Лин хмыкнула. Потом вытащила из сумки несколько талисманов и положила на стол. Петров, который все это время улыбался, тут же стал серьезным.

– Те бумаги, которые вам были нужны, – заговорил он. – Вам удалось их достать?

Лин постаралась скрыть досаду. Не следовало сообщать Петрову о своих попытках приобрести учебник по медицине. Она сделала это в момент слабости; знала ведь, что в Солте никому нельзя рассказывать о подобных вещах.

– Нет, – покачала головой Лин. – Ни в одной книжной лавке мне не позволили даже взглянуть на эту книгу – и не потому, что я не являюсь студенткой, а потому, что я из народа ашкаров. Они слишком сильно нас ненавидят.

– Это не совсем так, – мягко произнес Петров. – Просто они вам завидуют. После Раскола из мира исчезла магия, а с ней и великие опасности, но заодно исчезли многие прекрасные и чудесные вещи. Только ваш народ еще владеет остатками этого чуда. Поэтому неудивительно, что остальные люди так трепетно относятся к своей древней истории. Это напоминает им о тех временах, когда они тоже обладали властью, когда они были равны вам.

– Сейчас они не просто равны нам, – возразила Лин. – Вся власть принадлежит им, все могущество, кроме того, что заключено в этой маленькой вещице. – Она на мгновение прикоснулась к подвеске в виде кольца, на которой были выгравированы древние слова: «Как нам петь песнь Госпожи на земле чужой?».

Это был отчаянный вопль людей, которые не знали, кто они, лишились дома и Бога. Они научились этому – о да, научились за многие годы и столетия, – но у них по-прежнему не было дома. Вместо него была пустота, как внутри золотого кольца.

Она внимательно взглянула Петрову в лицо.

– Вы же не хотите сказать, что согласны с ними, верно?

– Как вы можете такое говорить! – воскликнул старик. – Вы же знаете, я объездил весь мир…

– Да, я знаю, – лукаво усмехнулась Лин. – Вы каждый раз повторяете мне это.

Петров надулся.

– И еще я всегда говорил, что о народе можно судить по тому, как он относится к ашкарам, живущим в его стране. Одна из причин, по которым я уехал из Ниеншанца. Глупость, ограниченность, жестокость. Малгасийцы тоже одни из худших. – Он замолчал и взмахнул рукой, словно отгоняя дьявола. – Ну хорошо, – сказал он после паузы. – Хотите взглянуть на камень? В качестве платы за лечение, а?

«Я немного помогла, но не вылечила». Лин очень хотелось сделать для Петрова больше. Она озабоченно наблюдала за тем, как старик ковыляет к своему новому ковру. Он завернул угол ковра, и Лин увидела квадратную дыру – он вытащил одну половицу. Потом Петров наклонился и дрожащей рукой извлек из тайника светло-серый овальный камешек, похожий цветом на яйцо лебедя.

Он стоял несколько мгновений, глядя на камешек, осторожно поглаживая его кончиком пальца. Лин вспомнила, как в первый раз увидела камень: старик показал ей свое сокровище, когда она сказала, что ее брат путешествует по Золотым Дорогам. «Он увидит удивительные вещи, множество чудес», – ответил Петров и, подняв половицу, вытащил свои ценности. Там был фарфоровый чайник с золотыми разводами, пояс танцовщицы бандари, украшенный дюжинами монет, и этот камешек.

Петров подошел к Лин и положил камень ей на ладонь. Он был совершенно гладким, без малейших неровностей. Она подумала, что это просто очень хорошо отполированный кусочек кварца, а вовсе не драгоценный камень. Ей показалось, что она заметила внутри какое-то мерцание, игру света и теней.

Камешек был теплым на ощупь, и почему-то прикосновение к нему успокаивало. Лин повертела его в пальцах, и ей почудилось, что какие-то образы возникли из его туманных глубин, поднялись совсем близко к поверхности, а затем, к ее разочарованию, исчезли прежде, чем она успела рассмотреть их.

– Милая вещица, не правда ли? – спросил Петров, глядя на нее.

У него был немного грустный голос, и Лин удивилась – ведь камень принадлежал ему и он мог любоваться им каждый день.

