Анри Тенмар, не оглянувшись ни разу, вышел на арену первым. Тот, кто прикрыл Роджера Ревинтера в очередной раз. Действительно нормальный человек — который не может не презирать тебя, мерзавец. И имеет на это полное право.
2
Поединок между Керли и Эверратом Роджер легко мог представить в подробностях — видел их не раз на тренировках. Капитан-южанин часто выбирает в противники юного лейтенанта. Керли говорит: «Чтоб согнать с него лишнюю спесь». На самом деле, если к кому Рауль и привязан (кроме Тенмара, естественно) — то именно к Конраду.
Роджер невольно залюбовался врагом. С острым уколом горькой зависти. Юный маркиз движется, как танцует. Разумеется, если в напарники не ставят мерзавца и негодяя Ревинтера-Николса. А уж в паре с Керли… Силач-медведь против гибкой ласки, несомненно, порадуют взыскательный квиринский плебс.
А вот их с Анри поединок если и вызовет чей восторг, то заслуга будет точно не Роджера. Один гладиатор гоняет другого по арене как щенка — это так весело! Ревинтер-младший всегда в подобных случаях мечтал провалиться сквозь песок. А Тенмар… у него даже дыхание сбиваться не начнет.
Проклятье! Больше всего на свете Роджер сейчас жаждал швырнуть опостылевшим клинком об арену. А еще лучше — в сторону патрицианской ложи! Именно — в сторону. Потому как бросить боевое оружие даже в требующего крови квиринского патриция Ревинтер не сможет — рука сорвется…
Арена неожиданно рванулась из-под ног, а земля приласкала лоб. Выплевывая песок, Роджер повернул голову набок.
Плебс восторженно орет. Но из-за ног Анри ничего не видно — и то ладно.
Тенмар отступил на шаг, салютуя клинком второй паре. Толпа взорвалась втрое громче:
— Убей!!!
Примерещилось?
— Убей, убей, убей!!!..
Договор с генералом есть, но голодные до зрелищ зрители могут об этом и забыть. Или не знать. Или наплевать.
Анри протянул поверженному руку. Роджер замешкался — и сильная жилистая рука попросту вздернула его за предплечье вверх. И поставила на ноги.
— Убей! Убей!! Убей!!!..
Один аж приподнялся в ложе. Молодой, разряженный… может, еще и порошок употребляет? Никого тебе не напоминает, а, Роджер Ревинтер?
— Спасибо за внимание, — холодно поблагодарил толпу Тенмар. — Бой окончен.
Вторая пара уже натанцевалась вдоволь. Кто кого обезоружил? Судя по тому, что песок отряхивает Эверрат, — на арену уложили его.
— Убей!!! — разочарованно взвыл юный садист из ложи.
Не обращая внимания, Тенмар развернулся и первым направился за кулисы.
— За мной, — не оборачиваясь, на ходу прошипел застывшему на месте Роджеру.
— Что случилось? — Эверрат кипит как котел. Еле дотерпел с вопросами до «гримерки».
А Керли, как всегда, изображает мрачную статую местного бога Смерти Аридона.
Роджер устало опустился на первую попавшуюся скамью. Ноги совсем не держат.
Ничего, бывало и хуже. Хоть никого убивать не надо. Или смотреть, как убивают…
— Пока неизвестно, — мрачнее Керли усмехнулся Тенмар. — То ли толпа вконец озверела, то ли — что похуже. В следующий раз будьте осторожнее и деритесь как боги…
Ага. Аридоны! Впрочем, к Роджеру это не относится. Он и как нормальный человеческий боец драться не способен.
Зато переминающиеся с ноги на ногу бьёрнландцы дружно навострили ушки на макушке.
— … чтобы победитель был неясен.
И это тоже — не о Ревинтере.
Подполковник застыл у приоткрытых кулис. Роджер, не решаясь заговорить, остался на месте. Больше всего хочется, как всегда — оказаться подальше. К примеру — дома. За хорошей книгой…
Мечтай! Для такого надо было от них и не отрываться.
Оказаться подальше. Не попадать сюда. Не возвращаться домой. Просто — не быть. Совсем. Нигде. Никогда…
— Кто вас учил фехтовать?
Ревинтер встряхнул головой, вздрагивая. Ненавидел эту привычку, но ничего не мог поделать. От манеры обнимать себя за плечи — и то отучился с трудом.
