Дворец затрясся. Сияние и яркие краски пропитали все сущее. Мой взор опустился вниз. Я увидел пол круглого зала. Живой ковёр мелких существ исчез с него. Там горели красным одинадцать узорных символов из камня, расположенных по кругу, центром которого была полупрозрачная Нэл. От каждого символа к чародейке тянулась едва заметная красная нить. Они уходили в глубину тела Нэл, сходясь на месте, где билось ее сердце. Я мог отчетливо видеть каждое его сокращение. Сердце ярко выделялось на фоне остального тела, которое становилось все более и более прозрачным. Казалось, этот кровяной насос состоял уже не из мышцы. Его материалом служили драгоценные камни. Рубины и сапфиры, почему-то ставшие гибкими как человеческая плоть. Сердце билось, разгоняя мерцающую силу по полупрозрачной оболочке.

Страх ушёл. Это зрелище почему показалось мне невероятно притягательном. Красивым и чарующим. Меня снова охватывал тот неестественный прилив сил, который я испытывал после встреч с узницей дворца. Кровь разгонялась по телу. Я ощущал жар, но не отвратительный и болезненный как от Порчи, а тепло жизненной энергии, что циркулировала сейчас по мне. Хотелось закрыть глаза, отдаться этому чувству целиком и полностью. Как замерзший на морозе расслабиться словно в жаркой бане, чтобы дать этому теплу выгнать из моего тела холод смерти.

Однако я интуитивно понимал, что стоит мне только на мгновение отпустить самоконтроль, как разум покинет меня и видение обратиться в поток эмоций, которые забудутся на утро. Нет. Я должен был пройти и это испытание. Сначала моим препятствием был страх, теперь — блаженство.

Я держался за своё внимание, не поддаваясь низменным желаниям. Мой взор закрыла красная пелена. Я снова увидел круглый зал. Пол его был залит кровью. На каждом из одиннадцати символов лежало обнажённое тело, практически лишенное кожи. А в центре парило… сердце. Точно такое же, как билось недавно в груди полупрозрачной Нэл. Сердце было лишено тела, но продолжало сокращаться, будто бы втягивая в себя разлитую вокруг кровь и выплескивая ее наверх.

Я понял, что это.

Божественная сущность. Неоформленная, лишенная тела, воли, сознания. Чистый потенциал созидания и разрушения одновременно. Но скоро оно обретет некую личность. Даже в стерильных условиях изолированного Дворца Дэвов такая сила не могла долго существовать без собственной воли. И оно захотело выбраться наружу или же…

Соприкоснуться с кем-то оттуда. Эта роль досталась мне, благодаря Гиламу.

Образ рассеялся. Я сумел пройти дальше, если термин «идти» подходит к описанию путешествия сквозь собственную память. Передо мной раскинулось бесконечное пространство спокойной воды. Над ним мерцало лазурное солнце. Его мягкий, нежный свет выхватывал контуры двух фигур, парящих над водой. Я увидел себя. Развитая мускулатура, закаленная нагрузками, сухое тело, покрытое шрамами и отдельными пятнами ожогов с бритой головы до пят. В моих объятиях была Нэл или нечто принявшее её облик. Мы кружились обнаженными под мягким светом лазурного солнца.

Меня накрыла волна ощущений, от который разум готов вывернуться наизнанку. Каждый нерв будто бы погрузили кончиком в емкостью с жидким концентратом наслаждения. Свобода, триумф, любовь, счастье — все меркло в сравнении с этой волной жизненной силы. Мне казалось, что я вот-вот стану чем-то божественным или же меня разорвет на части от переполняющей мощи. Буквально размажет по стенам древней темницы. Я тонул в этом ощущении.

Две обнаженные фигуры в видении сплетались на фоне лазурного солнца. Золотистые волосы Нэл развевались, будто свет трепал их как ветер.

Все это было слишком прекрасно, чтобы существовать. Неужели это, действительно, происходило со мной? Неужели это, действительно, происходило в том же мире, где сейчас творятся кошмарные деяния сектантов Сердца Порчи, а само существование человеческого рода поставлено под вопрос?

Я пытался сохранить концентрацию внимания. Проникнуть в самую глубину и суть этих воспоминаний. Заглянуть так далеко как это вообще позволяет человеческий разум.

