На просторах равнины Панпотсун-одхан и священной пустыни Рараку, примыкавшей к ней с запада, было полным-полно таких развалин – свидетельств исчезнувших государств. В своих странствиях Икарий и Маппо не раз встречали высокие тели — холмы с плоскими вершинами. Каменистые, поросшие жесткой травой склоны когда-то были ярусами городов. Тели отстояли друг от друга примерно на пятьдесят лиг. Глядя на пустынные, почти лишенные растительности пространства, почти не верилось, что в давние времена здесь бурлила жизнь и между городами ходили караваны богатых торговцев. В пределах священной пустыни родилась и легенда о Дриджне – страшном пророчестве грядущего запустения и смерти. Маппо не раз задумывался о том, что же стало причиной гибели всех этих процветающих городов. Многие развалины, попадавшиеся им на пути, хранили следы стихийных бедствий и сражений.

Мысли трелля вновь обретали привычное направление.

«Прошлое не торопится раскрывать нам все свои тайны, и сегодня мы ничуть не ближе к ним, чем вчера. А посему у меня нет никаких оснований не доверять собственным словам».

Маппо знал, к чему это приведет, и заставил себя думать о другом.

Невдалеке от колодца стояла единственная уцелевшая колонна из розового мрамора. Со стороны ветров, дующих в направлении Панпотсунских холмов, она была изборождена бесчисленными ударами песчинок. Противоположная сторона сохранила спиральные узоры, нанесенные древними ремесленниками.

Войдя во дворик, Икарий сразу же направился к колонне и осмотрел ее со всех сторон. Знакомое хмыканье подсказало Маппо, что его друг нашел то, что искал.

– Здесь? – спросил трелль, снимая с плеча мешок.

Икарий сдул пыль с ладоней.

– У основания колонны полно следов от когтистых лапок. Ищущие вышли на тропу.

– Крысы? Их что, более одного выводка?

– Диверы, – кивнул Икарий.

– И кто теперь напрашивается к нам в гости?

– Скорее всего, Гриллен.

– Приятного мало.

Икарий окинул взглядом плоскую равнину, простирающуюся к западу.

– Будут и другие. И странствующие, и диверы. Не важно, кто из них ближе к Властителям, кто дальше. Обе ветви этого проклятого ордена ищут Путь.

Маппо оставалось только вздыхать. Внутри зашевелился страх.

«Диверы и странствующие – двойная чума ордена переместителей душ. Чума, от которой нет никакого снадобья. И теперь они собираются здесь, в этом месте».

– А разумно ли мы поступаем, Икарий? – негромким голосом спросил Маппо. – Мы движемся к твоей извечной цели и попадаем в весьма скверное общество. Если ворота откроются, у нас на пути окажется орда кровожадных идиотов, свято уверенных, что по другую сторону ворот их ожидают лавры Властителей.

– Если проход существует, быть может, там я найду свои ответы, – не поворачивая головы, отозвался Икарий.

«Друг мой, они не принесут тебе благодати. Уж здесь ты можешь мне верить», – подумал трелль, но вслух произнес другое:

– Ты так и не рассказал мне, что станешь делать, когда найдешь ответы.

Теперь Икарий повернулся к нему. Улыбка полуджагата, как всегда, была чуть заметной.

– Ах, Маппо, я – проклятие самому себе. Я прожил не один век, но что я знаю о своем прошлом? Где прячется моя память? Как мне без всего этого судить о своей жизни?

– Другие сочли бы такое проклятие даром богов, – возразил ему Маппо.

– Я так не считаю. А вдруг предстоящая встреча принесет мне долгожданные ответы? Надеюсь, меня не вынудят пустить в ход оружие. Но если вынудят…

Трелль опять вздохнул и встал во весь рост.

– Скоро ты убедишься, насколько прочны твои надежды. С юго-востока сюда приближаются шестеро пустынных волков.

Икарий снял с плеча лук и попробовал пальцем тетиву.

– Пустынные волки не нападают на людей.

– Верно, – согласился Маппо.

До восхода луны оставался час. Икарий приготовил шесть стрел с кремневыми наконечниками. Его глаза напряженно вглядывались в темноту. Страх полз у него по спине, подбираясь к затылку. Волков еще не было видно, однако Икарий чувствовал их присутствие.

– Их шестеро, но управляет ими один дивер.

«Лучше бы, конечно, если бы это был странствующий. Вселяться в одного зверя – и то поганое занятие, а в нескольких…»

Икарий нахмурился.

– Чтобы завладеть шестью волками, этот дивер должен быть очень сильным. Ты случаем не знаешь, кто это?

