Звуки стрельбы в магазине не стихали. Ставки были нешуточными – целый стеллаж тушёнки. К сожалению, враги затаились в рядах ближе к заветному мясу, чем отряд Михалыча. Это огорчало, но последнее слово в перестрелке ещё сказано не было.

– Удобная у них позиция, Михалыч. – Игорёк сплюнул. – Там и угол для них удобный, и холодильники, и стеллажи… Не знаю даже, выкурим мы их или нет…

– Отставить панику, – прогудел Михалыч, меняя магазин у «Калаша». – Товарищи, тушёнка будет наша.

– Да на кой мы вообще в этот магазин припёрлись? – заныл Степан. – Тут и до войны вся жратва была просрочена. А теперь, небось, и радиацией пропитана.

– Ядерные грибы далеко отсюда выросли, – ответил Игорёк, заглядывая за угол. – Блин, чем бы их выкурить?..

– Ну… – Степан подвинул рюкзак, достал из него гранату. – Вон. Хорошая штука. Разнесёт всех к чёртовой матушке.

– Да не, продукты повредим. – Игорёк снова сплюнул и высунулся за угол.

И тут же с шипением дёрнулся назад, зажимая кровь на виске.

– Игорь! – Степан вскочил и плаксиво заголосил:

– Игорёк! Игоряша! Что с тобой?

– Да ничего, царапнуло слегка… – Игорёк сплюнул. – На сантиметр бы в сторону…

– Товарищи, надо принимать решительные меры, – пробасил Михалыч. – Степан, готовь гранаты.

Грохнуло так, что с полок слетели остатки протухшей еды, а мухи и тараканы посыпались на пол лапками кверху.

– Ну, вот и всё, – сказал Игорёк, вставая. – А ты боялась. А даже юбка не помялась.

Он осторожно выглянул за угол.

– Бли-и-ин…

Троица вышла из-за укрытия. Их глазам предстала размазанная по стенам тушёнка вперемешку с размазанными по стенам людьми.

– Товарищи, ситуация нештатная, – глухо подытожил Михалыч.

– И что мы теперь будем делать? – плаксиво спросил Степан.

С минуту стояли молча, потом Игорёк сплюнул и достал из-за голенища сапога ложку.

– Ну, как говорится – кушать подано.

– Товарищ! – удивился Михалыч. – Ты будешь это есть?

– А что не так-то? – удивился Игорёк. – Голод, как говорится, не тётка – в лес не убежит.

– Да там ведь хрен разберёшь теперь, – сказал Степан с отчаянием в голосе, – где тушёнка, а где… не совсем.

– Так ты с умом употребляй! – Игорёк сплюнул и покрутил ложкой у виска.

– Что ты как дурак? Тушёнку от свежего мяса не отличишь?

– Оно после взрыва всё уже не свежее. – Степан судорожно вздохнул. – Можно сказать, приготовленное.

– Ну, ты смотри повнимательнее. Что с одеждой, или там красноватое – то отодвигай. А остальное – ешь смело. Ну, а если на зубах хрустит – значит, надо выплюнуть. Всё просто.

– Мы так в детстве гречку перебирали. – Степан истерично хихикнул. – Высыпаешь на стол пакет и высматриваешь, где чёрненькие… Их в сторонку отодвигаешь…

Помолчали.

– Вы как хотите – а я пошёл, – подытожил Игорёк и сплюнул.

– Ну… куда ты, туда и я… наверное… не пропадать же добру… – вздохнул Степан и пошёл следом.

Михалыч какое-то время смотрел на товарищей с порицанием, но, в конце концов, голод взял верх.

Увлечённые трапезой, а в особенности – сортировкой мяса, друзья не заметили, как дверь в магазин открылась. Вошедшие, увидев, как трое мужчин едят с пола мясо, подбирая его среди оторванных человеческих конечностей, решили с каннибалами не церемониться.

Лишь когда граната с глухим стуком упала в лужу тушёнки, Игорёк замер, поднял глаза и сказал:

– Блин.

И даже успел сплюнуть.