И правда, участие Неделина ограничилось первоначальным взносом и последующей финансовой подпиткой. Иван Данилович предоставил супруге полную свободу. За три года он побывал в салоне только один раз – на открытии, сдержанно хвалил восточные изыски, необычную китайско-японско-индийскую кухню и с разрешения «обожаемой Вареньки» около десяти вечера уехал домой, не дождавшись великолепной ночной церемонии Поклонения Лотосу.

В тот памятный день Варвара Несторовна решила, что салон должен иметь свои собственные традиции. Именно на традициях держится интерес клиентов к посещению подобных заведений. И чем эти традиции экстравагантнее и загадочнее, тем более сильный интерес они возбуждают. Недюжинная фантазия госпожи Неделиной, ранее не имевшая применения, получила возможность выхода. Чего-чего, а разных восточных выкрутасов Варвара Несторовна напридумывала великое множество, от редкостных, почти неизвестных духовных практик, не менее редкостных женских видов единоборств, всяких чайных и прочих ритуалов до особой лотосовой диеты, призванной сохранять вечную молодость и здоровье, а также способствующей избавлению от лишнего веса. Но главной достопримечательностью салона была все же ночная церемония Поклонения Лотосу, которая должна была повторяться ежегодно в день (вернее, ночь) открытия.

Салон, разумеется, предназначался для обеспеченных представительниц прекрасного пола, особенно падких на разные модные практики и диеты. Госпожа Неделина сделала ставку на это пристрастие избалованных, пресыщенных женщин к пикантным развлечениям, к изысканной «щекотке нервов» и не ошиблась.

Она сама вдоволь наскучалась в четырехкомнатной московской квартире, изнывая от безделья и непонятного томления души, которая желала чего-то такого… этакого… В деньгах Неделина не нуждалась, так как вышла замуж за обеспеченного человека; домашнее хозяйство вела приходящая домработница; сын почти вырос – ему шел шестнадцатый год, и он не требовал ежечасной, ежеминутной материнской опеки. Супруг Иван Данилович потолстел, облысел и полностью погрузился в свой разросшийся бизнес. Он по-прежнему души не чаял в «дорогой Вареньке», но тоже по-другому, не так, как в молодости. Неделин был старше жены на двенадцать лет, и с годами эта разница становилась все более заметной. Не столько внешне, сколько внутренне. Иван Данилович вроде бы остепенился, устоялся в своей любви к жене, которая после свадьбы приобрела характер скорее отцовской привязанности, нежели пылкости любовника. Охватившее Неделина влечение к Вареньке – замечательной красавице улеглось, и супружеские ласки никогда не достигали той высокой степени страсти, которая воспевалась в стихах и романах. Но до сих пор Варвара Несторовна ни о чем не жалела. Она и сама не обнаружила в себе темперамента вакханки, и редкий «тепловатый» секс представлялся ей единственно возможным выражением чувств.

Зато она жила за Неделиным как за каменной стеной, не зная ни нужды, ни забот, ни душевных потрясений. Окончив кооперативный техникум в Кинешме, юная Варенька два года проработала продавцом в центральном универмаге, и на этом ее трудовая деятельность закончилась.

Иван Данилович любил отдыхать на Волге. У него в Кинешме был дом, оставшийся ему от деда. Неделин предпочитал тихую жизнь на реке, рыбалку домам отдыха и морским курортам. В Кинешме судьба столкнула его с Варенькой. Покупая в универмаге рыболовные снасти, Иван Данилович обратил внимание на белозубую, синеглазую, румяную продавщицу с пышными волосами и не менее пышными формами. В Москву они уехали вдвоем. Такова была нехитрая история любви провинциальной девушки и столичного чиновника. Неделину в то время исполнилось тридцать пять лет, и он, убежденный холостяк и государственный служащий, круто изменил свою жизнь – женился на Вареньке, пустился в свободное плавание частного предпринимательства.

И то и другое удалось на славу.

Спустя более десятка лет размеренной супружеской жизни пришла пора что-то менять Варваре Несторовне. Она открыла восточный салон «Лотос» и теперь готовилась праздновать его трехлетие.

