— Все же пойдешь домой? — Добрынин провел ладонью по щеке, не желая так быстро отпускать от себя. Я сама не против дать еще друг другу понежиться в объятиях, но все же стоит немного прийти в себя, освежиться. Во мне вновь проснулось то самое замечательное чувство — вдохновение. Но сесть за мольберт уж точно не хватит сил. Нужно отдохнуть, как следует.

— Пойду. Но мы ведь соседи, чего тебе волноваться?

— Я могу зайти в любой момент, — Лео склонился ниже и поцеловал в лоб, поправляя растрепавшиеся волосы.

— Верно. Не скучай, — подмигиваю и наконец покидаю квартиру, влетая в свою вся окрыленная. Тихо взвизгиваю от радости и падаю на диван, распластавшись на нем звездой. Мопс увидел мое хорошее настроение и решил составить компанию, запрыгивая рядом.

— Ну иди сюда, пожалею, — ойкнула, когда Моцарт оказался у меня на животе, впиваясь своими когтями в кожу. — Теперь жалеть надо меня.

Он улегся сверху, виляя маленьким хвостом, и смотрел своими красивыми глазками на меня, вызывая у меня любовь и радость. Я так сильно прониклась к нему, что теперь не готова отпускать просто так — мы теперь родные друг другу.

— Знаешь, если у меня все получится с твоим хозяином, то может нам и не придется с тобой прощаться, верно? — поглаживаю по голове, спускаясь на спину мопса. Моцарт ловил кайф от такого и даже прикрыл глаза, давая понять, что ему очень нравится. — Какая же ты неженка.

* * *

Все же с утра я уже сидела за мольбертом, закинув в себя только пару бутербродов, чтобы не совсем помереть с голоду, и запила все это сладким кофе. Думаю, этого до обеда вполне будет достаточно, потому что я снова вся была в искусстве — вчерашние чувства меня не отпускали, толкали на то, чтобы вновь взяться за последующую картину и еще больше мечтать о портрете Леонида. Я просто обязана попросить его стать натурщиком и наконец совершить задуманное. В моей голове это выглядит просто шедеврально: сочетание теней, светлых оттенков, поймать то самое заветное выражение лица, когда Лео много думает, подчеркнуть все его изгибы, довести до совершенства и…

Мои мысли прервал телефонный звонок.

Я нервно топнула ногой, чуть не уронив палитру, и положила все на маленький столик поблизости, отвлекаясь на телефон. Это был Адриан. Вдруг понимаю, что Чернов говорил вчера о том, что мой поход в театр вместе с ним даст ему многое понять. И сейчас я просто схватилась за голову, осознавая, что мой ответ и так уже ясен. Но только не мужчине, который ничего не знает о том, что сейчас происходит между мной и Добрыниным.

Все же решаю пока что отложить телефон, поставив беззвучный режим. Перезвоню ему чуть позже — у меня вдохновение уже через край плещется. Если начну отвечать на вопросы Адриана, саму же себя собью с толка и могу нарушить все то, что во мне сейчас скопилось. А я не хочу упускать момент дорисовать вторую картину для выставки. Тем более, что в скором времени, нам нужно будет потихоньку готовиться и там уж точно будет не до создания шедевров.

Сегодня я все обязательно скажу Чернову. Он вправе знать о том, что между нами исключительно дружба. И надеюсь, что Адриан меня поймет и примет все это, как есть. Все же наше общение с ним для меня что-то значит — не на каждом углу найдешь такого замечательного человека, понимающего тебя с полуслова.

Вернувшись к мольберту, удобно усаживаюсь на табурет и продолжаю писать картину, иногда замирая на несколько секунд, чтобы отдохнуть. В это время успею вспомнить все то, что произошло вчера. Это вызывает во мне столько эмоций, что даже словами не передать, насколько счастье доходило до самой верхней точки. Такого происходит со мной очень редко.

