5 глава.

Лена, стоя в коридоре приёмного покоя второй городской больницы и мечтая быстрее добраться до родного дивана, уже вызвала такси, когда вновь заиграл телефон. Звонила соседка:

– Леночка, ты где? Что-то случилось? Уже поздно.

– Еду, Олимпиада Серафимовна, скоро буду. Я Юру в больницу отвозила.

Всю дорогу Елена думала о соседке. Она вспомнила, как двадцать лет назад Олимпиада хоронила погибших в автокатастрофе дочь и зятя. У неё на руках остался маленький внук, и только присутствие ребёнка не позволило женщине сойти с ума от горя. Родители Лены, тогда, хорошо помогли соседке и морально, и материально, и в воспитании внука. Постепенно Олимпиада стала очень близким человеком, милой бабушкой, с блинчиками, сказками и вязаными носками. Беда, пришла, когда жизнь стала настолько спокойной, что казалось, что ничего уже и не случиться. Внук поехал на учёбу в Москву. Он, даже, поступил в Бауманку и сдал первую сессию, а потом пропал. Были приложены все возможные способы поиска: написали заявление в полицию, обратились в Лиза Аллерт, распространили информацию в соцсетях. Человек – как в воду канул. Олимпиаду стукнул инфаркт, но она для чего-то нужна этому миру и он её не отпустил. Теперь соседка переключилась на Лену и она, которая росла далеко от родных бабушек, вдруг попала в объятья всеобъемлющей безграничной заботы.

– Эх, такой вечер пропал! – подумала с сожалением девушка, открывая дверь квартиры.

Олимпиада пришла ровно через полчаса, с неизменными блинчиками и вареньем. На плите как раз закипел чайник.

Лена рассказывала ей о событиях сегодняшнего дня и одновременно анализировала свои поступки и чувства. Сейчас она удивилась порыву подойти к незнакомому мужчине и заговорить с ним, но одновременно понимала, что опять бы подошла и опять бы заговорила.

– Юру определили в реанимацию. Я думала, что будут проблемы, документов-то нет, но вероятно, сыграла его респектабельная внешность, а может, просто люди хорошие попались, – рассказывала она соседке. – В приёмном покое записали мои данные и предупредили, что придётся общаться с полицией, ведь не может человек просто так потерять память.

– Может и мой Егорка, вот так сидел, а к нему никто не подошёл, – всплакнула Олимпиада, вспомнив внука, потом серьёзно посмотрела на Лену и добавила – Смотри, будь с ним аккуратна, кто знает, что он за человек!

– Очень красивый человек. К нему тянет, – подумала девушка, а вслух сказала:

– Конечно, не совсем же я дура!

В голове с сомнением хмыкнул здравый смысл.

6 глава

Конец октября. Ю.

Всё, что он помнил – это движение своего сознания по длинному тёмному коридору. Пространство закручивалось, и он вытягивался вслед за ним упругой спиралью. Это было невыносимо больно, и именно боль была исходящим моментом этого крутящегося движения. Постепенно ушли мысли, исчезли воспоминания. Пружина разжималась невообразимо долго, а потом лопнула, ускорив движение по коридору сознания до состояния света, и в критический момент существования собственных атомов, преобразовалась в яркую вспышку всего сущего.

Боль прошла, и он осознал себя, сидящим на твёрдой поверхности в хорошо освещённом пространстве. Это был двор огромного дома. Его массивные серые стены нависали над ним. Казалось, что множественные окна смотрят в самую его суть.

Он, боясь вновь сорваться в спиральное движение, ухватился за поверхность, на которой сидел, тем самым привязывая себя к этому миру. Иногда он осматривался: по дорожкам ходили люди, но никто не обращал на него внимания. Он сидел – абсолютно одинокий и чужой.

– Кто я? Где я? Откуда я? – крутились в голове вопросы. Ответов он не знал.

– Мужчина, Вам плохо? Помощь нужна? – вдруг раздался женский голос.

Прямо перед ним стояла молодая женщина в синем длинном пальто, большой сумкой и пышным букетом каких-то бледно-розовых цветов. Она с интересом его разглядывала.

