Она хорошо запомнила, как хотела закричать: «Всем быстро отойти!», и тут же, перебивая эту мысль, пришло: «Не успеваю…», вместившее в себя много больше этой короткой фразы. Это было осознание нечаянной вины — ведь именно она привела их сюда, именно она построила их так близко к стене, и, значит, именно она была бы в ответе перед своей совестью за их гибель.

И тогда она закричала — телепатически и, как выяснилось потом, настолько громко, что этот крик — адресованный детям, услышали абсолютно все. «Опасность!» — означал этот крик. Повинуясь ему, шеренга, уже обратившая лица навстречу своей смерти, медленно, еле поднимая ноги — так ей казалось, сделала шаг назад, уходя из-под прямого попадания стекол.

Козырек над подъездом принял на себя первою атаку прорвавшегося наконец стекла, и только ухудшил положение — отбрасывая осколки, увеличивая их скорость, измельчая многократно, он сделал их в тысячи раз смертоноснее и опасней.

Она стояла не шевелясь, спокойно наблюдая, как медленно разламываются стекла под ногами детей, покрываясь перед этим многочисленными трещинами, как пролетают осколки, очевидно, калеча — ноги, руки, тела. Только не было звука, словно его выключили зачем-то и поэтому никто не кричал. А потом прорвался звук, время вернуло свой бег, и — все кончилось. Площадка перед школой была усыпана осколками стекла так плотно, что практически не виден был асфальт. И — посреди этого безумия, стояла молчащая шеренга детей. Им некуда было ступить, потому что вокруг их ног плотным слоем лежали осколки большие, маленькие, средние…

Она рванулась к ближайшей к себе девочке, стала ощупывать ее, трясти, поднимать платье, бесконечно спрашивая: «Тебе больно? Где больно?» Ребенок смог говорить через несколько минут, едва оправившись от шока и странно заглядывая в ее лицо. «Ты знаешь? Знаешь, что случилось? Ты — ЗНАЕШЬ? Меня не должно быть, а я есть. Я — запомню. Никогда не забуду!» — говорили глаза ребенка. А она молча отвечала — «Молчи, только молчи. Никто и никогда…» «Никто и никогда из нас не расскажет. Но мы — будем помнить. Всегда. Всю жизнь. Как ты спасла нас,» — подхватывали глаза, устремленные на нее. Ей хотелось кричать: «Нет! Я — едва не погубила вас. Неосторожностью, недодумала…» — «Ты — спасла нас!» — спорили глаза.

Подбегали другие вожатые, из подъезда выбежала завуч, воспитатели. А она — уже все поняла. Потому что, когда девочка сделал шаг, осколки ровным слоем лежали под ее ногами! Словно и не было над ними никаких ног. Четырнадцать ребятишек сошли с места и — не осталось на асфальте — никаких следов…

Когда завуч, довольная и счастливая, подошла к ней и сказала, что никто не пострадал — она нисколько не удивилась. Ни одной царапины не было ни на одном ребенке. Так и должно было быть.

— Сколько бы пострадало тогда детей? Ты знаешь? — спросила женщина Мальгрума.

— Ну, наконец, вы соизволили заговорить! Восемь бы из них погибли…

— Та девочка?

— Осталась бы инвалидом. Ей бы перерезало осколком ногу.

— Спасибо. Спустя столько лет могу тебе это сказать.

— Не за что. Вы бы не смогли этого пережить. Такая вина искалечила бы вас навсегда. Моя задача — чтобы вы излишне не страдали.

— И именно поэтому ты убил меня так не вовремя, когда все было хорошо, чтобы не причинять лишних страданий? — спросила она с иронией.

— Много часов я пытаюсь вам объяснить, почему это необходимо, но вы не желаете слушать.

— Я слушаю. — Она покорно наклонила голову.

— Я начну издалека.

— А вот этого — не нужно. Уже несколько часов ты морочишь мне голову! Почему именно сейчас? Много раз мне не хотелось жить, много раз я могла погибнуть, если бы ты не вмешивался. И вдруг — теперь?

— Вы же ничего не поймете!

— Я постараюсь понять, — выделяя каждое слово, сказала женщина.

— Несколько суток назад я разговаривал с вашим братом.

— У меня есть брат? — изумленно спросила женщина.

— Я же говорю — вы ничего не поймете.

— Хорошо, — сдалась женщина. — Рассказывай как хочешь, только не тяни, ладно?

— Вы должны прежде узнать, кто вы и что вы. Только потом вы сможете понять, что нужно делать. Вы — потомок двух древнейших во Вселенной цивилизаций — Тийомцев и Ранитов. Ваша мать — королева Тийомы…

— У вас есть короли? — спросила женщина с насмешкой. — То есть власть переходит по наследству, от отца к сыну?

— Нет. Власть на Тийоме переходит к существу с наибольшей степенью сложности организма.

— Тогда это — не монархия. — Она мысленно пожала плечами.

— Много тысячелетий только в одном роду на Тийоме рождаются дети самой высокой степени сложности. Поэтому главу планетарного содружества можно назвать королем. А его жену — королевой.

— Понятно. Значит, я — принцесса Тийомы? — она улыбнулась. — Все это ужасно глупо, Мальгрум, ты не находишь?

— Мне это не кажется глупым. И я не говорил, что вы — принцесса Тийомы, потому что ваш отец не был королем. Ваш отец, Суперг, был Векторатом Времени Вселенной ВD-Дигма, в которой мы и имеем честь находиться.

— Кто такой Векторат Времени? Мне это ни о чем не говорит.

— Векторат или Распорядитель Времени — высшая должность во Вселенской иерархии. Существо, обладающее правом и обязанностью — помогать другим цивилизациям, способствуя их выживанию. Теперь эту должность должны будете занять вы, как самое сложное существо нашей Вселенной в данный момент времени.

— Та-а-ак, — протянула женщина. — Ты меня окончательно запутал. Как я могу занять такую должность, если пока имею представление только о Земле? Да и то — не сказать, чтобы очень полное. Прожить тридцать шесть лет — это немало, но и не много.

— Не могу сказать, чтобы вы тратили время даром.

— Что это меняет? — Она мысленно пожала плечами, потом задумалась. Ладно. Давай, я буду задавать вопросы, а ты — коротко и понятно отвечать.

— Допрос? Это входило в одну из ваших специальностей на Земле?

— Ты же все знаешь. Итак, я — дочь Вектората Времени и королевы Тийомы. Почему мои родители погибли при рождении?

— Потому что ваш отец не имел необходимых органов для того, чтобы принять роды у тийомской женщины. По законам Тийомы, в такой ситуации, это должен бы был делать король Тийомы. Но вариант этот исключался, так как ваша мать сбежала с Тийомы и вышла замуж за Вектората Времени.