– Жопа зачетная, – комментарий Валида не задерживается. – Но зря так повернулась.

– Почему? – уточняю, хотя не уверена, что действительно хочу знать ответ.

– Надо смотреть, кто к тебе подбирается. Я бы напал, нагнул и…

– Вы и так это сделать можете.

Перебиваю до того, как мужчина закончит. Его фантазии пугают, заставляют представлять, как это будет, если Валид действительно воплотит всё в реальность.

Дрожь становится моим главным спутником. Как и сухость во рту. Прислушиваюсь к тишине, не решаясь снять белье. Или Палач заставит? Может, договоримся…

Меня резко прижимают к себе, я даже не успеваю сориентироваться. Ладони давят на мой живот, спиной упираюсь в мужскую грудь. Валид поглаживает мою талию, я – не дышу.

– Я же предупреждал, – усмехается, подбородком упирается в мое плечо.

– Нагибать будете? – голос сел, похож на предсмертный хрип. А после вскрикнула – бедро обожгло шлепком. – И бить тоже?

– Баб я не бью. А вот отшлепать тебя – дело благое.

Валид тут же прошелся пальцами по моей ягодице. Погладил, будто утешая. На самом деле, больно не было. Неожиданно. И чуточку жарко. Учитывая силу мужчины – это за поглаживание сойдёт.

– Принципиально на «вы» будешь называть? – губами мазнул по моему подбородку, а в груди всё закрутилось вихрем. – Или так на порку напрашиваешься?

– Нет, просто вы… Ты… Не знаю, не получается. Какой-то блок. Может, этика?

– К старшим уважительно надо?

– К тем, у кого я интервью должна была брать.

– Ещё хочешь? Я тебе такое интервью дам, Александра, закачаешься. Ебейший материал будет.

– Угу. С радостью статью напишу. Для полиции. Им понравится.

– Сучка.

Оскорбление, почему-то, оскорбительно не прозвучало. Скорее из-за того, что Валид произнес мягко, с усмешкой. Но наказание последовало. Мужчина ловко расстегнул мой лифчик, заставляя хвататься за чашечки.

– Снимай, – отступил на шаг. – Там эти металлические хреновины, с ними нельзя. Ошпарят. Трусы можешь оставить, разрешаю.

– Спасибо, барин, – не сдержалась.

Я отбрасываю лифчик и быстро хватаю простынь. Валид меня не останавливает, позволяет закутаться до самой шеи. С раздражением дергаю нитку, которая зацепилась за мои наручники. А после разворачиваюсь к мужчине.

– Я с вами не пойду, – сжимаю простынь одной рукой, вторую протягиваю Хасанову. – Нельзя ведь.

– Сейчас снимем, лапушка, не переживай, – тянется к тем самым иглам. Видимо, это отмычки. – Пару секунд и будешь свободна. Рада?

– Была бы рада, если бы вы ключ не проебали.

– Грязный у тебя ротик, Александра. Я бы им попользовался.

Я молча проглатываю этот «комплимент», а Валид принимается за дело. Несмотря на всё, пальцы у него ловкие. Быстро орудуют железной палкой, пару нажатий – и слышится глухой щелчок.

Я с неверием рассматриваю свою ладонь, будто впервые вижу. Настолько привыкла, что на запястьях оковы, что без них даже не по себе. Потираю раздраженную кожу, прижимаю руки к груди.

– Всё, – подмигивает. – Почти свободная пташка. Лети.

– Куда?

– В сауну. Будем тебя греть, парить, немного веником отхожу. Или чем другим порадую.

– А можно без этого? Я сама себя порадую, – язык явно теряет связь с мозгом. – То есть…

– Ну, порадуй. Тоже забава. С радостью посмотрю, Александра, как ты сама себя ласкаешь. Любишь это дело, а?

Пошляк!

Под громкий смех мужчины я дергаю на себя стеклянную дверь, оказываясь внутри сауны. Усаживаюсь на нижнюю полочку, жду мужчину. Он был ещё одетым, так что у меня есть время.

Специально сбежала, чтобы хоть немного без него побыть. Впервые получается остаться действительно одной. Тишина успокаивает, волнение утихает.

Тело быстро покрывается испариной, несколько капель стекают по виску. Взмахиваю ладошкой, стараясь прогнать духоту. Надеюсь, Валид не будет держать меня силой.

Войдёт – а я сразу сбегу.

