Или она лишь искренне верила в то, что выбирает сама. Чувство вины. На нем легко играть. Особенно со светлыми. Манипулировать. Вынуждать. Он не верил в привязанность Изабель к матери. А вот в то, что та решила использовать подвернувшийся шанс... Легко. Темная. Она и есть темная.
— Я рассказала ей правдивую историю начала войны. Более полную. И она решила, что ее можно повторить. Создать такие условия, при которых волшебница родит детей от истинного темного и истинного светлого. А затем они смогут восстановить Равновесие. Изгнать Абсолюты из нашего мира.
— Тогда истинные станут такими же, как и нейтральные маги...
— Юта исчезнет. Уйдут ограничения, которые есть у ведьм. И темных колдуний. Она хочет ребенка. Всегда хотела. И сделала все, чтобы получить такую возможность.
Изуродовала чужую жизнь. Сделала так, чтобы Афия вышла замуж за Ивара. Родила. А затем убила. Но...
— Афия не сможет больше родить.
— Пока является темной. Колдуны могут изменять приверженность Абсолюту. Но чтобы избавиться от Тьмы, нужно сначала отдаться ей. Ее связь с князем слишком сильна. Ее нельзя разорвать. Только если он, наконец, упокоится. Поэтому твоей княгине нужно принять его силу.
— Она не согласится.
Он знал. Совершенно точно. Если бы Афистелия хотела, она приняла бы силу Ивара уже давно. Полгода назад. И тогда смогла бы вытребовать себе все, чего только пожелает. Сына. Неприкосновенность. Положение. Но она не стала. Потому что слишком хорошо знает, что несет с собой Тьма. Она видела многое... И смогла сохранить остатки себя прежней. Пусть изуродованной, но прежней. А значит, она не согласится.
— Моя дочь умеет убеждать. Но если у нее не выйдет, мне придется вмешаться, — Стефания прямо взглянула на него. — Я верю ей. Верю, что ее теория правдива. Что Анджей и еще не рожденный мальчик смогут исправить наш мир.
Внутри что-то упрямо воспротивилось ее словам. Предполагается, что отцом гипотетического ребенка станет он сам. Но...
— С чего вы взяли, что княгиня захочет отказаться от Тьмы? А затем снова родить? Или вы снова не станете ее спрашивать? И меня тоже? Зелья? Ароматы? Где гарантии, что мы не откажемся?
По тонким губам старой волшебницы пробежала улыбка.
— Подумай сам. Разве ты не хочешь жить в нормальном мире? Где нет вечной угрозы? Монстров. Природных катаклизмов. Где больше никто не жертвует собой, спасая других. Не кормит древнего монстра, которого нельзя уничтожить. Разве ты не хочешь нормальную жизнь? Семью.
Олеж опустил глаза в тарелку. От курицы остались лишь косточки. Нечем больше занять рот. Негде спрятаться. И соврать себе не выйдет. У него уже был дом. Семья... Что-то ныло в груди, откликаясь на знакомое слово. Вот только не его. Теперь ясно, к чему показаны картины прошлого, спеты песни, создана обстановка... Тонкое, ненавязчивое воздействие. Мягкое. Едва заметное. Не магия. Нет. Сила убеждения, кроющаяся в мелочах.
— Не выйдет, Стеф, — он посмотрел в светлые глаза, видевшие очень много упрямых магов. — Я — боевик. Меня готовили воевать. Каждый день. С любым врагом. И знаешь, может быть, я что-то теряю, но мне не нужна другая жизнь. Я с удовольствием возьму в руки меч и буду дальше крушить чудовищ или отправлюсь в другое полушарие сторожить Юту. А все остальное... Переживу.
— Откажешься даже от той, которую любишь? — мягко спросила она.
На красивом лице отражалось лишь глубокое сочувствие. Но маг больше не верил.
— Истинные не умеют любить. Светлые замерзают. Темные... становятся монстрами. О какой любви ты говоришь? Никто из вас ее не знает...
Глава 2
Стефания ушла. На небе высыпали звезды. Спать не хотелось. Он успел достаточно отдохнуть. Тело требовало действий. Все же сидеть в клетке для боевого мага — сложно. Ждать еще сложнее. Но пока выбора нет.
Олеж отодвинул стол и стулья к окну, освобождая место в центре. И преступил к знакомому комплексу упражнений. Мысли нужно привести в порядок. Удержать в узде эмоции, рвущиеся наружу. Будь его воля, он раскатал бы дом по камню. Вскрыл защиту и отправился прямо к замку колдуньи. Но торопиться нельзя. Еще рано.
