— А кто вернулся? Не помните?

— Не обязан, но помню, — снисходительным тоном ответил стражник. — Барт среди сгинувших. Вернулась девчонка, один из братьев-мечников, ну и ты, получается. Юнец, а какой живучий! Радуешься хоть, счастливчик? — Стражник вдруг расплылся в идиотской улыбке. — Чего не весел?

Бамбуковую трость тебе между чресел, — гневно подумал я про себя. — Вот же идиот.

Я кивнул и отвёл взгляд, чтобы стражник не заметил напряжения на моём лице. «Девчонка» могла быть только Кирой. Значит, выжила она и кто-то из мечников. Но Барта среди вернувшихся нет. Ну, хорошо.

— Ты проходи давай. — Стражник махнул рукой. — В городе порядок только соблюдай.

Я тут уже шестнадцать лет живу, идиот.

Пройдя через ворота, я оказался на шумной улице. После тихой прогулки между полями звуки вечернего города казались оглушительными: редкие люди толпились у закрывающихся лавок, торговцы сворачивали стеллажи и собирались по домам, повозки скрипели по каменной мостовой.

Поправив короб, шагаю к лавке Роя. Нужно поскорее отдать травы, чтобы вернуться домой хотя бы не поздней ночью и успокоить мать. Наверняка уже переволновалась в ожидании сына.

Я толкнул деревянную дверь. В лавке было тепло, уютно и пахло чаем с жасмином.

Сняв короб, прохожу мимо полок. Рой занят делом — травник под светом тусклой масляной лампы что-то усердно толок в ступе, высунув кончик языка и пребывая в полном сосредоточении — фанатик.

Рой до последнего делал вид, будто не замечает меня. А может, действительно не замечал.

— Можно? — спросил я, кивнув на стол.

Рой вздрогнул:

— Ух, напугал, парнишка… Да, ставь посредь стола.

Травник отложил ступку и пестик, вытер руки о передник и скользнул взглядом по коробу с травами. Короб я немедля поставил на столешницу.

Рой потянулся к коробу. Не выказывая особого интереса, открыл его.

Запах свежесобранных трав вырвался наружу, смешиваясь с ароматом жасмина. Брови травник тут же приподнялись, ноздри расширились, на лице проявилось искреннее удивление. Нет, даже недоумение.

— Ого! — Травник присвистнул, оценив содержимое. — Так-так. Прежде чем я отсюда что-то достану, будь добр, закрой входную дверь. Там засов справа. Да-да, двигай его.

Травник аккуратно достал пучок горной мяты, понюхал его и удовлетворённо хмыкнул.

— Ну-ка, рассказывай. Где нашёл, кого ограбил?

— Просто повезло наткнулся на горе, — ответил я, состроив самую невинную мину, на какую был способен. — Там не сильно снежно было, и…

Рой сощурился.

— Не сильно снежно? Мы точно сейчас про гору говорим? Такие травы не растут где попало и не попадаются на удачу. На будущее: горная мята растет под снегом. Если она не растет под снегом, она быстро привлекает разных тварей, которые жрут её.

Я похолодел, осознавая, что просидел сутки в норе с взведенной гранатой в коробе.

— Погодите, но в прошлый раз…

— В прошлый раз горную мяту приносил, и тогда я поверил, что тебе повезло — там всего стебелек был, — перебил меня травник. — А то, что в коробе лежит окромя мяты, достать еще труднее.

— Значит, повезло, — сказал я упрямо. — Лавина прошла, снег сошел, травы оказались наверху.

Травник долго смотрел на меня, потом — сдался.

— Сойдёмся на том, что ты везунчик.

Травник потянулся к полке за весами и счётами — старинными деревянными счётами с потёртыми бусинами. Весы были самыми простыми: две латунные чаши на тонкой перекладине.

— Начнём с горной мяты, — сказал он деловито и положил пучок растения на одну из чаш, на другую поставил крохотные гирьки.

Весы качнулись и уравновесились с первой попытки.

— Шесть унций. Это будет… — Он щёлкнул по счётам ногтями, бусины быстро перелетели, с одной стороны, на другую. — По три серебра за унцию, восемнадцать монет за всю мяту.

Травник отложил мяту в сторону и взял пучок мха-морозника.

— Мох-морозник! Хороший экземпляр, свежий. Знаешь ли ты, что только его используют для снятия серой лихорадки? — спросил Рой. Еще одно знание в копилку. — Четыре унции. По семь меди за унцию. Это будет двадцать восемь монет.