– Догадываюсь, – коротко ответил Маппо.

Они замолчали и стали ждать.

Из темноты вынырнули шесть рыжевато-коричневых силуэтов. На расстоянии двадцати шагов они образовали полукруг. В ночном воздухе разлился знакомый резкий запах, присущий диверам. Один из волков рванулся было вперед, но замер, увидев, что Икарий поднял лук.

– Не шесть, а всего один, – пробормотал Икарий.

– Я его знаю, – сообщил Маппо. – Ему же хуже, что он не знает нас. Уверенности у него нет, однако он принял кровожадное обличье. Сегодня в пустыне охотится Рилландарас. Интересно, на нас или на кого-то другого?

Икарий неопределенно пожал плечами.

– Кому говорить первым?

– Мне, – ответил трелль, делая шаг вперед.

Этот маневр требовал хитрости и смекалки. Любая промашка грозила смертью. Маппо намеренно сделал свой голос тихим и вкрадчивым.

– Что-то далеко от родных мест забрели мы с тобой. Твой братец Трич уверен, что убил меня. Только вот где это было? В Даль Хоне? Или в Ли Хенге? Помнится, тогда вы оба избрали себе обличье шакалов.

В ответ раздался трескучий, запинающийся от долгого молчания голос Рилландараса. Маппо и Икарий услышали его своим внутренним слухом: «Прежде чем убить тебя, трелль, меня так и подмывает посостязаться с тобой в остроумии».

– На твоем месте я бы не стал поддаваться искушению, – беззаботно произнес Маппо. – Не забудь, я не один, Рилландарас. В отличие от нас с тобой мой спутник пока не разучился убивать.

Светло-голубые глаза волка-вожака скользнули по Икарию.

– У меня недостает мозгов мериться с тобой остроумием, – совсем тихо сказал полуджагат. – И вдобавок я начинаю терять терпение.

«Как глупо! Правильное поведение – только оно может тебя спасти. Скажи мне, храбрый лучник, никак ты вверяешь свою жизнь уловкам твоего спутника?»

Икарий покачал головой.

– Разумеется, нет. Но себя он оценивает верно, и я разделяю его взгляды.

Эти слова несколько озадачили Рилландараса.

«Похоже, только выгода заставляет вас странствовать вдвоем. Вы ни в чем не доверяете друг другу. Значит, куш, который вы намереваетесь сорвать, весьма велик».

– Маппо, мне становится скучно, – сказал Икарий.

Волки слегка поежились и замерли.

«А-а, Маппо по прозвищу Коротышка и Икарий. Теперь я узнал вас. Но у меня нет намерения ссориться с вами».

– Благоразумие возобладало, – сказал Маппо, сопроводив эти слова короткой улыбкой. – Так что, Рилландарас, охоться в других местах, пока Икарий благосклонен к Тричу. «Пока ты не выпустил наружу все, чему я поклялся противостоять». Ты меня понял?

«На нашей тропе видны следы демона Тени», – мысленно ответил дивер.

– Нет больше никакой Тени, – возразил Маппо. – Это следы армии Шаик. Священная пустыня пробудилась.

«Похоже, что так. Вы запрещаете нам охотиться?»

Маппо взглянул на Икария. Тот опустил лук и пожал плечами.

– Если вам не терпится сцепиться с апторианским демоном – воля ваша. Мы – всего лишь путники, которым нет дела до ваших стычек.

«Тогда мы не прочь вцепиться в глотку этому демону».

– Хотите сделать Шаик своим врагом? – спросил Маппо.

Вожак надменно вскинул голову.

«Это имя ничего мне не говорит».

Волки поднялись и исчезли во тьме. Маппо молча оскалил зубы. Икарий вздохнул, высказывая вслух то, о чем они оба подумали:

– Скоро оно тебе многое скажет.

Виканские кавалеристы покидали борт корабля. Они двигались по сходням, ведя за собой лошадей и сопровождая прибытие дикими восторженными криками. Впрочем, криков в имперской гавани Хиссара хватало и без них. Неподалеку от сходней шумно переговаривались смуглые, пестро одетые мужчины и женщины из какого-то местного племени. Тут же толкались солдаты со сдвинутыми набок остроконечными шлемами (жара заставляла забыть об уставных требованиях). Грузчики тащили на спинах тяжелые мешки, осыпая руганью всех, кто не успевал отойти с дороги. Дюкр наблюдал за всем этим, стоя на парапете воротной башни. Суета гавани вызывала в нем смешанное чувство презрения и настороженности.