– Ты слишком много уделяешь мне времени и усилий, – сказал я, наклоняясь, чтобы поцеловать его в лоб.

Мурлыканье удовлетворения не осталось незамеченным.

– Черт, – проворчал я, откидываясь назад, готовый отстраниться.

Его рука на моем лице остановила меня.

– Пока мы не вернемся в Санта-Барбару, мне нужно, чтобы ты притворился, что ты мой.

Я попытался рассмеяться или сделать хоть что-нибудь, но во рту внезапно пересохло, а в горле встал комок.

– Просто, – вздохнул он, усаживая меня рядом с собой и проводя рукой по моим влажным волосам. – Будь полностью со мной. Принадлежи мне, пока мы не вернемся домой.

– А когда я уеду, ты будешь придерживаться всего? Будешь пить в меру, не принимать наркотики, правильно питаться, заниматься спортом, делать все то, что делаешь сейчас?

– Обещаю, – сказал он, и от его обнадеживающей улыбки, с которой он смотрел на меня, у меня защемило сердце. – Договорились?

Я глубоко вздохнул.

– Ладно.

– Хорошо, – сказал он, перекатываясь на бок. – А теперь поцелуй меня, как ты хочешь.

– Послушай меня, – твердо сказал я, ложась лицом к нему. – Это, мы, физическое... только монах может сказать тебе «нет».

Медленная, ленивая ухмылка.

– Возможно, – уточнил я, потому что этот мужчина был воплощением искушения.

– Ты сильно хочешь меня.

– Да, хочу, и что? Мне все равно, знаешь ли ты об этом, – огрызнулся я. – Каждая частичка тебя великолепна, и, конечно, я хочу тебя. Я просто не думаю, что это правильно, когда у тебя есть весь чертов мир у твоих ног.

Его взгляд не покидал меня.

– Ты понимаешь? – я прижался к нему, скользнув рукой по его шее и крепко прижавшись, чтобы он встретил мой взгляд. – С тобой случилось ужасное дерьмо, и теперь ты в совершенно новом месте, ты чист, здоров и готов начать эту удивительную новую главу в своей жизни, – произнес я, мои глаза по какой-то глупой причине наполнились надеждой по отношению к нему, и в моей груди заклокотало. – И я хочу самого лучшего, самого лучшего мужчину, или женщину, или человека, которого ты выберешь, и я не хочу стоять на пути, когда ты пересечешься с этим конкретным человеком. Меня чертовски убьет осознание того, что я помешал тебе обрести свое счастье.

Он кивнул.

– И это разобьет твое сердце, если ты безумно влюбишься в меня, а потом я отброшу тебя в сторону.

Я пожал плечами и кивнул.

– Я это понимаю, – согласился он, придвигаясь ближе и скользя рукой по изгибу моего бедра. – Я понимаю, и тот факт, что ты так заботишься о моем счастье, говорит о том, какой ты человек. А ведь действительно, Лок, если подумать, мужчина, который хочет для меня только самого лучшего, - разве это не тот человек, который мне нужен?

– Ты меня не слушаешь, – хрипло сказал я. – Я твой наладчик, и как таковой, я...

– Я хочу поцелуев, – сказал он, прерывая меня, захватывая мой рот и снова целуя меня, не торопясь, исследуя, лениво проводя языком по моему, покусывая мою нижнюю губу, и наконец приподнялся, и тогда я понял, что лежу на спине. – Я сделал тебе больно в саду?

Я отпихнул его от себя и перекатился на бок, не желая, чтобы он видел румянец, который, как я знал, был там, потому что я чувствовал жар на своем лице.

– Нет, ты не сделал мне больно. Почему, черт возьми, ты думаешь, что сделал мне больно?

– Это было трудно, – сказал он, устраиваясь позади меня, и моя задница прижалась к его паху. – И я немного потерялся в середине, потому что контролировать тебя, знать, какой ты мощный и сильный, и просто быть внутри тебя... это было так захватывающе.

– Ну, ты не причинил мне боли, – прошептал я, вздрогнув, когда его рука скользнула вниз, к узлу на полотенце. – Я бы никогда не позволил тебе причинить мне боль.

– На это я и рассчитывал, – сказал он, его дыхание согрело мое ухо. – В моей постели бывали другие люди, и мне хотелось быть... грубым, но я всегда боялся причинить им боль. Я не хотел этого делать; я не хотел совершить такую ошибку с тобой.

