- Вот. – удовлетворенный голос Виктории: - а то ходишь тут как замарашка. На тебя же люди в больнице смотреть будут. Что они подумают?
- Мгфхм… - издает невнятный звук в ответ Панацея, а ее сердце бьется так, словно решило прорвать грудную клетку, словно ему тесно в ее груди. Что это? Почему она так переживает? Стресс? Но судя по голосу с Викторией все в порядке, она жива, бодра и готова отвезти ее в больницу. Конечно, Панацея очень остро восприняла угрозу жизни и здоровью своей сестры, это как раз понятно. Как бы я среагировала, если кто-то избил бы Дэнни до полусмерти? О, я бы пришла в такой праведный гнев, что Семь Казней Египетских показались бы смешной шуточкой по сравнению с тем, что я обрушила бы на тех идиотов, кто решился бы повредить моему отцу. И с этой точки зрения мы с Эми Даллон – похожи. Она отстаивает близких ей людей любыми способами и средствами, и я такая же. Тем более, что Слава – обычно неуязвимая и Эми если и приходилось латать кого после ее стычек на улицах – так это ее жертв, тех самых, которые попадали в категорию Сопутствующего Ущерба.
Так что праведный гнев Эми как раз понятен. Мне жаль, что так, ведь я не хотела сделать ничего плохого ее сестре. Мне она даже нравится. Не знаю, из-за ауры, или потому что она, несмотря на свой внешний вид Барби из розовой коробки с бантиками, продающейся в магазине – она не такая, как про нее думают. За несколько минут драки узнаешь человека лучше, чем за годы знакомства. Вот потому у меня такое ощущение, будто я ее сто лет знаю. Знаю, что ей все это дается не так уж и легко, несмотря на первое впечатление «девочки с серебряной ложкой во рту». Знаю, что ее не понимают родители, друзья, учителя и скорей всего даже ее любимая сестренка. Знаю, что внутри у Славной Девочки, у примерной героини и яркой звездочки – таится темное чувство, которое толкает ее вперед. Знаю, что внутри ее – живет тот же самый Зверь, что и во мне. Что ей до жути охота отдаться горячему безумию битвы, окунуться в него с головой, дать себе волю… но она боится этого. Боится, что тогда она станет Зверем. Боится за своих близких. Я знаю кто такая Слава. Я и сама такая же, идущая на грани света и тьмы, только я намного дальше зашла в определении грани и отстаивании границ. Мы с ней – соперницы. Но не враги. У меня столько способов убить Викторию Даллон… но я не сделаю этого. Потому что … это чувство сложно объяснить. Это точно не любовь или привязанность. Любовь – это когда ты хочешь, чтобы человеку было хорошо, а тут – скорее желание видеть, как жизненные невзгоды и трудности обрушиваются на нее, а она – с честью и прямой спиной – выносит все не моргнув глазом. Чтобы можно было сказать «как и ожидалось от Виктории Даллон». В этом чувстве нет жалости. Есть уважение. И желание продолжить нашу с ней драку. В прошлый раз она отделала меня любо-дорого, если бы не регенерация Мясника, там бы мне и конец настал. Вики – крутая. Хм. Надеюсь что я так думаю сама по себе, что это не влияние ее ауры.
- Ладно, погнали! Давай по дороге в кафешку заглянем? Твоя больница никуда не денется. Поедим сладостей! Но никакого кофе для тебя, мама говорит тебе вредно. – веселым колокольчиком разливается голос Виктории. В такую немудрено влюбится, открытая, непосредственная, трудолюбивая, упорная… и так как я ограничена в зрении – я вся превращаюсь в слух.
- Конечно. – говорит Эми и ее голос звучит почему-то … разочаровано? Горько? Пульс у нее сразу падает, возвращаясь в норму.
- Ой да не будь ты такой букой! – червячок в кармане болтается туда-сюда, словно Виктория трясет свою сестру за плечи: - да, там будет Дэн, но я попросила его еще одного мальчика привести. Симпатичный такой! И студент медицинского колледжа, твой коллега. Просто дай ему шанс.
- Конечно. – голос у Эми становится такой, что даже я, на другом конце города понимаю – что-то здесь не так. Ей не нравятся кафешки? Или свидания? Или… мальчики? Что если она – по девочкам? Вот если нету у нее в семье такого Дэнни как у меня дома. Чтобы сказал «неважно кто тебя нравится, ты все равно будешь моей любимой дочерью». Хм… или это я от Дэнни заразилась, всюду отношения видеть?
