Жара стояла жуткая, мысли лихорадочно плясали в голове, не в силах остановиться на чем-то отдельном. Хотя, скорее всего, это являлось одним из эффектов магии подчинения. Грей мысленно взвыл, только вой – не вой, а беспощадное солнце все так же продолжало вытапливать последние капли влаги из всё еще крепкого, хоть и изрядно похудевшего тела. Казалось, что оно шевелится в грязных спутанных волосах сидящего впереди товарища по несчастью, хотя, наверное, это были вши или какая другая живность, о гигиене тут заботились в последнюю очередь.
«Сейчас бы искупаться», – отстраненно подумал юноша.
Прямо перед собой и боковым зрением он видел почти полсотни обреченных рабов, и знал, что еще столько же расположено сзади. Все они, не переставая обеспечивали уверенный ход галере под монотонный стук сводящего с ума барабана. И нет никакой возможности ни бросить весло, ни встать в полный рост, пускай это даже привело бы в бешенство старшего надсмотрщика, толстого и обрюзгшего уроженца одного из множества островов Огненного архипелага. Этого жирного ублюдка нельзя было спутать ни с кем иным, достаточно было увидеть его длинную, тщательно заплетенную, сальную косу, обвязанную вокруг головы и узкие, заплывшие жиром, глаза. Как же мечтал гордый молодой безземельный дворянин вот прямо сейчас встать и голыми руками задушить и мага, и всех надсмотрщиков, и капитана, и каждого из остальных членов невеликой команды, вечно глумящихся над безвольными, но тем не менее всё понимающими рабами.
Сколько времени он уже провел на галере? Месяц, два, полгода, год? Дни тянулись молчаливой вереницей, время от времени прерываемой звонким хлопком бича. Иногда можно было перевести дух, когда гребное судно заходило в порт и, скрипя всем своим массивным телом, прижималось к деревянному причалу, отпустить осточертевшее весло и, забывшись, немного поспать после распределения скудного пайка и пары глотков драгоценной воды. Мысль о живительной влаге добавила мучений.
«Маги, будьте вы прокляты! И будь трижды проклят тот, кто приготовил мне все это!» – в сердцах мысленно прокричал парень и получил очередную порцию внушения от надсмотрщика.
Еще совсем недавно молодой и амбициозный сын Серилла Кин-тоор готовился защитить честь семьи на ежегодных королевских состязаниях. Годами тренировался Грей в ожидании этого важного момента, как мечтал он протянуть свой меч рукоятью вперед самому правителю Кастора и принять от него звание победителя Гранд-турнира, низко склонив свою голову в глухом шлеме, положенному по традиционным правилам состязаний. Согласно уложению, в нем не должно было иметься места предвзятостям, только сила, личная отвага, ловкость и никакой магии. Король протягивал неизвестному герою верительную грамоту в золоченом тубусе, который был зачарован на крови таким образом, что только победитель мог его открыть и не повредить содержимое. И, пожалуй, не нашлось бы во всем королевстве более почетного подарка.
С этой грамотой можно было смело рассчитывать на теплое место в рядах королевской гвардии, открывающее весьма широкие перспективы, на положительный ответ практически любой незамужней девушки, кроме, пожалуй, самых известных семей, да и то не факт. И на обучение высокому искусству боя в крепости Танцующих камней, расположенной неподалеку от Карен-доола, куда простому смертному практически невозможно было попасть, но каждый мальчишка о ней слышал и мечтал когда-нибудь оказаться в ее стенах. Да много чего еще можно было получить молодому, не имеющему права на отцовское наследство, младшему отпрыску, все детство проводившего в непрерывных учебных боях с лучшими наставниками, которых только мог себе позволить его батюшка, доверенный советник наместника портового города Гелондор.
