— Тебе много приходится работать? — спросил Креил.
— Достаточно. Хотя особо меня не перенапрягают. Мне кажется, у них распоряжение на этот счет, — опять улыбнулась она.
— И есть достижения?
— Немного. Удалось установить причину их генетического заболевания, но вот с лечением пока проблемы. Креил, ты ведь занимался генетикой? — спросила она.
— Достаточно много, но не думаю, что это сможет тебе помочь. У нас все разработки для Трехмерности.
— Жаль. Но я думаю, мы поработаем с тобой. Может, что-нибудь найдем.
— Ну вот! Сразу видно Вардов! Не успели собраться, а разговоры уже о работе, — смеясь, вмешался Лао. — Не надейся, что я пущу тебя в клинику. Я хочу, чтобы здесь ты отдыхала, гуляла и так далее. Приехать на две недели! Никаких дел!
Аолла посмотрела на него, и Лао понял, что она, конечно же, его не послушается.
* * *
Аолла целых три дня ходила по улицам города. Иногда она брала лошадь и уезжала в лес, хотя Линган просил не делать этого в одиночку. Сейчас почему-то особенно отчетливо ей вспоминались первые дни, проведенные в Элиноре, и болезненно щемило сердце. На четвертый день Аолла пришла в клинику к Креилу и уговорила разрешить помогать ему. Ей хотелось восстановить свою квалификацию Варда. Она уже пять лет не оперировала, не была в симбиозе с Машиной и боялась потерять навыки, приобретенные столь тяжелым трудом. Креил был рад ее помощи, без Строггорна ему было трудно и пришлось отменить множество операций. Как-то, во время работы, Аолла отвлеклась и вслушалась в мозг Креила. Ей показалось, что он что-то скрывает от нее. Выполняя очень сложные манипуляции с Машиной, Креил не смог сразу защититься от проникновения.
— А кто такой Строггорн? — внезапно спросила Аолла.
— Один из очень способных Вардов, — не задумываясь, ответил Креил. Они предусмотрели такую возможность и заранее прорепетировали ответ.
— Почему он не может помогать тебе?
Креил понял, что она забралась в его мозг больше, чем он предполагал, но ответил также мгновенно:
— Он перегрузил свою нервную систему и теперь болеет.
Казалось, этот ответ удовлетворил ее, но Креилу стало ясно, что с каждым ее прилетом на Землю скрывать правду будет все труднее. Ему не хотелось даже думать о том, что будет, если Строггорн и Аолла встретятся.
Креилу удалось предложить несколько возможных решений генетических проблем Дорна, но проверять, верны ли его теории для Четырехмерности, предстояло Аолле. На Земле для этого не было никакой возможности.
В день отъезда Креил проводил ее до гиперпространственного окна. Поддавшись порыву, она обняла его, поняв, что за все эти годы он стал ей как брат и теперь был самым близким человеком на Земле.
На Дорне для Аоллы была сооружена специальная камера, позволявшая проведение генетической регрессии. Начальная атмосфера и все параметры соответствовали земным и, когда она вынырнула из окна, у нее не было проблем. Аолла легла в огромную ванну, заполненную гелеобразным раствором, и приступила к генетической регрессии. Весь процесс занимал четыре дня, за это время в камере устанавливались атмосфера и Четырехмерность Дорна. Устройство камеры оказалось настолько сложным, что доступ в помещение имели только несколько специалистов.
Уш-ш-ш поджидал ее на выходе. Радостно взмахнув крыльями, он закружился вокруг.
— Я так боялся, что ты не вернешься! — с огромной скоростью телепатировал он, и ему пришлось повторить фразу медленнее, чтобы Аолла поняла его.
— Разве я могу бросить Дорн? — удивилась она.
— Не знаю, но с тобой может случиться что-то такое, что не позволит вернуться назад! — Его крылья посерели, выражая огорчение.
— Почему ты думаешь так, Уш-ш-ш?
— Не знаю. Мне иногда кажется, что это будет так.
Аолла знала, что дорнцы обладали некоторой способностью предвидения будущего, но этим словам не придала значения. Она уже давно заметила, что Уш-ш-ш неравнодушен к ней.
— Креил разработал для вас теорию, — похвасталась Аолла.
— Советник Креил ван Рейн? — уточнил Уш-ш-ш. И почему-то добавил: — Он женат.
Аолла так и не поняла связи между теорией Креила и его женитьбой, но Уш-ш-ш больше ничего не сказал.
Они летели над планетой, и их догнала Виэль — подруга Аоллы. Она радостно затараторила. Дорнцы почти никогда не защищали свой мозг блоками, разительно отличаясь этим от людей. Только члены правительства пользовались блокировкой. Своей открытостью они напоминали Аолле детей, настолько их жизненный опыт отличался. Но в силу этого она чувствовала себя на Дорне в полной безопасности. Эти существа не знали, что такое обман и хитрость, и Аолла была уверена, что они никогда бы не смогли причинить ей вред.
Виэль делилась новостями, сообщив, что выходит замуж, и радостно закружилась вокруг Аоллы, расцветив крылья радугой, а потом начала что-то говорить, но Уш-ш-ш резко и на очень большой скорости прервал ее. Аолле так и не удалось понять, что она хотела сказать.
Уш-ш-ш и Виэль долетели до ее дома — огромной трехсотметровой сферы.
— Как тебе удается сдерживать себя, Уш-ш-ш? — спросила Виэль, когда он провожал ее.
— Не знаю. Я очень стараюсь. — Уш-ш-ш летел рядом с ней, равномерно маша крыльями.
— Мне кажется, что тебе это не очень удается. Вам нужно поменьше видеться, тебе было бы полегче. — Виэль изменила цвет крыльев на розовый с серым переливом, подчеркивая свою озабоченность.
— Это невозможно. Мы вместе работаем, у нас нет второго генетика моего класса. Если бы не это, Дорн давно бы нашел способ разлучить нас.
— Я боюсь за тебя и Аоллу. Если ты не сдержишься — последствия непредсказуемы. Она не с Дорна, очень сильно отличается от нас, даже в регрессии.
— Не волнуйся. Я знаю это и не причиню ей никакого вреда. — Уш-ш-ш изменил цвет крыльев — красные полосы на основном сером цвете, подчеркнув, что говорит искренне.
— Может быть, лучше ей все объяснить?
— Дорн боится, что это может вызвать страх при общении с нами. А на нашей планете ей еще много придется работать. — Цвет его крыльев выражал печаль, став серо-синим. — Думаю, я справлюсь с собой.
