Я чувствую, как будто мир ускользнул, как будто я нахожусь в облачном тумане, и звук дыхания Спайдера отдаленный, приглушенный.

Его пальцы запутались в моих волосах. Он слегка приподнимает мою голову. Краем глаза я замечаю, что он наблюдает за мной холодным, бессердечным взглядом.

— Господи Иисусе. Я должен отдать тебе должное, Дикая Кошка. Ты крепко держишься. Может быть, тебе нужно другое убеждение, а?

Мой желудок сжимается. — Ч-что? — я тяжело дышу, глядя на него сквозь горячие слезы.

Выражение его лица холодное и жестокое, но его глаза также горят похотью.

То, что осталось от моей решимости, разваливается на части. Он инквизитор, который решил перейти от одного пыточного устройства к другому. Здесь он отводит меня к реке и топит, и, если я выныриваю на поверхность, я ведьма. Если нет…

Вот только голод в его глазах не оставляет сомнений: я не собираюсь умирать. Он говорит о другом типе мучений.

Не в силах произнести ни слова, я отрывисто качаю головой, умоляя.

Пальцы Спайдера скользят по моей заднице, к промежности, которая шокирующе мокрая. — Это нормально. Тебе не обязательно говорить. Я бы предпочел, чтобы ты кричала.

Спайдер проходится по мне. Его пальцы гладят и дразнят, и когда я вырываюсь из его хватки, он сжимает мои волосы в кулак.

— Ты, должно быть, шутишь! — вырвалось у меня, теперь больше сердито, чем сломлено.

Он отпускает мои волосы и развязывает путы на одном запястье, затем на другом. Я слишком взбешена, чтобы испытывать облегчение. Медленно он опускает мои руки по бокам. Боль в моих конечностях заставляет меня стонать. Кажется странным, что он заботится о том, чтобы не усугубить ситуацию. Может быть, он не осознает, что делает это.

Надежда на мгновение затмевает мой гнев, но вместо того, чтобы развязать мои лодыжки, он толкает меня лицом вниз на матрас, точно так же, как он сделал, когда впервые привел меня в эту комнату.

Я рычу от ярости, и это приглушается одеялом. Пока я не поворачиваю голову. Он прижимает мою щеку к матрасу своей ладонью. Его грубый, мозолистый жар обжигает мою щеку.

Он слишком силен, чтобы с ним бороться. Как только я замираю, он хватает меня за запястья и заводит их мне за спину. Затем он обматывает оба моих запястья, связывая их вместе.

— Не хочешь рассказать мне то, что я хочу знать, Дикая Кошка?

— Я ничего не знаю, ты, жалкое ничтожество!

Он хмыкает. — Вот и хорошо. Я трахну тебя хорошо и жестко в любом случае, — он крепко завязывает узел.

Я пытаюсь приподнять плечи, но его ладонь снова прижимает мою щеку. — Ты хочешь, чтобы я снова тебя выпорол?

— Нет!

— Тогда веди себя прилично.

Я замираю.

Он глубоко вздыхает, и у меня такое чувство, что он заставляет себя сдерживаться. Моя кровь нагревается немного сильнее при мысли о том, что он находится на острие ножа контроля.

Другая рука Спайдера скользит вниз по моей спине и по заднице.

Жжение заставляет меня издать что-то среднее между воем и сердитым рычанием.

— Черт. Мне нравится, как сейчас выглядит твоя задница. Она такая красивая, когда красная, — его пальцы дразнят мою сердцевину, медленно скользя по моей влажности. — Черт возьми, Дикая Кошка. Ты знаешь, что ты со мной делаешь? Я сидел там, в церкви, и мой член все это время был тверд, как камень, для тебя. Все, что мне нужно было сделать, это подумать о тебе, привязанной к этой кровати, с твоей мокрой для меня киской, и я был достаточно тверд, чтобы забивать гвозди.

У меня такое чувство, что мой гнев возбуждает его еще больше. И я ненавижу то, что признание, которое он только что сделал, заставляет все мое тело воспламеняться для него. У него слабая власть над собой, и это дает мне прилив сил, чтобы знать, что я та, кто так близко подвела его к тому, чтобы потерять контроль.

Спайдер немного отводит бедра назад. Я слышу, как расстегивается его молния, чувствую, как он натягивает штаны на бедра. Звук его прерывистого дыхания безумно эротичен.