– Как Вас зовут?– вдруг спросила она.

И этот вопрос всколыхнул у него в голове воспоминание о том, как похожий женский голос где-то там, в другом мире и времени, звал его:

– Юууу…– он обрадовался, потянулся ему навстречу, но воспоминание оборвалось, не договорив его имя.

Женщина оказалась добрая и решила его накормить. Всё дальнейшее слилось для него в один сплошной ужасающий поток событий, среди чужого города и непонятных людей, но он доверился той, которая его пожалела, и старался держаться к ней поближе.

– Раз ты помнишь из своего имени только букву Ю, то может, я буду тебя называть Юрой?

Еда была очень вкусная, и он только и сумел кивнуть головой, радуясь, что сейчас насытится за весь прошедший период безвременья, как живот скрутило резкой болью, которая нарастала с каждым мгновением.

В голове со звоном распрямилась пружина, и он упал на пол, запоминая, что теперь его зовут Юра.

7 глава.

Начало ноября. Лена.

– Ну, зачем же вы голодного человека отбивными кормили! Он не ел много дней. Ему бы бульончик, а вы ему свинину. У человека заворот кишок случился! – укорял Лену лечащий Юру хирург, со смешным именем Сан Саныч.

«Найдёныша», наконец-то, перевели из реанимации в хирургическое отделение, и Лена привезла ему треники, отцовскую кофту, бельё, гигиенические принадлежности и тапочки.

– Я же, не знала, что он настолько голодный.

– Хотя Вы всё равно молодец, не прошли мимо. Вот только как нам его оформлять? – Сан Саныч почесал макушку. – И не возите ему пока еду, неделю только бульончик!

Легко сказать! Каникулы закончились и чтобы для Ю привезти бульончик, сначала надо вернуться домой, сварить его, потом метнуться в больницу, потом опять домой! Тетради сами собой не проверятся и планы не напишутся. Опять полночи не спать! Лена почувствовала, как начинает накапливаться усталость, а вместе с ней раздражение. Выручила Олимпиада Серафимовна. Приготовление бульончика она взяла на себя.

Юра постепенно начал вставать. К моменту, когда разрешили обычную еду, стал выходить на встречи с ней в приёмный покой. Он сильно похудел. Казалось, что стал ещё выше, и вся его фигура, была какой-то нескладной, с длинными тонкими руками и ногами. Заострился нос, ввалились щёки, но его необыкновенные глаза стали ещё ярче. И как-то совсем не по больничному смотрелись волнистые каштановые волосы, собранные в хвост.

Вид парня вызывал у Лены жалость, но ровно до того момента, пока она не замечала, что все женщины, которые находятся в помещении оглядываются на него. Тогда она брала Юру под руку и уводила в тёмный уголок, а уходя, ревниво провожала его до дверей отделения.

В какой-то момент Лена, поймала себя на мысли, что думает о нём как о мужчине.

– Может ли он стать моим?– думала девушка, а в голове противно подхихикивал здравый смысл.

В свои 27 лет, она, конечно, уже не была девственницей, и такие мысли не вызывали у неё смущения, но внизу живота возникала характерная горячая тяжесть, и Лена счастливо и мечтательно улыбалась.

В начале декабря Юру перевели в неврологию.

– Все, что было по хирургии, мы вылечили, – объяснил Сан Саныч. – Теперь пусть неврологи лечат его амнезию.

8 глава.

Конец декабря. Юра.

Это была уже третья палата в этой самой обычной городской больнице. Вот только он считался необычным пациентом. У него даже прозвище было – интеллигентный бомж. Что это значит, ему было всё равно, главное, чтобы Лена приходила почаще. И она ходила, почти каждый день. Правда, иногда её к нему не пускал Педсовет. Кто это, Юра не знал, но уже его ненавидел.

Он так и не вспомнил, как жил раньше, и каким образом оказался во дворе на скамейке, но прекрасно помнил все события с момента встречи с Леной, и постепенно у них появились общие темы для разговоров. Она рассказывала об учениках, а он про соседей по палате и врачей.