— Ты и сам прекрасно все понял.
— Это не твое дело, парень, — сказал в тон девушке мечник. — И для тебя же лучше не проявлять любопытства.
Прошло несколько минут. Время тянулось медленно. Я пытался уловить хоть какие-то звуки изнутри пещеры, но ничего не слышал — только ветер и хруст камней под ногами бродивших мечников.
Наконец в проходе показался Барт. Он вышел наружу так же молча, как и вошёл. Свёртка у него больше не было. Его лицо оставалось всё таким же бесстрастным.
— Все, — бросил он коротко. — Идем.
Мы начали спускаться вниз, следуя по собственным следам. Возвращаться оказалось куда легче, чем подниматься: снег уже был утоптан, и каждый шаг уверенно ложился в проделанные ранние углубления. Разве что поднимающийся ветер и бьющие в лицо снежинки портили настроение.
Однако я чувствовал себя почти спокойно, даже расслабленно. Самое сложное позади: команда сделала свое дело, я набрал трав. Если повезет, продам за… золотой? Интересно, набранное можно оценить в золотой?
— Почти дома, — пробормотал я себе под нос.
А потом все пошло крахом.
Я почувствовал дрожь под ногами это ещё до того, как услышал звук — низкий, глухой рокот, пришедший слева. Я остановился и повернул голову, пытаясь понять, что происходит.
— Что это? — спросил я, но ответа не последовало. Кира тоже замерла, её лицо бледнело. Она выглядела так, словно увидела призрака.
Огромная масса снега, которая с грохотом сходила вниз по склону в стороне от нас. Поняв, что нас не заденет, я почувствовал облегчение. Вряд ли здесь люди, которых завалило снегом, могут выкопаться сами, и уж точно за ними не отправят спасательный отряд.
— Это лавина, — коротко бросил Барт. Его голос был севшим, хриплым.
— Хорошо, что она прошла мимо, — улыбнулся я. Вот только никто из моих напарников не расслабился. Напротив, Кира отступила на шаг от меня. Барт сжал кулаки так сильно, что побелели костяшки. Что-то было не так.
И тогда я увидел это.
Из облака поднявшегося снега выныривали черные точки: мелкие, кажущиеся на огромном расстоянии пылью или камнями, захваченными снежной волной.
А приглядевшись, я понял, что это десятки… нет, сотни существ, которые с невероятной скоростью разбегаются и улетают от места, где сошла лавина.
— Что это за… — начал я, но Кира перебила меня криком:
— Бежим! Быстро!
Она сорвалась с места первой. Мечники последовали за ней. Только Барт остался на месте.
Его рука коснулась висящего на поясе кинжала и я быстро попятился.
— Ты этого не сделаешь!
— Звери чуют кровь, пацан. И уж лучше они…
— Я стану духом и приду за тобой, — пообещал я со всей уверенностью, которую мог вложить в слова. — Ты спать не сможешь, есть не сможешь. Куда бы ты не лег, тебе покажется, что ты лежишь на горящих углях. Я превращу твою жизнь в боль, убью твоих близких и не оставлю тебя в покое, пока ты не сойдешь с ума. Представь! Просто представь!
Барт дернул щекой, но не отступил — выхватил нож и швырнул его прямо в меня. Уворачиваться не потребовалось — его руки дрожали. Нож просвистел у моей ноги и исчез в сугробе позади меня.
Я обернулся и побежал прочь, надеясь, что меня не будут преследовать.
— Барт! Нет! — запоздало закричала вдалеке Кира. Но кроме слов я от нее ничего не дождался. Наверное, к лучшему: не хотелось бы получить стрелу в ногу.
Барт за мной не гнался — предпочел бежать за отрядом.
Снег был глубоким и рыхлым, я бежал, сколько мог, а потом — тащился, хрипло дыша. Дошел до елового леса и остановился, чтобы передохнуть.
Идти без отряда стало гораздо труднее — приходилось пробиваться через сугробы самостоятельно. А еще я, похоже, заблудился. Я наконец попытался разглядеть окружающий меня лес. Но это не принесло облегчения — я понятия не имел, где нахожусь. Я знал, с какой стороны подножие горы, но не знал, куда идти, чтобы выйти к спуску и ступеням, по которым мы поднимались.