Но в чём-то мужчина был прав. Холод, пробравшийся внутрь, постепенно утихает. Может, и не заболею после своих прогулок под дождем. Или Хасанов, зашедший внутрь, раньше простуды меня в гроб сгонит.

– Я всё понять не могу, кис, – грубо надевает на мою голову шапочку. – Дурная ты или умная. Пока склоняюсь к тому, что отбитая.

– Эй! – возмущаюсь.

– Волосы спрячь, хуже ведь будет. Никогда в баньке не парилась?

– Это сауна.

– Одна херь, – отмахивается, поддавая жару. – Так что? Была?

– Была.

– Так чего тебе всё разжёвывать надо?

От неожиданности пожимаю плечами, стараясь смотреть в глаза мужчины. Но это сложно. Он же в одной простыне, обмотанной вокруг бедер. А после…

Вовсе без неё! Сдергивает, расстилает на верхней полке, ложится. Спасибо всем Богам, на живот. Но успеваю подметить, что задница у него ничего такая…

Боже!

– Ко мне иди, – выдает спустя минуту. – Рядом…

– Я не собачка, чтобы мне команды бросать!

– Не соблаговолите ли вы, уважаемая принцесса, сесть возле меня, коли ваша ласка. Или я сам подойду, ягодка, и на другое что-то посажу.

А так красиво начиналось. Я двигаюсь к мужчине, оставаясь как можно ближе к полу. Спиной облокачиваюсь на прогретое дерево, подтягиваю колени к себе.

Валид в опасной близости, опущенная вниз рука почти задевает мою голень. Мужчина кулаком подпирает голову, рассматривает меня. Не насмотрелся ещё?

Могу фото подарить.

– Давай, детка, игру нашу продолжим, – предлагает. – Вопрос или желание. А если не выполняешь – снимаешь что-то с себя.

– Но я в одной простыне!

– В этом и суть. Зато стимул вести себя хорошо.

– Угу. А вам я могу задавать вопросы?

– Можешь. Я сегодня щедрый. Начинай первой.

– Когда вы меня отпустите?

Не сомневаюсь. Спрашиваю то, что волнует больше всего. Валид ни секунды не берет на раздумья. Отвечает сразу:

– Никогда.

Кто придумал, что горькая правда лучше сладкой лжи – чертов обманщик! Потому что я хотела знать другое! Я ждала точных сроков, но при этом не готова к такому ответу.

Как это…

Пальцы мужчины обхватывают мою лодыжку, но словно вокруг горла сжимаются. Душат, не позволяя ничего сказать. Только смотрю на Валида, боюсь даже моргать.

– Бля, точной зайка. Такая же пугливая, – пальцем поглаживает косточку. – Шуток вообще не понимаешь.

– Знаете что?! Если бы вас похитили и угрожали… Что-то с вами сделать! Вряд ли бы вам было весело.

– Во-первых, весело не было бы этим долбоебам. Во-вторых, меня бы не похитили. Мозгов достаточно. И у остальных, чтобы не рисковать. И у меня, чтобы не попасться.

Нервный смешок вылетает из груди, не успеваю остановиться. Хасанов едва качает головой, требуя продолжить. Крепче сжимает пальцы, когда я не подчиняюсь.

– Просто… – тяну, сражаясь с собственной трусостью. – Вы же попались. Мой… Вас посадили, нашли на вас управу. Так что про мозги…

– Дерзи аккуратно, Александра. Пока это забавно. Переступишь грань – будет хуево. Понимаешь?

– Да, – киваю, облизывая пересохшие губы. – Извини.

– И про отца умалчивать необязательно. Я ведь и так знаю, что именно твой папаша меня засадил. О том насколько честно – ещё вопрос. Но это уже не твоя забота.

Что значит нечестно?! Мой отец один из самых уважаемых людей в городе. Им восхищаются потому, что он довёл до суда много дел, которые до него лежали нераскрытыми.

Сколько я себя помню, папа очень старался. Засиживался за документами допоздна. Мог посадить меня к себе на колени, запретив смотреть на фото, читал, делал пометки.

Он свою должность заслужил часами внеурочной работы, кровью, потерянными выходными. Они с мамой несколько раз чуть до развода не дошли именно из-за того, как много папа трудился.

А Хасанов этот…

Бандюган проклятый!

Только и может, что на честных людей наговаривать.

– Отпущу я тебя, – отвечает на вопрос, который уже не так меня заботит. – К осени точно вернешься домой.