Депутация. Народ вознаградит вас своим доверием и…
Я. С вашего позволения, я опять перебью вас. Что касается вознаграждения, я и здесь хотел бы сделать народу облегчение, насколько это возможно. Поэтому о вознаграждении я договорюсь с государством.
Депутация. Мы не подразумеваем здесь диурну.[1]
Я. Вот, видите, и здесь наши точки зрения сходятся. И я не думаю о диурне. Диурна – это совсем другое дело. Мне как депутату полагается получать диурну независимо от того, стою ли я на защите интересов народа, или нет. Вам, господа, ведь известно, что депутаты оппозиции тоже получают диурну. Следовательно, речь идет не о диурне, а о вознаграждении за мой труд, которое должно мне дать государство, принимая во внимание пожелания и нужды народа.
Депутация. Мы вас не понимаем.
Я. Мне было бы очень жаль, если бы уже на первых порах мы с избирателями не понимали друг друга. Позже, когда мандат будет у меня на руках, это не было бы странным. Я был бы не первым депутатом, который не понимает своих избирателей, и вы были бы не первыми избирателями, которые не понимают своего депутата. Но сейчас, сейчас нам еще очень нужно понимать друг друга. Поэтому я торжественно клянусь и поручаю вам известить также всех моих избирателей, что я, требуя вознаграждения от государства, буду всегда заботиться о нуждах края, который я представляю. Если я задумаю, получить право на порубку леса, я буду настаивать, чтобы мне отвели участок в вашем крае. Зачем, спрашивается, я буду вырубать и опустошать леса в других краях нашей родины, где меня не избирали.
Депутация (растрогана и радостно взволнована. На глазах у нее выступает крупная слеза, которую она вытирает рукавом).
Я. Пожалуйста, не вытирайте этой слезы. Право, я приятно взволнован при виде этой слезы, и мне хотелось бы только знать, могу ли я рассматривать ее как народную слезу, то есть плачете ли вы от своего имени, или от имени всех избирателей.
Депутация. От имени всех наших избирателей. Видете ли, за долгую политическую борьбу мы уже привыкли проливать слезы от имени всех избирателей.
Я. Э, это уже совсем другое дело. Тогда извольте стереть ее во имя всех избирателей. Но так как мне знаком этот народный обычай, я попросил бы вас объяснить мне: когда вы плачете от имени всех избирателей – по случаю выставления кандидатуры и выбора депутатов или после?
Депутация. Обычно после.
Я. Тогда сохраните этот народный обычай. Я большой сторонник сохранения народных обычаев. Сохраните эту народную слезу до той поры, когда я буду в Скупщине. А сейчас, если у вас есть какая-нибудь просьба, я попросил бы вас изложить ее.
Депутация. Мы бы хотели, чтобы вы изложили нам свою программу.
Я. Программу?… Я могу вам сказать, что это ваше требование нисколько не было для меня неожиданностью. И хотя я являюсь противником всяких программ, все же я ожидал, что вы потребуете ее и от меня. Сказать вам по правде, я не приготовил никакой программы. Зачем мне мучиться с подготовкой программы, когда имеется столько готовых и выработанных программ. За тридцать лет нашей политической борьбы, если ничего другого и не достигнуто, то в отношении программ все ясно, в них недостатка нет. И, что главное, независимо от партий, все эти программы прекрасно отработаны. Поэтому я беру любую из этих программ в качестве своей. Но если говорить откровенно, программы, излагаемые перед избирателями накануне выборов, очень напоминают мне то, что сваха говорит той и другой стороне накануне сватовства.
Депутация. Но народ уже привык к этому.
Я. Прошу прощения. Я уже говорил вам, что являюсь большим почитателем народных обычаев. Раз это уже стало обычаем, то я не могу его не уважать. Наши народные обычаи показывают лицо народа, и нужно их придерживаться. Вы не представляете себе, как меня умиляет, например, такой народный обычай: в сочельник глава семьи берет в руки охапку соломы, выходит вперед и кричит «Ко-ко-ко-ко», дети идут за ним, держась друг за друга, как слепцы, и кричат: «Пи-пи-пи…» И мне бы хотелось, чтобы по примеру этого обычая люди пошли за мной, держась друг за друга, как слепцы, и кричали только: «Пи-пи-пи-пи…»; и, конечно, чтобы каждый такой цыпленок снес по одному шарику,[2] и тогда я впереди всех, с соломой в руке, вошел бы в Народную скупщину.
Депутация. Но?…
Я. Да, я знаю, что вы хотите сказать. Не с соломой, а с программой в руке я вошел бы в Народную скупщину. Я так разволновался, что забыл заменить солому программой. Хорошо, я подготовлю вам охапку программ и приду к народу разъяснять их.
Депутация (растроганно и взволнованно). Ура!
Я. Прошу вас еще об одном. Извините меня за то, что я сейчас, в конце нашей беседы, задам вам один вопрос, который нужно было бы задать в самом начале.
Депутация. Пожалуйста.
Я. От чьего имени вы пришли просить меня выставить свою кандидатуру?
Депутация. От имени народа.
Я. Мне очень жаль, но в таком случае я не могу принять вашего предложения.
Депутация. Почему?
Я. Потому что я не буду избран.
Депутация. Но ведь за вас весь народ. Все проголосуют как один.
Я. И все же я не буду избран.
Депутация. Мы не понимаем.
Я. Я не буду избран, потому что моя кандидатура не выставлена главным комитетом. Пора бы вам уж знать, что свобода народных выборов состоит не в том, что народ свободно выбирает кандидатов, а в том, что он может свободно голосовать за того, за кого ему велит голосовать главный комитет. Раз сейчас проходят свободные выборы, народ не имеет права требовать, чтобы ему разрешили самому подыскивать себе кандидата. В противном случае, какая же это свобода! Идите, и пока вы будете согласовывать вес это с главным комитетом, я подготовлю программу!