Затем его ладони скользят по изгибу моего зада, скользя вниз к моим раздвинутым бедрам. Его ногти царапают их тыльную сторону, и жжение сразу же обжигает, как огонь, и делает меня еще горячее.

Непрошеный образ того, как я, должно быть, выгляжу, заполняет мою голову. Я склонилась над кроватью, голый зад в воздухе, ноги широко расставлены, ступни привязаны, чтобы удерживать их на месте. Я полностью в его власти, бессильная остановить его, когда он использует меня так, как считает нужным.

Мое лоно пульсирует, и я пьяна от возбуждения.

Широкая головка члена Спайдера дразнит мою мокрую промежность. Он жадно рычит, дразня мое желание и разжигая мою ярость одновременно.

— Ты не можешь этого сделать! — я пытаюсь повернуться на кровати, но со связанными руками это бесполезно.

Он снова прижимает мою щеку к кровати. — Останови меня.

Затем он входит в меня одним долгим, глубоким толчком.

Удовольствие пронзает меня, раскаленное добела копье потребности, которое смешивается со вспышкой боли, когда его пах трется о рубцы, оставленные на моей коже его ремнем.

Я ворчу и дергаюсь так сильно, что подпрыгиваю на кровати.

— А, черт, — его пальцы впиваются в мои бедра, когда он медленно, но грубо входит и выходит из меня. — Моя сексуальная маленькая воровка.

Я чувствую, как он сдерживается, заставляя себя не торопиться. Спайдер отводит свои бедра назад, затем резко толкает их вперед, поворачивает их по кругу так, чтобы его ствол касался каждого нерва внутри меня, затем отступает и снова резко входит. Низкое, голодное рычание вырывается из него.

Я пыхчу, дергаюсь и извиваюсь, беспомощность захлестывает меня, чистая, необузданная потребность обжигает меня. Я вскидываю голову, и Спайдер сжимает мои волосы в кулак, откидывая мою голову назад в захвате, предназначенном для контроля. Жжение только усиливает мою потребность.

— Черт, ты чувствуешься так чертовски хорошо. Не могу насытиться.

Его темп ускоряется. Я беспомощно стону. Отпуская мои волосы, Спайдер обхватывает рукой мое горло, сжимая ровно настолько, чтобы ускорить мой пульс. Его бедра хлопают по моим.

— Спайдер… — я приближаюсь по спирали к кульминации, и пытаться вырваться из нее — все равно что пытаться выбраться из глубин сладчайшего ада.

— Моя, — у него демонический голос. — Никогда не уходи от меня.

Его пальцы сжимаются до тех пор, пока я не начинаю задыхаться.

Я пытаюсь произнести его имя, сказать ему, чтобы он отпустил, паника превращается в настоящий страх.

— Спа… Спа…

Он урчит, и его рот касается моего. Я кричу, и он жестко облизывает мой рот языком, ослабляя хватку, а затем снова сжимает ее.

У меня кружится голова, и каким-то образом удовольствие, которое он вызывает во мне, удваивается, пока мои бедра не пытаются прижаться к нему.

— Блядь! — его хватка соскальзывает с моего горла, и его ладони ударяют по столбам по обе стороны от меня. Его толчки становятся яростными, и он выпускает длинную череду проклятий.

Я извиваюсь, и мои бедра трясутся, не в силах сомкнуть ноги или остановить его. Со связанными руками и ногами я ничего не могу сделать, кроме как лежать и принимать его.

Прилив приближается, угрожая поглотить меня целиком. Крики вырываются из меня, заполняя комнату и отражаясь от стен. Весь клуб должен меня слышать. Они слышат меня, и они знают.

Спайдер рычит от удовольствия, злобно овладевая мной. Его пах царапает рубцы, оставленные ремнем, и жжение заставляет меня приближаться быстрее. Я кричу громче.

Как будто моя беспомощность возбуждает его еще больше, его ногти царапают дерево на столбах, а кровать стучит о стену, когда он сходит с ума.

— О, черт, черт, черт, да!

Весь клуб должен услышать его сейчас.

Прилив засасывает меня, топя в своих глубинах. Вспыхивают белые огни, мое тело сотрясается в конвульсиях, и меня захлестывает эйфория.

Спайдер делает несколько резких толчков. Он рычит от облегчения.