Стоя у окна, госпожа Неделина созерцала творение рук своих – японско-индийский дворик бывшего детского сада, где живописно сочетались нагромождения камней, корявые низкорослые деревца, «природные» ручейки и водоем с мелкими лотосами.

Смешение стилей всегда было ее коньком.

– Что это? – удивился Смирнов, когда Ева торжественно подошла к нему с амулетом из синего камня.

– Ляпис-лазурь, – невозмутимо ответила она. – Обеспечивает владеющего им защитой солнца и неба.

– Ты себе купила?

– Нет, тебе.

Всеслав не смог скрыть изумления, как ни старался.

– Мне? Но… это женское украшение!

– Ничего подобного, – возразила Ева. – Видишь иероглиф? По-древнеегипетски он означает «истина». Такие камни носили на шее египетские судьи.

– Я не судья…

– Ты – охотник за истиной. И вообще, подарки не обсуждают! – Она надела цепочку с камнем ему на шею и отошла, любуясь. – А тебе идет!

Всеслав с глупым выражением лица стоял посреди комнаты, не замечая празднично накрытого стола. Он терпеть не мог всяких побрякушек, но не смел сказать об этом, боясь обидеть Еву. Придется носить дурацкий камень. Хорошо, что цепочка достаточно длинная, кулона не будет видно из-под рубашки.

– Мы что-то отмечаем? – наконец заметил он уставленный кушаньями стол.

– Твой день рождения, витязь Всеслав, – шепнула она, пряча смеющиеся глаза. – Забыл, да?

– Ф-фу-у… – с облегчением выдохнул он. – Я уж испугался. Подумал, у тебя какой-то знаменательный день, а у меня из головы вылетело.

Он легко обнял ее и прикоснулся губами к щеке. Она не отстранилась.

– Садись за стол, именинник.

Ева была довольна. Она в корне меняет привычки. Раньше она обязательно выбрала бы в подарок мужчине галстук, портмоне, перчатки или зонт. Но никак не драгоценный камень на цепочке. Замечательно! И Всеслав, кажется, доволен.

Господин Смирнов целый день провел на ногах и зверски проголодался. Приготовленные Евой блюда казались ему райским угощением.

– Как вкусно! – искренне хвалил он.

– Налей мне водки, – попросила она. – Давай напьемся? Ты ведь еще не видел меня пьяной, Всеслав?

Смирнов подозрительно уставился на нее. Проверяет? Хочет напиться и посмотреть, воспользуется ли он ее состоянием для… А, все равно!

Он налил по полной рюмке себе и ей.

– За прекрасную пьяную Еву…

Они выпили, и Славка снова налил. Пить так пить. Желание дамы – закон для настоящих мужчин.

После пятой рюмки господин Смирнов понял, почему Адама и Еву изгнали из рая. Таки женщина довела прародителя до греха! И зачем он ее послушался?

– Ты ходила в салон? – спросил он, стараясь оставаться в форме.

– Да.

– И как? Понравилось?

– Цены кусаются, – странно улыбнулась Ева.

Она как будто провоцировала Всеслава, призывно глядя на его губы потемневшими от страсти глазами.

– Платить буду я, – сказал он, борясь с разгорающимся желанием. – Выпьем еще?

– Пожалуй…

Движения Евы стали замедленными и плавными, скулы порозовели; полупрозрачная блузка почти не скрывала полную, округлую грудь, на которой блестела золотая цепочка, гипнотически притягивая к себе Славкин взгляд…

Они выпили, и Ева долго молчала, прислушиваясь к своим ощущениям. Лучше говорить о чем-то, это отвлекает, решила она. Язык плохо слушался.

– Этот «Лотос» – ужасно интересное заведение, – с трудом выговорила она. – Там такие… чудные фрески на стенах… Полное смешение стилей. Ч-чего только нет – египетский бог Ра, Осирис, Исида, индийские Вишну и Брама, Лакшми, вездесущий Будда и даже… А… Афродита… или Венера… ч-черт их разберет! Ока…зывается, в греко-римской ку… культуре… лотос – эмблема богини Любви. В общем, жуткий салат из… из богов, богинь и… ц-цветов нимфеи.

– Чего-чего? – переспросил сыщик.

– Нимфея лотус – научное на… звание лотоса, – заплетающимся языком пояснила Ева.