Он снова щёлкнул по счётам и отложил мох рядом с мятой.

Наконец Рой взял в руки небольшой пучок вьюжника — духовного растения, которое неожиданно для меня светилось слабым голубоватым светом. На лбу травника проявились складки.

— Вьюжник, — пробормотал Рой. — Такое я не каждый день вижу. Если честно, даже не каждый месяц. — Хм… Две унции. По пять серебра за унцию, значит, десять серебра за весь пучок.

Рой взвесил остальные травы, посчитал и задумчиво посмотрел на счеты.

— Итого? — вежливо поторопил я его.

— Итого — шестьдесят серебряных монет.

Я замер, пытаясь осознать прибыль.

— Шестьдесят? — переспросил я, не подавая виду, что доволен. Со стороны могло показаться, что я ещё и сомневаюсь.

— Я честный человек, парень, — Рой растянулся в улыбке. — Без обмана, ровно шестьдесят.

— Вычтите из этой суммы мой долг за знания.

— Не переживай. — Рой махнул рукой. — Уже вычел.

Травник наклонился к столу, после чего послышался звон и шелест монет.

— Держи. И не растрать всё сразу, парень. Деньги любят осторожных, — Рой протянул мне увесистый и туго набитый мешочек. — Кошель в подарок.

Взяв мешочек, я почувствовал приятную тяжесть и эйфорию, несравнимую даже с получкой повышенной новогодней пенсии с полуторапроцентной прибавкой от нашего президента. Серебро тихо звякнуло внутри.

Рой кашлянул, привлекая моё внимание.

— Какие планы на этот вечер? Пойдёшь транжирить серебро или отложишь на потом?

— Думаю, для начала объяснюсь перед матерью, — ответил я, убирая мешочек. — Все-таки беспокоится, а если и стражники на воротах сочли меня погибшим, то и мама наверняка себе места не находит.

— Десять минут погоды не сделают. Лучше взгляни сюда. — Рой разложил передо мной стопку пожелтевших листов бумаги, испещрённых его небрежным почерком и грубыми рисунками, а поверх ещё и раскрытую толстенную книгу.

— Что это?

— Твои новые знания, пацан. Поздравляю, заслужил.

Он ткнул пальцем в, как мне показалось, случайное изображение: изогнутый стебель с мелкими голубыми цветками, рассыпавшимися по цветку. Я жадно старался запомнить, как выглядит цветок.

— Это Гелиотропос. Если выжать сок из стебля, получится основа для зелья, которое успокаивает разум. Некоторые деятели за него голову готовы отдать. Не свою, конечно. Однако есть нюанс: растёт такое чудо только на каменистых склонах, где мало солнца. Найти сложно, особенно если не знаешь, где искать, зато в гору подниматься за ним не обязательно.

— Запомню. — Я кивнул.

Рой переключился на книгу, показывая другой рисунок — пышный куст с ярко-красными ягодами.

— Красный корень — очень редкое растение. Полезно для мужчин с… кхм… проблемами. В общем, найдешь его, тащи мне: по весу к серебру уйдет.

Он продолжал листать страницы, рассказывая о каждом растении с таким азартом, будто это были его дети. Но когда дошёл до последнего рисунка, его тон изменился. Рой стал серьёзным.

На странице изображался крупный бутон на мясистом стебле.

— А вот такое накрепко запомни и не бери, — сказал травник, постукивая пальцем по рисунку. — Черепоцвет — духовный цветок. Ценный, но опасный.

— Почему? — спросил я с гораздо большим интересом.

— Черепоцвет приманивает духов, успокаивает, делает их безобидными, пока ты не сорвёшь цветок. Если попробуешь это сделать, они придут в ярость. А когда духи в ярости — любому лучше находиться подальше.

— Неужели эти цветы никто не срывает?

— Иногда все-таки срывают, но такие смельчаки редко возвращаются из леса, чтобы рассказать, что с ними делали духи. В нашем лесу, кстати, его много. Особенно в глубокой чаще. Знаешь ли ты об этом или нет, но школа Небесного Гнева использует места, где растёт черепоцвет, как безопасные стоянки. Духи отпугивают духовных животных и слабых ёкаев. Так что там можно спокойно ночевать, если ты не дурак и не трогаешь цветы.