– А ведь Бодэн был не просто ворюгой, промышлявшим в гавани. Правда, девочка?

Фелисина молчала, загородившись от Бенета и его вопроса облачком дыма.

Бенет положил кинжал на стол и закрутил наподобие волчка. Лезвие завертелось, отбрасывая блики, а когда остановилось, его острие указывало на «короля» Макушки. Он поморщился и повторил свой трюк. И опять острие показало на него. Бенет торопливо засунул кинжал в ножны и потянулся к оловянному кувшину. Мухи лениво разлетелись.

Бенет поднес кувшин ко рту и сделал несколько больших глотков.

– Я, кажется, тебя о чем-то спросил, – напомнил он Фелисине.

– Не знаю я, откуда он. Я вообще ничего не знаю про Бодэна.

Глубоко посаженные глаза Бенета недоверчиво разглядывали Фелисину.

– Ты что, до сих пор так ничего и не поняла? Тогда ты либо совсем поглупела от дурханга, либо… нарочно не желаешь замечать, что творится вокруг.

Фелисина молчала. Долгожданное оцепенение обволакивало ее разум.

– Или ты на меня сердишься, красотка? – допытывался Бенет. – Ты еще скажи, что наступила себе на горло, отдавшись мне в первый раз. Я тогда очень тебя хотел. Ты была по-настоящему красива. Тогда. И своенравна. Я это сразу понял по твоим глазам. А теперь, выходит, я во всем виноват?

Бенет заметил, с какой жадностью Фелисина смотрит на его мешочек с дурхангом, и криво усмехнулся.

– Кстати, ты могла бы отказаться еще тогда, в первый раз.

– Я и сейчас могу отказаться, – сказала Фелисина, отводя глаза.

– Не моя вина, что ты пристрастилась к этому зелью, глупая девчонка.

– Знаю, Бенет. Я сама во всем виновата.

Он резко встал.

– Конец прохладным вечерам. Сегодня подул шегай. Так зовут здесь жаркий ветер из пустыни. Настоящая жара, девочка, еще не начиналась. С шегаем ты поймешь, каково бывает летом в Макушке. Но сегодня…

Бенет не договорил. Он вдруг выдернул Фелисину из-за стола.

– Пойдем прогуляемся со мной.

У Бенета имелось нечто вроде «каторжной гвардии». Вечером и ночью они несли караул на улочках Макушки. После побега Бодэна комендантский час ужесточили. Любого каторжника, пойманного на улице после наступления темноты, ожидали жестокие побои и затем казнь. Казнями ведали стражники. «Гвардейцам» Бенета хватало возможности всласть поиздеваться над жертвой.

Бенет и Фелисина примкнули к отряду «гвардейцев». Их было около десятка. Фелисина хорошо знала каждого; их преданность Бенету покупалась ее телом.

– Если ночь пройдет без приключений, мы и отдохнуть успеем, – пообещал ей Бенет.

«Гвардейцы» угодливо заулыбались.

Они прошли несколько улочек. Дозорные Бенета пристально вглядывались в темноту, но вокруг было пусто. Напротив игорного заведения Сурука отряд заметил досинских стражников. Среди них находился и капитан Ганнип. Досинцы сразу же уставились на людей Бенета.

«Король» Макушки замедлил шаг, будто собирался подойти и поговорить с Ганнипом, но потом шумно выдохнул и пошел дальше. Пальцы сжимали рукоятку кинжала.

Фелисина тупо брела вместе с «гвардейцами». Мыслей в голове почти не было. Кроме одной, кружившейся с назойливостью мухи. Фелисине вдруг показалось, что жаркий ветер принес с собой новую опасность. Наверное, так оно и было. Оживленно болтавшие «гвардейцы» приумолкли, а их взгляды сделались настороженными и беспокойными. Фелисина достала шарик дурханга и отправила в рот. За щекой сразу стало прохладно.

– Ты напоминаешь мне Саварка, – вдруг сказал ей Бенет.

– Саварка? Почему? – вяло спросила Фелисина.

– Чем паршивее становится вокруг, тем сильнее он прикрывает глаза.

– А что, вокруг становится паршиво?

Ответом ей был оглушительный хохот досинцев, донесшийся сзади. Бенет подал знак остановиться, а сам развернулся и зашагал назад, к перекрестку. Оттуда ему были хорошо видны и заведение Сурука, и досинцы.

Подойдя к перекрестку, Бенет остановился. Фелисина видела, насколько он напряжен. В ее одурманенном сознании шевельнулась тревога.

