Ярославу важно, чтобы был ровный порядок — раз.

Что ещё? Я возвращаю зрение и смотрю на парня в реальном мире. Высок, плечист, короткострижен. Выглядит как крутой, принципиальный борец с тьмой. Но что-то в нём не так. Что-то портит этот образ… что-то вроде…

Усталости? Да. Едва заметные синяки под глазами, постоянные вздохи и потирания лица, чтобы взбодриться. Он упоминал про «будущее», которое я ему порчу. Аристократ? Наверняка.

Усталость от огромной ответственности — два.

Акселерация заканчивается и с глухим звоном время возвращает свой ход.

— У меня всё, Михаэль. Можешь идти.

Быстро осматриваю кабинет. Бумажки, бумажки, бумажки… ноутбук… громкие настенные часы… всё не то! Нужно что-то… что-то вроде…

Шахматы! На его столе стоят шахматы!

— Ярослав, сыграем в шахматы? — спросил я, — Любишь? Не просто же так доска у тебя наготове. Я вот обожаю!

— Ха? — вот это его удивило.

— Ой, да ладно, я всё равно с урока выдернут. Партейку? — улыбаюсь.

— У меня куча работы, Кайзер, — вздыхает он, — Тем более я не любитель поддаваться.

— Пф! Да я сам терпеть не могу поддавки! Я же быстро просру. Десять минуток отвлечься от работы — не повредит!

— Ну… десять может и не повредят, — покачал он головой, садясь за стол.

Не сбавляю улыбки. Есть. Быстро, однако, я соображаю когда надо! Не такой уж и дебил. Выкуси, Катя! Не права ты, дура!

Шепот сработал, потому что я правильно прочитал окружение — Ярослав любит шахматы. Иначе бы он не держал доску наготове и рядом с собой.

Он ставит её посреди стола, расставляет фигуры, отдавая мне белых и указывает рукой, предлагая начать. Судя по взгляду, поддаваться первоклашке он реально не намерен. Лоб здоровый, блин.

Но это и нужно.

«Рой. Просчитай длительный, мучительный для Ярослава бой с полным поражением»

«Есть»

Наномашины — это суперкомпьютер в моей башке. Анализ и вычисления — это их природа. А правила шахмат я знаю ещё с того дня, как бабушка пристыдила меня за неумение играть: «Вот в твоём возрасте я уже десять лет в них играла» — типа того.

Победа в шахматах — это чистейшие вычисления. И с учётом, что играем мы без времени…

Для Ярослава это будет адом.

Вся доска окрашивается голографическими линиями, и, выбрав один из путей, я делаю первый ход. Ярослав смотрит и без раздумий делает свой. Голограмма тут же начинает пересобираться, обновляясь под ход оппонента.

Тысячи возможностей. Десятки текущих ходов. Сотни возможностей победить.

Рой Наномашин видит их все.

Я хмыкаю и делаю второй ход. Это тоже не вызывает у Ярослава проблем, и он уверенно отвечает. Третий. Четвёртый. Застучали фигуры по доске, и единственное, что удивляло главу дисциплинарного — моя уверенность в ходах. Я почти не думал. Я делал шаг мгновенно. И это его напрягало, ибо так не играют.

Проблемы начались после расстановки начальных фигур — когда пришло время рисковать.

— Что? — нахмурился парень, видя, как безбожно я отдаю пешку, — Но я же съедаю?

— Ага, — улыбаюсь.

Он пожимает плечам и забирает халявную фигуру. Хах… «халявную».

Тук. Тук. Два хода.

Бам.

Я забираю коня.

Абсолютно безвыходная ситуация, пришедшая будто из неоткуда! Ярослав попытался не подать виду! Попытался не удивиться! Но брови всё выдали — они дёрнулись вверх.

Я наблюдаю. Я запоминаю его мимику. Слежу за его дыханием. За его глазами.

Всё его внимание на доске. Он теряет контроль над лицом, он думает всё больше, а дыхание почти остановилось, настолько он сконцентрировался на игре.

Он не любит проигрывать — три.

Рецепт победы найден. Всё. Капкан захлопнулся.

«Ну как же… ха-ха… как же прелестно!», — я едва сдерживал широченный хищный оскал.

— Бл*ть, — прошептал Ярик, когда ценой пешки я забираю слона.

Я смотрю на время. Десять минут давно прошло. А партия всё длится и длится… ходы, с виду бесполезные, всегда приводят к потере важной фигуры. Ярослав начал цыкать и нервно топать носком по полу.