– Вы по-прежнему не хотите сказать мне, откуда он у вас? – улыбнулась Лин, подняв голову.

Она уже не раз спрашивала об этом, но старик отвечал лишь, что раздобыл камешек во время своих странствий. Однажды он сказал, будто сражался за камень с пиратским принцем; через несколько дней поведал другую историю, в которой фигурировала маракандская королева и трагически закончившаяся дуэль.

– Мне следует просто отдать его вам, – хрипло произнес он. – Вы хорошая девушка и с его помощью сделаете много добра.

Лин взглянула на него с удивлением. У Петрова был какой-то странный взгляд, одновременно острый и отсутствующий. И что значит «с его помощью сделаете много добра»? Что может человек сделать с помощью простого овального камешка?

– Нет, – произнесла Лин и протянула ему камень, но при этом ощутила укол сожаления. Вещь была прекрасна. – Оставьте его себе, сьер Петров…

Он нахмурился и прошептал:

– Слушайте.

Она прислушалась: кто-то поднимался по лестнице. Что ж, по крайней мере со слухом у ее пациента все было в порядке.

– Вы ждете гостей? – Лин потянулась за сумкой. – Мне пора.

Поднимаясь на ноги, она расслышала негодующий голос хозяйки.

Петров выпрямился, прищурил глаза. В этот момент Лин без труда представила его в роли владельца каравана, вглядывающегося в недостижимую линию горизонта.

– Я совсем забыл, – сказал он. – Ко мне пришли друзья. Мы договаривались сыграть в карты. – Петров изобразил улыбку. – Мы с вами скоро увидимся, донна Кастер.

Старик явно стремился от нее избавиться. Озадаченная Лин направилась к выходу; Петров поспешил за ней, чтобы открыть дверь, и случайно толкнул ее. Она удивилась еще сильнее: Антон никогда не провожал ее.

Спускаясь с лестницы, Лин встретила двух мужчин в потрепанной матросской одежде. Она не смогла определить, откуда они родом, но по их светлым волосам и глазам было ясно, что это северяне. Один покосился на нее и на неизвестном ей языке сказал что-то своему спутнику. Лин догадалась, что это была непристойность; оба рассмеялись. Ей стало не по себе. Лин считала Петрова мирным, безобидным стариком. Какие дела могли у него быть с подобными людьми?

Но потом она решила, что это ее не касается. Ее долгом было позаботиться о физическом здоровье Петрова. Никто не давал ей права оценивать его поступки и знакомства.

После тренировки и ужина Кел с Конором вернулись в кастель Митат. Оказалось, что в их отсутствие в апартаментах принца собралась целая компания: Роверж, Монфокон и Фальконет. Они уже откупорили бутылку ночино, крепкого ликера из зеленых грецких орехов, и приветствовали Конора и Кела радостными воплями.

– А у нас есть для вас сюрприз, – заявил Шарлон. – Наверху вас ждет посетитель.

Конор взглянул на друга с интересом, но потом объявил, что они с Келом должны снять пропотевшие костюмы и переодеться, и попросил гостей подождать его на верхнем этаже Западной башни.

Он принимал ванну и переодевался в молчании.

Келу показалось, что Конор испытал облегчение при виде друзей, – в нем забурлила какая-то лихорадочная энергия, он был решительно настроен развлекаться, как другие мужчины настроены одержать победу в поединке или на гонках.

Но Кел не знал, кого же хочет обогнать принц.

Облачившись в парчовый костюм, даже не высушив волосы, Конор побежал вверх по лестнице. Кел, напротив, не спешил, одевался медленно, обдумывая свои возможности, но потом пришел к выводу о том, что ускользнуть незаметно ему не удастся. Он смирился с неизбежным и поднялся на крышу башни.

За последние годы Конор внес в интерьер своего жилища немало «изменений», продемонстрировав вкус к роскоши, унаследованный от Лилибет. Крыша квадратной башни была огорожена зубчатым парапетом, и через просветы между зубцами можно было увидеть город и гавань. Конор велел принести сюда диваны с балдахинами и подушками, инкрустированные столики. Слуги только что расставили на столах серебряные чаши с фруктами и сладостями, а также охлажденные бутылки вина и пироги с мясом.