- Вот и славно! Пошли, пошли, пошли! – и они идут. Червячок в кармане подслушивает их беседу, а я останавливаюсь неподалеку от конспиративной квартиры Лизы. Внутри – тишина, два маячка, сама Лиза и Бакуда, которая спит на диване. Насекомые отмечают тяжелый выдыхаемых паров алкоголя. Лиза сидит на кухне, перед ней чашка чая, она смотрит в пространство пустыми глазами.
Так, думаю я, пришла пора собирать камни. Я должна Сплетнице и буду должна еще больше. Надо хоть поговорить с ней. Я переключаю каналы восприятия. У меня в голове – рой ругающихся Мясников, недовольных тем, что их оторвали от выхода в сеть. Они давно уже испытывали информационный голод и доступ к индивидуальным планшетам для них – как глоток свежего воздуха. А я обещала им домой вернутся сразу после СКП и снова подпустить муравьев к планшетам. Еще в моей голове – маячок, что двигается на другом конце города. Голоса Виктории и Эми. Они едут в больницу.
Я сажусь на скамейку напротив дома, где находится квартира Лизы и задумываюсь. События несутся галопом, не давая мне времени осмыслить и проанализировать их, я вообще в последнее время больше реагирую, чем думаю. Но по итогам этой странной беседы с Эми Даллон, я могу вывести два важных пункта. Первый – она опасна. Вырастить голосовой орган на червяке, да еще сделать это за секунды… сразу же вспоминается сказка Шахерезады про султана Юнанна Великолепного и врача Дубана, который вылечил султана, заставив его играть в мяч, держа в руках трость, в рукоятке которой находилось лекарство. Султан вылечился, но завистливый визирь сказал султану – «тот, кого ты облагодетельствовал и приблизил к себе, действует тебе на погибель. Он лечил тебя от болезни снаружи чем-то, что ты взял в руку, и ты не в безопасности от того, чтобы он не убил тебя вещью, которую ты так же возьмешь в руку». И врача Дубана казнили.
Как утверждал Гиппократ, все есть яд, и все есть лекарство, дело только в дозе. Панацея… если она может вырастить голосовой аппарат на червяке - то каковы пределы ее силы? Секунда – и она может усилить человека, преобразить его, сделать сильным, быстрым, со способностью видеть в темноте… каковы пределы ее способностей по преображению организма? И, как верно сказал коварный визирь – если она может вылечить, она же может и убить. Убивать вообще легко, это тебе не голосовой аппарат вырастить. Убить каждый бродяга из подворотни может, ножиком по горлышку, чик и готово, а вот изменить организм – не может никто кроме нее. И, если она прикосновением может так изменить организм, то этим же прикосновением может и убить. За долю секунды. Все есть яд и все есть лекарство, да? Панацея… сколько иронии в этом имени. В небольших дозах лекарство, чуть превысить – смертельный яд. Цикута.
Какой отсюда вывод? Мне следует держаться как можно дальше от Эми Даллон, человека, который может убить прикосновением. И не следует расслабляться, потому что я не знаю как ее сила работает. Может она может порчу по фотографии наводить? Или создаст самонаводящиеся биологические дроны на основе голубей и крыс, переносящие бубонную чуму специально для меня? Нет, человек с такой способностью, с креативным умом и отсутствием моральных границ – это катастрофа. Чур меня, чур. Что за мир, каждый раз мне тут чудовища встречаются, чем дальше, тем страшнее.
Второй вывод касается моей силы. Значит лимит в двести ярдов возможно преодолеть. Не сойду ли я с ума, если возьму под свой контроль массу насекомых на площади вдвое, втрое больше? Что более важно – как у Панацеи получилось нащупать мою волну управления? Если бы я могла с ней договорится, если бы мы с ней стали даже не подругами, а хотя бы партнерами… без всей этой ненависти… представить только, то, что я вывожу десятками циклов селекции, она может сделать, просто коснувшись насекомого! Да тут такие возможности открываются… гигантские насекомые — это только начало. Наноботы, насекомые, которые могут собираться в единую массу и формировать что угодно – от брони до механизмов! Ээ… плутониевые частички в насекомых, которые в нужный момент собираются воедино и – цепная реакция, ядерный взрыв! И … так, стоп. Опять не туда заносит. Меня за ядерный взрыв Зион на атомы расщепит. Он же ясно дал понять, никакого ядерного оружия на земле. И потом – с кем я тут собралась ядерными бомбами воевать? Разве что с Губителями.
