Потому сейчас Кайзер зря потеет, мне выгодно чтобы он и его группировка оставались в городе и даже немного процветали. Однако ему явно придется провести ребрендеринг и отказаться от сомнительных практик… Империю не стоит брать под прямой контроль и управление, мне нужны «страшные злодеи» в городе. Будет плохо, если самым злодейским кейпом в городе останусь я, не так ли?

Я заканчиваю монтаж модуля прямого управления в голове Феньи и запускаю процесс восстановления. Она открывает глаза и немедленно захлебывается органическим гелем, сгибается пополам, садится в ванной и начинает кашлять. К ней тут же устремляется Менья, а я делаю шаг назад и любуюсь делом своих рук. Молодая девушка атлетического сложения, белокурая бестия, Фенья и раньше выглядела привлекательно, но теперь… я улыбаюсь от своей шалости.

Вместо того, чтобы подать своей сестре полотенце, Менья обнимает ее и заходится в рыданиях. Фенья в ответ обнимает ее и растеряно хлопает глазами по сторонам.

- Спасибо. – звучит голос Кайзера, который уже застегнул жилет и накинул пиджак: - Нэсса и Джессика неразлучны с самого детства. Не представляю, как они жили бы без друг друга… но давайте вернемся к условиям, мисс Хеберт. Ведь все это – не благотворительная акция? Я бы с удовольствием принял это как таковую, в зубы даренной лошади не заглядывают… но ведь она и не даренная?

- Хорошо, мистер Андерс. – я вытираю руки полотенцем и поворачиваюсь к нему: - теперь об условиях…

В это же самое время Я-Эми, - сижу на краю самого высокого здания в Броктон Бей, которое по иронии судьбы – здание Медхолла. Сижу и болтаю ногами над бездной. Рядом со мной на карнизе – упаковка пива из шести банок, четыре уже пустые. Вместе с упаковкой на карнизе стоят парочка картонных коробочек с острой закуской из кальмаров. С другой стороны от меня, на карнизе сидит Слава, поджав ноги под себя и глядя вдаль, на огни ночного города. В ее руке – наполовину опустошенная банка с «Будвайзером». Я усмехаюсь свои мыслям.

- Что ты смеешься? – хмурится Виктория.

- Да так. – отвечаю я: - вот кто бы тебя видел сейчас. Славная Девочка в подростковом бунте. Пьет пиво на крыше Медхолла. Третью банку уже подряд, между прочим. Вот сфотографировать бы … я такой плакат точно на стенку повешу. Рядом с предыдущим. И автограф бы у тебя взяла… но чтобы такой, пьяной рукой и на половину плаката. И чтобы заблевано все было… вот это артефакт будет.

- Да пошла ты. – вяло говорит она и снова устремляет свой взгляд вдаль: - это все из-за тебя. Я до тебя жила и хлопот не знала, все так просто было. Злодей – значит дать в морду. Герой – хорошо. Школа, учеба, Дин как бойфренд, хотя и бесил меня немного… Мисси, мелкая подпевала, думает что я не вижу как она на него смотрит. Да пожалуйста, даром не надо… но он так хорошо целуется… СКП – ругают за повреждения, но хвалят что злодея им доставила. Эми… славная сестренка, которая всегда поддержит, пусть и мрачноватая. А потом – ты! И все кувырком, все в жопу.

- Ого. Я дожила до светлого дня, когда сама Слава сказала слово «жопа», - ухмыляюсь я: - прямо вот достижение.

- Жопа. – повторяет она и допивает содержимое банки, скомкивает ее в руке и выбрасывает вниз. Прислушивается. Где-то далеко внизу едва слышен «звяк» от удара. Хулиганка.

- Эми после того твоего червячка как будто совсем с катушек слетела. – жалуется она: - я даже испугалась. Никогда ее такой не видела. И… знаешь, с того дня у меня как пелена с глаз спала… я ведь Дина и не любила никогда! Увидела какой он… и его прикосновения ко мне какими-то отвратительными сразу стали… не знаю в чем дело.

- А вот я, кажется, знаю… - бормочу я. Конечно же, Панацея, после того, как кто-то посмел вмешаться в тело ее сестры – приняла меры, чтобы никто уже не смог. Ни я со своими червячками, ни Дин Стэнсфилд со своими лучами оргазма и радости. А что из себя представляет Дин без этих лучей? Просто подросток, таких вокруг пруд пруди. Нет, определенно, он у меня в долгу, нужно его Бакуде показать, пусть на основе его способностей Бомбу Божественного Оргазма и Бесконечной Дружбы сделает. Буду Губителей любить, вот прям до смерти… Симург ничего такая… пусть и большая. Но если с Феньей и Меньей вместе, они вырастут до ее размеров, и такая картинка для «Плэйбой» получится, что закачаешься.