Многое сумел дать ему отец, но не все. Закон есть закон, и всё имущество семьи наследовал старший сын, а двое других должны были сами прогрызать себе дорогу в будущее. Тем не менее Грей получил неплохое образование, семейный магик не зря ел свой хлеб и смог обучить некоторым секретам своего невеликого мастерства непоседливого мальчишку, вечно пытающегося подстроить старику какую-нибудь безобидную пакость. Строгий учитель заставлял талантливого паренька наизусть заучивать гербы и девизы окрестных лордов и тех, кто жил достаточно далеко. Негоже воспитанному юноше не ведать о знатных соседях, мало ли куда забросит его судьба. Обучал всему, что знал о дальних землях и различных народах, их населяющих, частенько его рассказы больше походили на сказки, однако о чем бы ни вещал старик, выглядел он всегда очень степенным и серьезным. Многое юноша умел и знал.
Не мог он только разорвать магические путы, сковавшие его тело, не мог бросить ненавистное весло, не мог даже умереть. Все, что ему оставалось – ненавидеть. Ненавидеть весло и мага, державшего его в повиновении, галеру и человека, который отправил его сюда.
А ведь как все хорошо начиналось, остались позади все испытания, пригодились все навыки, впитанные от нескольких десятков мастеров, среди которых были и пожилые ветераны последних мелких войн и походов, закаленные в уличных боях Белноора, Лакрусты и многих других, щедро политых кровью, мест. Были лесные воители Андрических предгорий, были известные мастера, наёмники и просто случайные воины, проходившие через город и желающие своей наукой заработать пару лишних монет. Были веселые северяне, были угрюмые степные кочевники, как никто другой умевшие тренировать не столько мастерство, сколько изменять тело воина, делая его отточенной боевой машиной, способной не только выпускать два десятка стрел в минуту, но и с успехом уворачиваться от них. Был даже неведомо как попавший в эти края косматый хорн, от которого остались только шрамы и крепко засевшее в голову непонимание этого странного народа. Как ни бился угрюмый мастер, но не смог обучить молодого человека своим техникам, так и ушел гордец, не признав результаты убедительными и не взяв полностью положенной ему платы, оставив себе только малую часть «за беспокойство». Да и как можно было перенять хоть что-то от похожих на человека, но все же зверолюдей, лишь по явному недомыслию Пресветлого появившихся в этом мире и обитающих где-то далеко на востоке за Снежным хребтом. Отец очень любил своего младшего озорного сынишку и во всем старался ему угодить, его посыльные без устали подыскивали учителей для смышленого паренька, и в конечном итоге это принесло свои плоды.
Был финальный бой, был пот, застилающий глаза, скрытые глухим стальным шлемом, и радость победы, была сумасшедшая гордость при получении из рук самого правителя верительной грамоты и особого подарка лично от короля, золотого перстня с изумрудом, очень уж понравился ему ловкий поединщик. Что произошло потом, что случилось? Вряд ли теперь кто-нибудь сможет об этом рассказать.
В голове, уже который день подряд, не было ничего, кроме лютой ненависти, она сжигала паренька изнутри, пылала где-то глубоко в помутневших от бесконечной душевной усталости глазах. Ох, если бы он сейчас мог, Грей бы спалил всю галеру вместе с собой, пошел бы с безумной радостью на дно моря на корм глубоководным рыбам, да хоть в брюхо самому Великому Кракену. Только ничего этого он сделать не мог. Как ни старался он разжечь в сотне бесплодных попыток огонь силой мысли или заставить свое яростное сердце остановиться, всё, что молодой человек видел – это только циничная ухмылка корабельного мага, непонятно как выдерживающего такое пекло в плотном ритуальном костюме, пошитом из красной замши, который периодически обходил свое людское стадо, иногда подправляя наложенные чары. Он словно чувствовал наивные попытки жалкого раба, но они были ему лишь смешны, хотя наверняка подобные мысли посещали каждого из сидящих на скамьях горемык.
Вот и сейчас Грей смотрел на бритый затылок колдуна, непонятно почему оказавшемуся в этот миг на носу галеры и пристально всматривающегося в горизонт, цепкий глаз воина заметил судорожные движения пальцев этого ненавистного человека – верный признак чтения заклинаний. А в следующее мгновение маг упал на колени, вцепившись в свое горло скрюченными пальцами, страшно захрипел, а из его схваченной спазмом глотки донеслись булькающие звуки.