Но я осознаю, что вчера так и не поговорила с Ирой после нашего разговора с Добрыниным. То, что он рассказал мне о Сергее дало мне сильно задуматься о том, с кем же на самом деле встречается моя лучшая подруга. Стало за нее немного страшно — особенно после того, как она буквально недавно мне говорила о том, что Самойлов пытается ее превратить в умную девушку, заставляя читать книги и посещать культурные места. Понимаю, что, вроде как, это не особо и плохо — девушку всегда волновала только мода, деньги и красивые мужчины и за книжки она бралась довольно редко. Но все я иногда ходила с ней в театр и на выставки, чтобы она не только могла составить мне компанию, но и найти что-то подходящее по душе. Однако, в таком контексте, как мне это преподнесла Калинина — Сергей чуть ли не насильно ее заставляет и дает понять, что ему не нужна глупая дуреха. Неужели все его подарки, цветы и красивые слова всего лишь картинка? Загадка. Только Ира знает, какой он на самом деле. Но и просто заявить плохое о Самойлове я тоже не могу — она может не поверить. Возможно Сергей изменился за все это время — прошло не менее лет пяти, как все это случилось в жизни Лео. Мне хочется в это верить.

Кисть плавно скользит по холсту, яркий акрил плотным слоем ложится поверх и начинают вырисовываться какие-то пятна. Это больше было похоже на взлетающих птиц, стремящихся ввысь к голубому небу. В их глазах сияли черные бусины, а мягкие легкие перышки взмывали и медленно опускались на землю. Золотая краска добавляла яркости солнцу, светящему прямо в лицо. Меня просто переполняли эмоции — скорая свадьба сестры с любимым человеком, мой приближающийся карьерный рост, в последнее время приятные знакомства с хорошими людьми, с которыми, я надеюсь, мы будем долго общаться.

Время нещадно бежало вперед.

В этот раз меня отвлек звонок в дверь. Надеюсь, что за ней стоит не Адриан — я пока все еще не готова к разговору, тем более, что и от вчерашнего не совсем отошла с Леонидом. Все как-то навалилось в последнее время — и хорошего, и плохого, аж голова пухнет от этого.

Лениво встала, оставляя кисть возле палитры, протерла руки влажным полотенцем и в прихожей заглянула в зеркало, надеясь, что не обляпалась в акриле. После открыла дверь и увидела за ней Леонида.

— Привет.

— И тебе привет! Мы договорились, что я покажу тебе картины, как только соберусь ехать на квартиру, — мужчина придерживал рукой дверь.

— Ну да. И что? Поедем сейчас?

— Если ты не занята. Переоденусь в грязное и отправимся, — Лео улыбнулся, указывая на свой чистый синий костюм. Значит он только после работы приехал, а уже хочет поехать, даже не отдохнув?

— Ты хоть ел?

— Ну, я перекусил в кафе с Сашей перед встречей с отцом. А потом сюда.

— Тогда, если ты и правда не устал, то дай мне минут десять, — я подошла к нему и поправила бордовый галстук, немного съехавший в бок. Леонид за этим пристально наблюдал и был приятно шокирован, улыбаясь.

— Хоть двадцать. Буду ждать на улице.

Он скрылся в своей квартире, а я закрыла дверь и стала срочно искать то, что надеть. Нужно менее светлое и желательно то, что не будет жалко выбрасывать.

Нашла в шкафу леггинсы, старую серую футболку и на голову платок мамин, который каким-то чудом оказался в моих вещах еще при первом переезде. Но решила оставить. И не зря ждал своего момента — пригодится сейчас.

Быстро переодеваюсь, а потом замечаю, как мопс смотрит на меня своими грустными глазами.

— Малыш, я ненадолго, хорошо? Привезу тебе еще твоих игрушек, — опустившись на колени, взяла в ладони его маленькую милую мордашку и поцеловала. Когда он так на меня смотрит, хочется взять с собой, но ему ни к чему дышать пылью, тем более, неизвестно, что еще там замутил Добрынин в квартире.

Расчесалась, собрав каштановые волосы в низкий хвост, и положила платок в сумку, закинув туда еще салфетки и бутылку воду на всякий случай. Проверила, на месте ли паспорт и деньги — знаете, в жизни всякое бывает — и убежала в прихожую, натягивая куртку и зимние ботинки. Моцарт молча наблюдал за всем этим, сидя рядом с мягким пуфиком.

— Не скучай.

Взяла ключи и вышла из квартиры, обязательно проверяя все замки. И пока спускалась вниз по лестнице, увидела только что пришедшее смс на телефон. Но не от Адриана, а от Андрея — хозяина квартиры.