И он что, едва не заснул? Похоже — раз Тенмар уже успел убедиться, что следующая пара справляется неплохо, вернулся и сел на ту же скамью.
Вот что значит — бессонные ночи!
— Вы это… у меня?
— Нет, — раздраженно повел плечами Тенмар. — Я это спросил у Рауля Керли. Который — если вы не заметили — уже вышел.
Действительно. В гримерке больше некого нет. Может, уже и бьёрнландцы успели подраться и убраться подальше?
— Так — кто?
Роджер медленно и устало поднял глаза на врага-защитника. Долго этот взгляд не выдержать, но хоть сколько-то…
— Учитель фехтования в поместье отца.
— Салонный учитель? — бровь Тенмара насмешливо поползла вверх.
— Не наемник же.
— Уж лучше бы наемник.
— Меня не готовили к военной службе. Я собирался поступать в Академию.
А это зачем сказал?
Тенмар не спросил, почему Роджер никуда не поступил, — и то хорошо. Не объяснять же, что отец был категорически против. Потому как хотел видеть младшего сына военным или политиком. И лучше — второе. «Что за дело для дворянина — возиться с чужими болячками?» Отец хотел, отец настаивал, а у самого младшего из сыновей никогда не было своей воли.
— И сколько же вас обучал… этот ваш мастер клинка?
— Не помню. Месяца три…
Да, перед восстанием. А потом Роджер не мог коснуться ни шпаги, ни рапиры. До того, как добровольно вернулся в армию. И угодил к Всеславу!
— Николс, вы же не будете утверждать, что впервые взяли в руки клинок в девятнадцать лет?
Догадался. Роджер ничего слишком благородному врагу не сказал. Но тот и сам прекрасно понял, на какие три месяца пришлись тренировки.
Ну давай, скажи, что Роджер Ревинтер — мерзавец! Скажи еще раз, Тенмар! Скажи, пока этот Ревинтер тебя снова не возненавидел!
Молчишь? Молчишь, благородный враг?
А ненависть к тебе уже всё равно не вернется. Потому что… ее вообще-то и не было. Два года назад ты мешал Роджеру Ревинтеру стать кем-то. А потом превратился в вечный укор совести.
— До этого — с братьями. Иногда.
Да, с братьями. Взрослыми. Всегда вышибающими у «слабака» шпагу — на первом или втором выпаде.
— Я надеялся избежать дуэлей. К тому же, я — хороший стрелок…
Проклятье! Роджер имел в виду, что никогда не был слишком вынослив. Потому и выбрал огнестрельное оружие.
Он просто с каких-то змей начал рассказывать о себе — врагу. И вовсе не собирался напоминать…
Негодяй и сын негодяя осекся, отвернувшись.
— На арене стрельба вам не поможет! — жестко отрезал Тенмар. Ревинтер не видел глаз подполковника. И боялся того, что может в них узреть. Только не снисхождение — нет, это невыносимо! Лучше уж ненависть! — Почему вы забросили тренировки в казарме, Николс?
Потому что это — не тренировки, а издевательство. По-настоящему Роджера тренировал только Серж. Но он умеет много по сравнению с учеником и мало — рядом со всеми остальными. А вышеупомянутые «остальные» — все, кроме Кристиана! — только выбивают оружие и гоняют по зале.
Спасибо, Роджер уже так «натренировался» — в детстве с братьями. А самые унизительные спарринги получаются с Эверратом!
— Ну что ж, — вздохнул Тенмар. — Похоже, мне придется вас еще и учить.
— Не стоит. Вас не поймут ваши же подчиненные.
— Поймут. И не забывайте, вы — тоже мой подчиненный. С завтрашнего дня — никаких прогулов. Я ясно выразился?
— Да. Только… зачем? Вы же меня ненавидите.
— Любить мне вас точно не за что. Не за что даже уважать. Но вы — офицер, за которого я отвечаю. Окажетесь в Эвитане — можете катиться на все четыре стороны. А сейчас — нет. Вы меня поняли?
Под восторженные вопли толпы за кулисы вывалились мокрые и радостные бьёрнландцы. Сказать не успели ничего — с другой стороны в дверном проеме объявился центурион. Тот самый.
— Вам лучше здесь не задерживаться, полковник, — до предела понизил он голос. — Я бы предупредил вас раньше, но узнал только сейчас. Один из мидантийцев сегодня погиб. Толпа потребовала его смерти.
