Увидев ярко-красные пятна на телабе незадачливого седока, Маппо приблизился к нему.

– Да ты сам ранен, путник!

Теперь этот странный человек был похож на опрокинувшуюся черепаху. Его ноги так и остались скрещенными. Откинувшийся капюшон обнажил смуглое лицо с лысым татуированным черепом, большим ястребиным носом и курчавой седой бородой. Рот с безупречными белыми зубами был полуоткрыт в болезненной гримасе.

Маппо опустился перед ним на корточки, желая получше разглядеть раны незнакомца. Но вместо крови ноздри трелля уловили характерный железистый запах. Маппо сунул руку ему под плащ и вытащил… незакрытую фляжку. Хмыкнув, трелль поглядел на Икария.

– Это не кровь. Краска. Красная охра.

– Да помоги же мне, дурачина! – закричал старик. – Мои бедные ноги!

Не переставая удивляться, Маппо помог ему расцепить ноги, что добавило новых гримас и причитаний. После этого владелец черного мула уселся в дорожной пыли и принялся колотить себя по ляжкам.

– Слуга! Подай вина! Вина, дурья твоя башка!

– Я тебе не слуга, – сухо ответил Маппо, отходя в сторону. – И вина в пустыню я с собой не беру.

– Да не ты, дикарь! – огрызнулся старик. – Где же он?

– Кто?

– Слуга, разумеется. Он думает, будто его единственная обязанность – таскать меня… А вот и он!

– Может, это у тебя от падения? – спросил Маппо. – Не знаю, где ты оставил слугу, но твой мул вряд ли способен налить тебе вина.

Трелль мигнул Икарию, думая, что тот посмеется вместе с ним. Однако его спутник молча снял с плеча лук, сел на камень и принялся чистить лезвие меча.

Старик зачерпнул пригоршню песка и швырнул в мула. Животное взбрыкнуло и понеслось к расщелине, скрывшись внутри. Кряхтя, старик встал, выставив перед собой трясущиеся руки.

– Как неучтиво я встречаю гостей, – пробормотал он, силясь улыбнуться. – В высшей степени неучтиво. Я имел в виду приветствия. Бессмысленные извинения и благожелательные жесты очень важны. Прошу меня простить за некоторую неуклюжесть в моем гостеприимстве. Да, и не надо уверять меня в обратном. Не будь я хозяином этого храма, у меня оставалось бы больше времени для упражнений в гостеприимстве. Новичок обязан всячески лебезить и угодничать. Потом он научится тихо жаловаться и сквалыжничать со своими товарищами по несчастью… Вот и слуга идет.

Из расщелины появился широкоплечий кривоногий человек в черном одеянии. Он держал поднос с кувшином и глиняными чашками. Лицо человека скрывала вуаль, какую носят слуги. Сквозь узкие щелки были видны его темно-карие глаза.

– Ленивый болван! Ты нашел паутину?

Маппо удивил выговор слуги. Малазанец, что ли?

– Нет, Искарал, не нашел.

– А где мой титул?

– Досточтимый верховный жрец.

– Неверно!

– Досточтимый верховный жрец Искарал Паст из тесемского храма Тени.

– Идиот! Если ты – слуга, значит, я…

– Хозяин.

– Наконец-то!

Искарал повернулся к Маппо.

– Мы редко разговариваем, – пояснил он.

К ним подошел Икарий.

– Стало быть, это Тесем. Говорят, здесь когда-то был монастырь, освященный Повелительницей снов.

– Они ушли, – раздраженно бросил ему Искарал. – Забрали с собой светильники, оставив мне только…

– Тени.

– Умно сказано, джаг. Но меня предостерегали, что так может случиться. Предостерегали. Вы оба выглядите как недоваренные свиньи. Вы нездоровы. Слуга приготовил вам покои и особые отвары, настои и эликсиры из целебных снадобий. Белый паральт, эмулор, тральб.

– Так это же яды, – не выдержал Маппо.

– Неужели? Тогда понятно, отчего свинья сдохла. Кстати, не пора ли нам совершить восхождение?

– В таком случае веди нас, – предложил Икарий.

– Отдавая жизнь, взамен получаешь другую. Идите за мной. Никто не в силах перехитрить Искарала Паста.

Верховный жрец свирепо глянул в сторону расщелины.

Некоторое время путники провели в ожидании, сами не зная, чего ждут. Наконец Маппо не выдержал.

