— Ты говоришь так, как будто была бы разочарована, если бы я этого не сделал, — его пальцы дразнят мой зад, и он игнорирует мое вздрагивание. Его слова ничего не выдают.

— Не льсти себе.

Он игриво дергает меня за волосы и останавливается у все еще открытых задних дверей фургона. Бен сидит на сидении и ждет меня. Там же спрятан байк, привязанный шнурами.

— Чей это байк? — с любопытством спрашиваю я.

— Пипа. Этот идиот сломал его вчера, катаясь. Они не смогли отремонтировать его как следует, так что, я думаю, вам с Беном там сейчас будет немного тесно. Залезай, — он протягивает руку, чтобы помочь мне подняться.

— Подожди, разве Кэпу не нужно ехать с нами? — спрашиваю я.

— Кэп останется здесь, пока мы не вернемся на следующей неделе. Залазь, любопытная.

Прежде чем я успеваю подняться, к нам подходят Джулс и Джин. — Спайдер, мы перекинемся парой слов с твоей женщиной, прежде чем вы уедите? — спрашивает Джулс.

Он рассеянно кивает и отходит к Драгону, который садится на свой байк.

— Привет, — говорю я с любопытством, глядя на них обеих.

— Ты действительно нравишься Бену, — говорит Джулс на удивление дружелюбным тоном, — сейчас он очень заботится о Пенни. Обычно не просит кого-то, с кем он только что познакомился, познакомиться с ней.

Я улыбаюсь. — Я рада это сделать, — потом я вспоминаю, что вчера сказал Пип о том, что произойдет, если она узнает об этом, — если тебе когда-нибудь понадобится кто-нибудь для присмотром за Беном, дай мне знать.

— Я собираюсь обнять тебя за это, — говорит она, и я приветствую ее объятия. Затем, гораздо более тихим голосом, она добавляет, — Спайдер — хороший человек.

— Так люди и продолжают мне говорить, — ворчу я.

Она отстраняется, сжимая мои плечи. — Поверь мне, это так. Я не думаю, что ты понимаешь, как сильно ты уже меняешь его, девочка. Или как ты хороша для него.

Когда она отпускает меня, Джин притягивает меня в свои объятия.

— Приезжай в любое время, — говорит она таким же тихим голосом. Я не уверена, что слышу в ее тоне. Сочувствие? Печаль? — держись там.

Просто смешно, насколько эти девушки умеют утешать. И странно, как я могу чувствовать теплоту чего-то еще в их тоне, кроме уверенности или утешения в отношении Спайдера. Это то, с чем я незнакома, вид семьи и сестринства, которые в подавляющем большинстве распространены среди женщин в Колонии. Когда я обнимаю их, у меня сжимается горло.

С тех пор, как я встретила Спайдера, единственная другая женщина, которую я встретила, которая была такой же дружелюбной, как они — это Сэм. И хотя в Колонии женщины обычно тепло относились друг к другу, это всегда казалось немного искусственным, как будто от них этого ожидали. Доброта Джулс и Джин кажется настоящей.

— Время сплетен вышло, девочки, — Спайдер возвращается к нам и протягивает руку, кивая мне, чтобы я забиралась в фургон. Я пожимаю плечами и машу девочкам, беру его за руку и сажусь в машину.

В нескольких футах от него Моника забирается на байк Дизеля. Интересно, ревнует ли Пип, видя, как она катается с другим мужчиной, даже если она едет с Дизелем только потому, что Пип не на своем байке? Зная, насколько Спайдер собственник, у меня такое чувство, что он ни за что не потерпел бы, чтобы я каталась на чужом байке.

Я медленно опускаюсь на сидение рядом с Беном, но, как бы я ни была осторожна, моя задница все равно горит, как только касается поверхности.

— Что случилось, Эмма? — спрашивает Бен, глядя на меня с очаровательной заботой.

Мои щеки пылают, и я внезапно радуюсь, что внутри фургона слишком темно, чтобы он мог увидеть мой румянец. Меня посещает сильное желание убить Спайдера.

— Ничего, приятель, просто небольшая боль в спине, — это не ложь; моя спина и руки все еще болят от грубости Спайдера две ночи назад.

Спайдер ухмыляется нашему обмену репликами. — Веди себя прилично, — говорит он, закрывая двери.

— Буду, — отвечает Бен, хотя у меня неприятное чувство, что Спайдер обращался ко мне.