Лазурный свет стал ярче. Тела сливались в экстазе любви, а за ним, как за ширмой скрывалось нечто бесконечно разрушительное. То, почему моя память отказывалась восстанавливать полный доступ к этой информации. Я попытался коснуться этого и…

Яркая вспышка охватила все сущее. Я проснулся в холодной постели бывшей комнаты Иратиона, чувствуя как бешено стучит мое собственное сердце, будто пытаясь вдребезги разбиться об кости грудной клетки.

— Да почему! — с негодованием закричал я в темноту. — Что там такое! Почему я не могу это увидеть! Проклятье! Я видел горящие города, мертвых детей и столько трупов, что ни одному сука могильщику за всю жизнь не закопать! Что вообще может меня напугать⁈ Поразить⁉ Потрясти⁉

Я ударил себя ладонью в лоб, словно надеясь, что воспоминания там утрамбуются как следует. На горизонте уже появилось слабое зарево грядущего рассвета. Темные тучи унесло обратно на Север. Теплый южный ветер накинул пару градусов тепла. Внутри у меня разливалась теплая жизненная сила, от соприкосновения с божественной энергией. Бодрость зашкаливала, хотя настроение оставляло желать лучшего.

Одним резким движением я подскочил с кровати и, накинув на плечи плащ, ринулся навстречу кошмарной реальности Севера.

Все утро и половину дня, семь часов подряд мы уничтожали нечисть вокруг города. Легионеры, кербрийцы, Велвегры, ополченцы, местная знать. Я лично упокоил более ста пятидесяти зомби. Даже удалось вернуть мечу ещё единичку могущества. Зачистку мы провели настолько качественно, что жители города теперь могли без охраны выходить за стены, не рискуя жизнью.

— Такого здесь не было уже несколько месяцев, — сказала мне Орина, и в голосе её звучала надежда.

Она пока ещё даже не догадывалась насколько близко мы подошли к краю пропасти.

— Зачистки в радиусе четырёх-пяти километров недостаточно, — мрачно заявил я. — Завтра мы отправимся дальше. Пока легионы идут в город, нам тоже нельзя сидеть без дела.

— Вы уверены? — осторожно спросила Орина. — Я целиком полностью разделяю ваше стремление помочь людям, но не будет ли это слишком рискованно? Враг может снова атаковать с воздуха.

— Было бы отлично, — ответил я. — Нам нужно набрать как можно больше опыта перед решающей битвой.

Следующий день принес нам дождь и холодный ветер. Однако мрачные образы природы не угнетали меня, а лишь подчеркивали текущее настроение. В составе отряда из сотни всадников мы отправились за двенадцать километров от города. В планах была зачистка трёх крупных деревень. Если совсем прижмут, то была возможность призвать на помощь Элемера. Бьорторн все ещё находился в моей зоне контроля стратега.

Первое же поселение встретило нас десятками пустых окон и сотнями гноящихся глаз на мертвых лицах. Зомби, сплетенные потрошители, даже несколько аквил Порчи. Похоже, что здесь когда-то побывала группа вражеских колдунов. Закрепили над этим местом власть Сердца. Спасать тут было нечего и некого. Закончив с нечистью, мы сожгли останки прямо в оскверненных домах. Ярче тусклого солнца заполыхал этот погребальный костер. Отлично. Мне как раз не хватало света. К вечеру, когда начали сгущаться сумерки, казалось что из каждого тёмного угла на меня смотрят глаза древней ведьмы и контуры бледного лица Лав выступают из мрака. Она являлась мне в смутных снах. С улыбкой шептала раз за разом одно и тоже:

«Ты поймёшь, что я права, милый. Поймёшь, что уже слишком поздно. Я не предлагаю тебе выбирать между спокойствием и жизнью своих людей. Этот выбор ты сделал давным-давно. Поздно, Михаир».

Каждый раз я просыпался, чувствуя тошноту и невыносимое желание немедленно снова с мечом в руках уничтожать врага. Так что снова собирался отряд для зачистки очередной деревни. Так будет и дальше. День за днём. Пока не придут мои войска и наши аквилы не отправятся на Север, чтобы принять последний бой с силами Порчи.