Дыхание выровнялось. Тело выполняло привычные движения. Зуд под кожей уходил, уступая место покою. Временному. И неглубокому. Они слишком близко подошли к точке невозврата. К черте, за которой стоит нарушение всех мыслимых законов. Если Афия согласится...
...Если ее вынудят согласиться. Чем ее можно заставить? Лукас знает, где держат Анджея. А у Изабель хватит наглости использовать ребенка, чтобы добиться желаемого. Начнет угрожать мальчишке? Выкрадет? Возможностей ей хватит. Но вряд ли получится не наследить в процессе. Тогда по следу отправятся светлые. Мальчик важен. Если не Брасиян, то Илей не оставят его исчезновение без внимания. И княгиня должна это понимать. Вряд ли она тронет его без крайней необходимости. Может показать свое преимущество, но к действиям перейдет не сразу. Что еще?
Мать Афии мертва. Виттор ушел. Марикетта? Деметрий? Дипломат ей не дорог, его смерть вызовет огорчение, но вряд ли ради него она станет бороться. А вот Маря... Они отдалились в последнее время. С одной стороны, выкрасть целительницу с юга, где сейчас творится, Тьма знает что, легко. С другой... Где гарантии, что ее жизнь настолько важна? Вряд ли Афистелия будет спокойно наблюдать за мучениями подруги, но выбирая между ее спасением и смертью из милосердия, скорее предпочтет второе. И что остается?
Угрозы жизни самой княгини? Пытки? Зелья? Будет ли считаться ответ, данный под внушением искренним? Или затуманенному разуму примерещится угроза, которую нельзя устранить иначе. Только приняв силу князя. Пожалуй, может сработать. Специализация Изабель не связана с ментализмом. Привлечет ли она Ферду? Или Шайен с ее искусством в зельеварении? Кто еще помогает ей прямо или вслепую?
Последний инцидент с Даной и Жераром ярко показал, что среди темных нет единства. Даже в одной семье. Слишком уж красноречивым был взгляд Лаурель... Но Чума забрала обеих ведьм. И ее вмешательство показательно. Она никогда не приходила на переговоры. Старейшая из ведьм, если верить рассказу Стефании. Она сильна. Настолько, что даже истинные боятся ее силы. Разве что Илей сможет противостоять ей. Но станет ли? Если его противница по Абсолюту вступит в игру, что будет делать целитель? Особенно если узнает, что его мать помогает его же сестре...
...Олеж открыл глаза, заканчивая комплекс. Тренировка помогла слабо. Слишком много вопросов. И новая информация только увеличивает их количество. Знал ли лекарь о кровном родстве с колдуньей? И привлечение боевика для расследования... Не часть ли это спектакля, который разыгрывает семья? Весьма удачно занять его чем-то псевдо полезным, чтобы не мешал основным событиям. А когда до развязки осталось совсем немного — огорошить неожиданными ответами и посадить в клетку.
Он покачал головой. Если не верить никому, можно сойти с ума. Сейчас ему пригодился бы трезвый взгляд со стороны. Беседа с Виттором. Вот только его больше нет. Но кое-что осталось...
Маг вернулся к одежде, аккуратной стопкой лежащей на сундуке. Стефания принесла ее, как только восстановила внешний вид. Карманы с тех пор светлый так и не проверил. Письма оказались на месте. Оба. Олеж забрал свое, а второе положил обратно. Читала ли их волшебница? Или сохранила небольшие остатки совести?
Истинный развернул сложенный в несколько раз листок. Подчерк у Виттора остался прежним. Мелкий, но четкий. С аккуратно выведенными буквами. Писать таким донесения в самый раз.
"Здравствуй.
Надеюсь, у тебя все хорошо. Я слышал последние новости. Мир меняется. Или что-то толкает его к переменам, которые, боюсь, будут губительны для магов. Но речь не о мире...
Я много думал после твоего ухода. Об Афистелии и ее поступках. Зная твою неугомонность, могу предположить, что скоро вы встретитесь. И хочу лишь предупредить тебя. Будь осторожен. Будь очень внимателен. Ты не видел ее темной, и, поверь, ее состояние после наложения печати сильно отличается от того, когда она полностью владела силой. Тьма любит княгиню Проклятых. Она, по-своему, добра к ней и щедро одаривает своей милостью. Надеюсь, вам никогда не придется сражаться друг с другом. А если вдруг придется... Прими решение заранее.