- И она совсем другая стала… словно бы… не знаю. Как чужая. Но она же мне сестра! – Виктория протянула ко мне руку, открыв ладонь и сделав нетерпеливое движение пальцами. Я раздираю картон упаковки и вкладываю ей в руку новую банку с пивом. Про себя думаю, что Эми – не сдержалась. Да ее сила не работает с мозгами тонко, выдавая внушения, но вот вложить в сестру плотское желание к конкретному объекту – она может. Что и сделала. Не учла правда одного фактора – Виктория Даллон, Славная Девочка – героиня. Всю свою жизнь она свои собственные чувства отрицала и всегда делала то, что прилично, то, что нужно, то, что подобает. И даже если Панацея сделала так, что теперь Вики изнывает от желания сорвать с Эми одежды и изнасиловать – это бесполезно. Испытывать желания и поддаваться им – разные вещи. Виктория и Эми – гвозди бы делать из этих людей, крепче бы не было в мире гвоздей.

Бесполезная трата времени, энергии, ресурсов и чувств. Вики никогда не поддастся соблазну, она – героиня. А Эми – ее сестра. Вот и все. Даже если Вики будет страдать – она просто продолжит страдать, если нужно – до конца своей жизни. И это очень и очень печально.

- Эми нравились девушки. – говорю я вслух, просто чтобы что-нибудь сказать.

- Ну и что! – вскидывается Виктория: - ну и что! Она все равно хорошая! Она – молодец! Это ты – злодейка! Заняла ее тело и … ик!

- Что? Не слышу вас, девушка… - делаю еще глоток из банки и болтаю ногами над бездной.

- Моя сестра – лучшая, даже если она убийца и извращенка. – твердо говорит Виктория и я вдруг чувствую, как у меня в голове – просыпается Эми! Она просто наблюдает, она не вмешивается, не пытается перехватить управление – просто смотрит.

- То есть ты способна простить ей даже то, что она убийца и извращенка? – переспрашиваю я.

- Она не убийца! Ну то есть тебя она убила, но ты же живая! Значит не убийца! – заявляет мне Виктория и тычет меня пальцем в грудь: - тебя вообще убить можно, а? Где у тебя иголка, кнопка… ик!

- Отстань, щекотно. – говорю я, отодвигая от себя Викторию, которая принялась шарить у меня по бокам, будто в поисках чего-то.

- Должна быть у тебя кнопка, ик! Чертова имба. Губителя прогнала. СКП говорит, что Зион, но я то знаю, что Зиона не было. Ты и твоя бомбистка! Ик! У нее, кстати, задница зачетная… - со знанием дела говорит Вики и выпивает залпом половину банки.

- Я, наверное, домой сама пойду. – говорю я и отодвигаюсь от нее: - а то ты пьяная будешь лететь и в столб какой впишешься. Тебе ничего, а у меня голова вдребезги, потом чинить.

- Ты забыла? Заабыыылааа? – палец Виктории появляется у меня перед глазами, она описывает им многозначительные восьмерки: - мне некуда идти. Теперь… ик! Куда ты – туда и я. Постелишь мне на диване? У вас же есть гостиная? Или ты с этой блондинистой сукой живешь? Терпеть не могу Сплетницу… ик!

- Кто ж ее любит. – вздыхаю я: - имей в виду, я тоже слегка пьяная. Это тело алкоголь не умеет перерабатывать, а еще одну аптечку тратить на пьянку … слишком расточительно. Я на утро приберегу.

- Такова жизнь, Тейлор-Эми. – говорит Виктория, допивает банку, комкает ее в руке до состояния небольшого алюминиевого шарика и с размаху запускает в небо. Огненная дуга прочерчивает ночной небосвод. Я смотрю на дугу и думаю, что в первый раз вижу метеорит, который запустили снизу. Все-таки дури в Славе немеряно.

- Хм. – хмыкаю я, глядя на то, как она с сожалением смотрит на пустую упаковку.

- Чего хмыкаешь? – поворачивает она голову ко мне: - у нас выпивка кончилась. Полетели, найдем где. Ик! Если что – я витрину сломаю, а ты деньги оставишь. Ну или завтра рассчитаемся.