– Конечно, – согласился я, приподнимаясь с кровати, чтобы он мог снять полотенце, которое он ослабил, и тяжело сглатывая, пытаясь успокоить свой бешеный пульс.

– Я связывал людей, – сказал он, и я услышал щелчок крышки и понял, что он достал смазку откуда-то, возможно, из-под подушки. – Я вырос на лошадиной ферме. Я умею завязывать узлы, верно?

– Безусловно, – согласился я, переводя дыхание, когда один смазанный палец скользнул между моих ягодиц и выгнулся вперед. Мой член уже твердел от одной мысли о том, что он снова вошел в меня.

– Парни, которые больше меня, либо не любят быть снизу, либо стесняются этого, поэтому не делают это.

Он добавил второй палец, и я оттолкнулся от него, а затем задвигался, вперед-назад, наслаждаясь медленным, массирующим проникновением.

– Не двигайся, – прошептал он, нежно покусывая мое плечо, когда он глубоко входил в меня, делая волнистые круги, одновременно разводя пальцы ножницами. – Тебе нравится быть сверху?

– Иногда, – тихо ответил я, мое дыхание сбилось, когда он вошел так глубоко, как только мог, и я задрожал в ответ. – Большинство парней этого ждут.

– Потому что ты весь - сила, мощь и мускулы, – сказал он, и его пальцы быстро сменились широкой головкой члена, скользнувшей между моих ягодиц и нащупавшей мое отверстие, а его рука скользнула по моему бедру и крепко обхватила его, когда он вошел в мое тело.

Я выгнул спину дугой, приподнимая задницу, чтобы принять больше его, меняя угол наклона, чтобы обеспечить более плавное вхождение, а мои мышцы расслабились и растянулись вокруг него.

– Если ты хочешь удержать меня, – пробормотал он, скользнув левой рукой по моей щеке, чтобы повернуть мою голову к себе. – Если ты хочешь быть во мне, – сказал он, отстраняясь, а затем погружаясь в меня полностью, полностью заполняя меня, его бедра прижались к моим. – Я только за. Я умираю от желания почувствовать тебя в себе. Мне будет очень приятно, – прохрипел он, его голос стал гортанным хрипом.

Я извивался на его члене, двигаясь вперед и назад, пока он не взял ритм на себя, и я застонал от ощущения наполненности.

– Но Лок, – задыхался он, – иметь тебя вот так, в моих руках, - это рай.

– Ник, – прошептал я, прежде чем он поцеловал меня.

Он глотал мои стоны и мольбы, с наслаждением впиваясь в мой рот, а потом стал входить в мою задницу, плавно отстраняясь и погружаясь, прежде чем вынуть, толкнуть меня на спину и сесть. Подложив подушку под мои бедра, он поднял мои ноги к себе на плечи.

Я попытался прикрыть глаза, но он схватил меня за оба запястья и, перегнувшись через меня, держал их над моей головой, вжимаясь в меня до глубины души.

Его имя вырвалось с ревом.

– Посмотри на меня, – грубо приказал он, и его взгляд с расширенными зрачками остановился на мне. – Я хочу, чтобы ты видел меня, видел, что ты принадлежишь мне, и знал, от чего ты откажешься, если уйдешь от меня.

– Ты... блядь, – задыхался я, когда он снова вошел в меня, глубже, сильнее, его ритм не сбивался, и он улыбался мне. – Мы договорились, что...

– И я сдержу свое слово, – сказал он, его руки сжали мои запястья так крепко, вдавливая их в матрас. – Но это не значит, что я не сделаю все, что в моих силах, чтобы ты по уши влюбился в меня, потому что, черт побери, Лок, ты, черт возьми, мой!

Мой желудок сжался от его слов, потому что яростно произнесенные обещания были моими любимыми. Когда ты даже не можешь думать о том, чего хочешь, - что может быть лучше этого?

– Возьмись за член, – потребовал он, освобождая мои онемевшие запястья. – Сделай это сейчас же.

Но вместо этого я схватился за поручни на изголовье и крепко держался, пока он входил в меня.

– Мне не... нужно.

– Ты можешь кончить вот так? Только со мной...

– Да! – я вскрикнул, приподнявшись с кровати, чтобы он мог заставить меня кончить так, как я хотел.

Позволив моим ногам соскользнуть с его плеч и упасть на согнутые локти, он подхватил меня под колени, согнул пополам, раздвинув мои бедра, и вошел в меня, жестоко, безжалостно, пронзая мою простату, пока я выкрикивал его имя.