающая реальность. Он даже просил забыть его имя. Стефания зовет его Гипносом..."