– Может, твои послушники спустят нам лестницу?

– У меня нет послушников. Мне некого давить своей властью. Как ни печально, но я не слышу у себя за спиной ни ворчаний, не перешептываний, которые так приятны уху верховного жреца. Если бы не голос моего бога, я бы вообще не стал ничего делать. Так и запомните. Думаю, это объяснит вам все, что я совершил до сих пор и что намерен совершить в будущем.

– В расщелине кто-то есть, – заметил Икарий.

– Бхокаралы, – усмехнулся старик. – Они живут на склонах. Скверные твари: вечно все вынюхивают, во все вмешиваются. Иногда хоть уши затыкай. Представляете, до чего они дошли? Мочатся на алтарь и гадят мне на подушку. Просто чума какая-то! Но почему они избрали меня своей жертвой? Я ни с кого из них не сдирал живьем шкуру и не вычерпывал мозги из их поганых черепов. Я не ставил на них ловушек, не травил снадобьями, а они никак не желают оставить меня в покое. Иногда я просто впадаю в отчаяние.

День клонился к вечеру, и бхокаралы заметно осмелели. Громко хлопая крыльями, они перелетали с уступа на уступ, цепляясь руками и ногами за малейшую трещину в скалах. Они выискивали крылатых ризанских ящериц, у которых с приходом темноты начиналось время охоты. В отличие от простых обезьян бхокаралы не имели хвостов, зато могли летать. Их шкуры представляли собой мозаику пыльно-желтых и бурых пятен. Если не обращать внимания на длинные клыки, морды бхокаралов удивительно напоминали человеческие лица.

Из единственного окна башни поползла вниз узловатая веревка. Следом за нею высунулась любопытная круглая мордочка.

– Надо признать, что некоторые из этих тварей весьма полезны, – добавил Искарал.

Маппо разочарованно вздохнул. Он думал, что их поднимут наверх каким-нибудь магическим способом, достойным верховного жреца Тени.

– Тогда мы полезли.

– Ничего подобного, – сердито возразил Искарал. – Полезет слуга, а затем он поднимет каждого из нас.

– В таком случае твой слуга должен обладать изрядной силой. Мы с Икарием далеко не пушинки.

Слуга молча опустил поднос, поплевал на ладони и подошел к веревке. Взявшись за нее, он весьма проворно полез вверх. Искарал, склонившись над подносом, разлил вино по чашкам.

– Мой слуга – наполовину бхокарал. Длинные руки. Железные мускулы. Водит дружбу с этими тварями, из-за чего на меня и валятся все беды.

Взяв чашку, старик кивнул Маппо и Икарию, приглашая последовать его примеру.

– Ему повезло, что у него такой кроткий и терпеливый хозяин… Эй, пошевеливайся, бесхвостый пес!

Слуга достиг окна и скрылся внутри.

– Он – дар Амманаса. Отдаешь одну жизнь, взамен получаешь другую. Одна рука старая, другая – новая. Остается только сожалеть. Впрочем, сами увидите.

Веревка колыхнулась. Верховный жрец залпом допил вино, бросил чашку в песок и поковылял к веревке.

– Только бы не перетерлась. Давай, поднимай!

Старик обхватил руками и ногами узлы веревки.

– Верти! Ты оглох, что ли? Поднимай, говорю тебе!

Искарал вместе с веревкой пополз вверх.

– Подъемный ворот, – сказал Икарий. – Штука нехитрая, но удобная.

Маппо поморщился: действие сока джегуры кончилось, и у него опять заныли плечи.

– Ты, надо понимать, ожидал чего-то другого.

– Тесемский монастырь, – произнес Икарий, наблюдая, как старик перелезает через окно. – Место врачевания, место уединенных размышлений. Хранилище древних свитков и книг. Когда-то здесь было полно ненасытных монахинь.

– Ненасытных? – переспросил Маппо.

Полуджагат кивнул.

– Представь себе.

– Жаль, что они погибли.

– Очень жаль.

Веревка снова поползла вниз.

– Монахинь не стало, а одни лишь уединенные размышления повреждают разум. Искаралу не позавидуешь. Воюет с бхокаралами и слушает голос бога, а на самом деле – голос собственного безумия…

– Однако в этом месте осталась сила, – тихо сказал Икарий.

– Согласен. Когда мул подбежал к пещере, там открылся проход.

– Тогда почему верховный жрец им не пользуется?