Снег всё ещё кружился в воздухе, мягкими хлопьями оседал на ветвях елей. Буран расходился с новой силой.
— Давай, надо идти подальше…
Понимая, что с такой скоростью я не сбегу от животных и духов, я шагал, волочась по глубокому снегу и высматривал место для укрытия. Каждое движение давалось с трудом, сапоги тонули в сугробах. Лёгкие горели, дыхание было рваным, но я не мог позволить себе остановиться. Если уж команда рванула прочь, то опасность должна быть серь…
Вдруг где-то вверху раздался пронзительный визг. От дикого, нечеловеческого звука у меня волосы под шапкой встали дыбом.
Я обернулся и увидел позади себя летучую тварь.
Её крылья были огромными, как у увеличенного в десяток раз нетопыря, и покрыты чем-то вроде спутанной шерсти. Тело коренастое, с мощными лапами, заканчивающимися длинными когтями. Огромная пасть с острыми зубами была раззявлена в крике.
Она смотрела с яростью и голодом. А потом — сложила крылья и спикировала на меня.
Я успел пригнуться в последний момент и бросился вперёд, едва успев проскользнуть под упавшей елью. Тварь пронеслась надо мной, её крылья с глухим хлопком задели ветки дерева, срывая с них снег.
— Чёрт! — выдохнул я и снова побежал.
Ноги скользили по снегу, дыхание рвалось из груди. Я уже не понимал, куда бегу. Лес становился всё гуще, деревья казались одинаковыми, и я потерял всякое представление о направлении. Единственное, что я знал — мне нужно сбежать подальше от этой твари.
Но она не отставала.
Снова раздался хлопок крыльев. На этот раз звук был ближе. Я обернулся.
Она снова летит прямо на меня!
Я бросился в сторону, упал в снег и покатился вниз по склону. Тварь промахнулась, но тут же развернулась в воздухе и села на землю в нескольких метрах.
Она поднялась на лапы и издала пронзительный писк, от которого у меня заложило уши. Я замер. Она медленно приближалась ко мне, загребая крыльями снег. Пасть кошмарной твари раскрывалась всё шире, обнажая ряды острых зубов. Она хищно наклоняла голову то влево, то вправо, словно изучая меня. От страха я едва мог дышать.
— Нет… Нет… — прошептал я себе под нос.
Я никогда не дрался с монстрами. Чёрт возьми, я даже с людьми драться толком не умел! Всё моё тело дрожало от ужаса. Но сейчас у меня не было выбора. Если она нападёт — мне конец.
Я заорал. Громко, отчаянно, пытаясь заглушить собственный страх. Стиснул нож так сильно, что он больно впился в ладонь, и ринулся прямо на неё.
Тварь предостерегающе взвизгнула. Я хотел ударить её первым, но снег снова предал меня: ноги увязли в сугробе, и я рухнул вперёд всем телом. Едва дотянулся рукой до горла твари и ухватил ее за шерсть, пытаясь удержать зубастую пасть подальше от своего лица. Другой бил ножом — снова и снова.
Нетопырь бешено извивался подо мной. Его когти полоснули по моей куртке; я охнул, услышав треск, но боли не было — только ярость и страх. Тварь била крыльями по снегу, пытаясь сбросить меня, но я держался из последних сил. Каждая секунда казалась вечностью. Я бил ножом снова и снова, не останавливаясь, даже когда её движения стали медленнее.
Наконец нетопырь перестал сопротивляться.
Я отступил назад и тяжело рухнул в снег. Руки дрожали так сильно, что я едва мог удержать нож. Лезвие было залито густое, тёмной и вонючей кровью твари. А еще в крови были ладонь и рукав куртки.
Я попытался очистить нож и куртку снегом, но спустя минуту выругался и оставил это занятие. Если с ножом все вышло прекрасно, то куртка чище не стала.
Отрезаю испачканный рукав и бросаю на тело твари. Барт сказал, здесь есть звери, способные учуять кровь, и это может меня спасти. А если меня по человеческому запаху учуют, то отрезанный рукав станет меньшей из проблем.
Сверху кто-то крикнул еще раз, но сейчас я не увидел существо: в лесу было сложно разглядеть небо, да и кружащиеся в воздухе снежные хлопья мешали тварям.
Я больше не мог бежать. Ноги ватные, дыхание рваное, а снег будто специально тянет вниз.