– Идемте к Бенету, – сказала она «гвардейцам».

Они тоже почуяли неладное. Один из «гвардейцев» взялся за дубинку, но с места не стронулся.

– Бенет велел нам оставаться здесь, – буркнул «гвардеец».

Остальные молча закивали. «Гвардейцы» переминались с ноги на ногу и явно не желали ни во что ввязываться.

– Он там один, – упрекнула их Фелисина. – Его же могут убить.

– Заткнись, девка, – огрызнулся «гвардеец». – Мы туда не пойдем.

Бенет стоял и как будто чего-то ждал.

– Его сейчас схватят! – громко прошептала Фелисина.

Она не ошиблась. Досинские солдаты встали полукругом, направив на Бенета заряженные арбалеты.

– Бегите к нему! – потребовала Фелисина.

– Клобук тебя накрой! – ответил ей кто-то из «гвардейцев» и смачно плюнул.

«Гвардия» бросилась врассыпную и исчезла в темноте.

– Никак, красавица, они оставили тебя в одиночестве? – крикнул Фелисине капитан Ганнип.

Его солдаты дружно загоготали.

– Иди к нам. Не бойся. Мы просто дружески беседуем с твоим Бенетом, только и всего.

Бенет повернулся, собираясь ей что-то сказать, но досинский стражник с размаху ударил его по лицу кольчужной перчаткой. «Король» Макушки пошатнулся, зажав разбитый нос.

Первым порывом Фелисины было броситься к Бенету. Но вместо этого она попятилась назад, затем повернулась и побежала прочь. Над головой просвистела пара стрел, пущенная ей вдогонку. Вместе с ними эхо принесло раскатистый смех досинцев.

Не останавливаясь, Фелисина побежала дальше. Улочка тянулась параллельно Ржавому пандусу. До малазанских казарм оставалось не более сотни шагов. Фелисина не понимала, почему она бежит именно туда. Когда она выскочила на открытое пространство перед зданиями казарм, ее сердце едва не выпрыгивало из груди. Фелисина задыхалась. Она ощущала себя не пятнадцатилетней девушкой, а дряхлой старухой.

Кто-то бежал ей навстречу. Топот ног перемежался с цокотом конских копыт. Вскоре из темноты показались бегущие каторжники. Их было человек двадцать. Они неслись прямо на Фелисину. Каторжников преследовало около полусотни досинских стражников. Мелькнули копья. Несколько бегущих рухнули в дорожную пыль. Остальные пытались прорваться вперед, но досинцы сумели их окружить. Вместе с безоружными каторжниками в это кольцо попала и Фелисина.

«Мне не вырваться, – подумала она. – Бенет, наверное, уже убит. Теперь и меня убьют».

Лошади досинцев топтали каторжников. Над головами обреченных мелькали кривые сабли. Фелисину поразило, что люди гибли почти беззвучно. Двое всадников устремились к ней. Фелисина с какой-то отрешенностью следила за ними. Кто же успеет раньше? У одного в руках было копье, нацеленное Фелисине в грудь; второй замахнулся широким мечом, намереваясь, видимо, разрубить ее пополам. Лица обоих раскраснелись от неистовой, животной радости.

Но вместо Фелисины оба всадника получили по стреле, выбившей каждого из седла. Обернувшись, Фелисина увидела малазанских арбалетчиков. Они наступали двумя шеренгами. Арбалетчики дали первый залп и почти сразу же – второй. Досинские всадники и их кони гибли не беззвучно.

Третий залп заставил досинцев ретироваться в темноту. Горстка каторжников чудом уцелела. Малазанцы собрали их вместе, видимо собираясь куда-то отвести.

– Идем со мной, – послышалось рядом.

Фелисина с трудом вспомнила лицо солдата. Это был Пелла.

– Куда? – заплетающимся языком спросила она.

– Мы загоним каторжников в конюшню. Думаю, ты не хочешь туда попасть.

Он осторожно взял ее за руку.

– Нас слишком мало, и нам сегодня не до защиты каторжников. Саварк требует, чтобы к утру мятеж был подавлен.

Фелисина оторопело глядела на молодого солдата.

– О чем ты?

Каторжников вели по Ржавому пандусу. Пелла с Фелисиной держались чуть поодаль. Убедившись, что рядом нет въедливого сержанта, Пелла окликнул своих товарищей.

– Мне нужно троих на подмогу.

– Никак опонны запорошили тебе мозги, Пелла? – усмехнулся один из солдат. – Тут и так жареным пахнет, а ты собираешься разделить наш отряд.