Хааа-ха-хаа-а-а!

— Кайзер… — не глядя прорычал он, — У меня чувство, будто ты намеренно затягиваешь…

— Почему? Я просто играю как играю.

— Не может ребёнок так играть.

— Ты хотел сказать, не может ребёнок тебя побеждать?

Он поднял взгляд. Злой. Недобрый. Но больше недоуменный и нервный, именно раздражённый ситуацией.

Я выдыхаю и развожу руками.

«Выведи быстрейший путь победы. Желательно шах и мат»

«Такой возможен. Выстраиваю»

Три хода, и я теряю пешку. Ещё два — теряю коня. Ещё три — теряю второго коня.

Ещё четыре — и я ставлю шах и мат Ярославу.

— Шах.

— Да ёп… — сжал он кулак, — Да как так⁈ Я… я лучше всех в школе играл. И меня что, первоклашка обошёл? Да господи, что за дерьмо последний год началось?.., — и он выдохнул и потёр глаза, — Да это всё просто нереально.

Ну вот и всё.

Три пазла сложились в победу.

— По правде говоря, Ярослав… — говорю, — Я под ноотропами сейчас.

Он медленно поднимает на меня глаза. Ох-хо-хо, а взгляд-то реально недобрый! Хе-хе, ну-ну, не злись.

А просто прими мою сторону.

— Я ещё честнее буду — это и не ноотропы вовсе. Я их так назвал, потому что слова другого не знаю, хе-хе, — невинно чешу затылок, — Это батарейка для мозга. Если ты думаешь — она помогает думать. Если отдыхаешь — она сильно ускоряет восстановление мозга.

— Батарейка?.., — нахмурился он.

— Ярослав, пойми, — вздыхаю, — Ну как некоторым соревноваться? Как не вылететь из этой школы? Как не потерять шанс на Академию и работу? Почему некоторые рождаются третьими сыновьями, которым треть наследства, но отвественности ноль, в отличие от первого сына?

— … — у него дёрнулась бровь.

— Эта штука — поможет просто лучше учиться. Она не вызывает привыкания, не вызывает отходняк, потому что это и не ноотроп вовсе! — достаю бутылёк из внутреннего кармана, — Оно просто поможет выдержать всё это давление, и только! Ты лучше зубришь и меньше устаёшь. Да у тебя энергия для жизни вне школы появляется! Это что… плохо?

— Это…

Хе-хе, а что такое? Уже и слова подбирать приходится? Что, настолько впечатлён моей победой? Настолько ошарашен правдой о природе препарата? И ведь реально правда! Это внатуре батарейка для мозга.

Говорю же, алкаши — гении. Ну и Отец, да. Но алкашей больше уважаю.

Ладно, затянулось это. Мне ещё Катю за косичку дёргать, как раз совмещённый. Пора заканчивать.

Пора съедать жертву.

— Думаешь, что незаконно? Так я легко продам вне школы, потому что как раз законно. Не хочешь проблем? Хорошо, перед экзаменами не буду продавать! Тебе ведь это важно? Я гарантирую, что проблем у тебя не будет! А афродизиаки запрещу применять в школе. Только… — выдыхаю, — Только давай не будем воевать? Я просто помогаю детям лучше учиться и меньше страдать.

Он выдыхает, цыкает и, сложив руки на груди, начинает смотреть в стол, обдумывая слова. Взгляд его зафиксировался на точке и устремился в никуда, а мысли явно разрывали голову.

Ну… давай! Давай! Все три пазла сложились в этот исход, в мой рецепт победы! Я показал, как можно выигрывать, я предложил вариант с соблюдением закона, и я помогу тебе отдохнуть, разгрузить голову!

Ну же… соглашайся! Почему медлишь? Чёртов принципиальный дурак!

Нет. Нужен последний удар. Нужно додавить.

— Давай так, — протягиваю флакончик, — Попробуй. Если не понравится, если возникнут сомнения — я прекращу. Но если ты поймёшь, что это правда спасение для этой школы… — смотрю ему в глаза, — То я продолжу помогать ученикам. За денежку, естественно.

Он молча посмотрел в ответ, а потом на бутылёк с синей жидкостью. Заиграл скулами от нервов, и зацыкал за закрытым ртом. Потом медленно взял бутылёк и глянул на него под светом.

— Отзывам ты не противоречишь… — прошептал он.