Я осторожно откидываюсь на сиденье и испытываю прилив тепла, когда Бен прижимается ко мне. Я обнимаю его одной рукой.

Через заднее окно фургона я вижу, как Спайдер обнимает Джулс, долгим объятием, прежде чем он подходит и садится на свой байк. Я знаю, что между ним и Джулс ничего нет, особенно после того, что она мне сказала, но, когда я думаю, что ее работа — доставлять удовольствие мужчинам в MК, меня пронзает ревность, и я не могу не задаться вопросом, намеренно ли он обнимал ее там, где я могла это видеть.

Мы едем, должно быть, не менее двух часов, но фургон, похоже, не делает много поворотов, как по дороге сюда, так что я предполагаю, что мы возвращаемся назад. Члены МК, должно быть, думают, что на этот раз копы не будут следить за нами.

Голоса Ди и Пипа доносятся из передней части фургона, но я не могу разобрать, что они говорят. Пип смеется над чем-то, что говорит Ди. Кажется, они оба притворяются, что меня тут нет, и меня это вполне устраивает.

Бен в конце концов засыпает, и я позволяю ему свернуться калачиком рядом со мной, положив голову мне на колено. Я лениво глажу его мягкие волосы, в то время как мои мысли бесцельно блуждают, часто в тех местах, куда я бы предпочла, чтобы они не ходили.

Образ меня с растущим животом вторгается в мои мысли, и я яростно встряхиваюсь, отгоняя эту мысль. В Колонии я никогда не хотела детей, не тогда, когда знала, что буду воспитывать их в том мире, и особенно не в последние несколько месяцев там, после того, как узнала, что собираюсь выйти замуж за Сета.

Но со Спайдером?

Мое сердце в панике сжимается при этой мысли.

Проходит секунда, прежде чем я вспоминаю, что забеременеть невозможно с имплантатом, который Спайдер вставил мне в руку.

Воспоминание об этом вызывает волну неизмеримого облегчения. Я не могу сосчитать причин, по которым я не хотела бы иметь детей от Спайдера. Неважно, что этот человек бил меня плетью до тех пор, пока я не взвыла от боли, и не раз пытал меня. Неважно, что он отнял жизнь с холодностью и жестокостью, которые, согласно тому, что говорили и он, и Кэп, являются не только частью жизни MК, но и ее необходимостью. Он преступник, по уши увязший бог знает в какой преступной деятельности. Не говоря уже о том, что моногамия и верность женщине, вероятно, не входят в его лексикон. Жестокость у него в крови, в его венах. Это наполняет все, что он делает. Я никогда не смогла бы привязать себя к нему таким образом, и я никогда, никогда не могла думать о том, чтобы привести ребенка в его мир.

Так почему же мысль о ребенке Спайдера, растущем внутри меня, заставляет мои внутренности сжиматься от тоски?

Дрожа, ужасаясь собственным мыслям, я смотрю вниз на Бена, моя рука застывает на его волосах, пока я наблюдаю, как его грудь расширяется и сжимается в такт его дыханию.

В этом нет никакого смысла. Я должна бояться за Бена, зная, какой образ жизни он ведет, зная, что у мальчика нет выбора. Я должна злиться на Джулс за то, что она позволила ему быть частью этого, но я этого не делаю. Вместо этого я испытываю абсурдное чувство радости за него, что он родился в MК. Его отец отправил его мать в больницу. Откуда я это знаю, я понятия не имею, но Гэри Джеймисон не МК. Он никогда больше не приблизится к нему, не со Спайдером и армией байкеров, чтобы защитить его.

Это безумная мысль, но с ними он, вероятно, в большей безопасности, чем где-либо еще.

Фургон кренится, когда Пип замедляет ход и останавливается на том, что должно быть светофором. Я крепче обнимаю Бена, когда фургон делает поворот, а затем продолжает движение.

По прошествии более двух часов звонит телефон, и я слышу, как Ди берет трубку. Несколько мгновений спустя она ругается.

— Пип, подай сигнал Драгону, что нужна остановка.

Раздается гудок фургона.

Некоторое время спустя фургон подъезжает к заправочной станции и останавливается. Двигатели мотоциклов глохнут, и снаружи доносятся мужские голоса, отдающие приказы. Задняя дверь фургона открывается, и Спайдер машет мне рукой, чтобы я выходила.