– Что? – спросила она, остановив меня, положив руку на мое запястье.

– Ничего, забудь, что я...

– Локрин? – она изучала меня, и я был уверен, что по тому, как растрепанно я выглядел, она начала делать свой собственный вывод.

– Просто никогда...

– О, – сказала она внезапно, словно от волнения.

Если бы земля могла поглотить меня, это было бы замечательно.

– О, – повторила она, во второй раз громче, что было бесконечно хуже. – Ну вот...

– Прекрати, – предупредил я ее, готовясь к тому ужасу, которым она собиралась поделиться.

– А я-то думал, что это я дитя природы, танцующее обнаженной под полной луной.

– Нет, – простонал я. – Я не хочу знать, что...

– О, я шучу насчет танцев; подозреваю, что это больше похоже на то, чем занимались вы с Ником, но это неважно. Радостная новость заключается в том, что вы с Ником наконец-то соединились в идеальной гармонии. Я на седьмом небе от счастья.

– Я не хочу, чтобы ты надеялась, что у нас все получится...

– Но, дорогой, любой может увидеть, что он совершенно очарован тобой, и то, что кто-то, кроме меня, понял это, понял тебя, понял, какое ты сокровище, заставляет меня любить его почти отчаянно.

– Перестань привязываться, – предупредил я ее. – Он одумается в любой момент...

– Нет, милый, – сказала она со вздохом. – Он молод, но не глуп. Ради всего святого, у него уже есть кольцо на тебе.

– О Боже, точно, – ответил я, поднимая руку, чтобы снять его.

У нее перехватило дыхание, и я замер.

– Мама?

– Не смей этого делать, – предупредила она, внезапно став очень серьезной. – Ты разобьешь его маленькое сердечко. Это кольцо так важно для него. Оно пропитано всеми его надеждами и мечтами.

– Пропитано?

– Я знаю, что ты не смеешься над моим словарным запасом.

– Нет, но перестань. Мы оба знаем, что я не должен быть тем, кто его носит.

– Но ты должен, потому что теперь ты его дом.

– Серьезно, кто-то из твоих друзей приходил и накачал вас с Ником наркотиками?

Она прищурилась на меня.

– Клянусь, я понятия не имею, откуда взялось это неверие в любовь.

– Мама, ты была замужем семь раз. Откуда, по-твоему, это взялось?

– Но я об этом и говорю. Я верила каждый раз, так что это должно было быть прекрасным примером для тебя, – укорила она, и когда я передал ей бокал, из которого пил, она посмотрела на меня с такой чистой, открытой привязанностью, что никто не смог бы этого не заметить. Когда она потянулась к моим рукам, я вложил их в ее. – И для протокола: Ник Мэдисон полностью и безраздельно влюблен в тебя.

– Я отказываюсь обсуждать это с тобой.

– Если ты не хочешь называть что-то своими именами, это не значит, что этого нет.

Я покачал головой.

– Как я уже сказал, дай этому немного времени. Это пройдет.

– Милый...

– Он не знает, чего хочет на самом деле, мама. Он так молод.

Она поджала губы и кивнула.

– Да, это правда, он молод. Но знаешь, некоторые люди, даже будучи молодыми, знают, кто они и чего хотят.

Я издал насмешливый звук.

– Да, мило, ты думаешь, что ты умная со всем этим «мне было семнадцать, и я знала, что оставлю своего ребенка».

Ее хихиканье почти заставило меня улыбнуться, но я нахмурился еще сильнее.

– А теперь иди в душ, – огрызнулась она, отпустив меня и пытаясь отпихнуть. – Я приготовлю лазанью.

– Прекрати, – приказал я ей, и она вздохнула, прежде чем наброситься на меня. – Ты всегда становишься такой ворчливой и насупленной перед моим уходом.

Она посмотрела на меня.

Наклонившись, я поцеловал ее в щеку.

– Я всегда буду возвращаться, потому что ты мне хоть немного нравишься.

Она хмыкнула, но от улыбки ее глаза заблестели, и я оставил ее и пошел приводить себя в порядок.

Зайдя в свою комнату, я увидел, что чемодан и сумка Ника лежат на моей кровати, а душ уже работает. Хлопнув дверью, я закричал на него.

– У тебя есть своя ванная! – возмутился я.

– Да, – сказал он, высунув голову из-за занавески, опоясывающей кольцо над ванной с ножками. – Но теперь я здесь, с тобой.

– Нет, – набросился я на него, подойдя к ванне и потянувшись, чтобы выключить воду.

– Да, – настаивал он, наклоняясь ближе, чтобы поцеловать меня.

То, что я прижался к его щеке и поцеловал его в ответ, лишило мои слова всякого смысла. Его широкая улыбка и горящие глаза подсказали мне, что я совершенно не умею угрожать ему.

Схватив полотенце, я развернулся и вышел из комнаты.

Я принял теплый душ в гостевой ванной, которая совсем недавно принадлежала ему, но теперь в ней не было ничего, что не принадлежало моей матери. Он взял на себя смелость перенести весь свой хлам в мою комнату без приглашения. Какого черта?

Я уже рычал, когда закончил, и, стоя перед зеркалом с зачесанными назад волосами, понял, как сильно нуждался в стрижке. Они падали мне на плечи, такие же густые и тяжелые, как у моей матери.

Повернувшись и открыв дверь, я чуть не столкнулся с Ником, который стоял прямо у входа.

– Ты не можешь просто так взять и перенести свое дерьмо в...

– Боже, ты раздражаешь, – сказал он, усмехаясь, когда взял меня за бедра и приблизился ко мне, его рот был на расстоянии волоска от моего. – Поцелуй меня.

– Тебя уже достаточно целовали, – солгал я, потому что да, я хотел больше каждой его части.

– Ты боишься, что, поскольку я молод, ты мне надоешь, и я захочу пойти развлекаться.

– Нет, – проворчал я, потому что да, это была часть проблемы, а остальное заключалось в том, что он проснется утром, в постели со мной, и будет удивляться, о чем, черт возьми, он думал.

– Да, – сказал он, улыбаясь. – И я не могу это исправить, потому что только время покажет, насколько серьезно я к тебе отношусь.

Меня это не трогало.

– Где мое кольцо?

– Вот здесь, – проворчал я, поднимая руку. – Но ты должен...

– Твой план - не целовать меня и не прикасаться ко мне? Просто заставить меня делать все это, пока мне не надоест быть единственным инициатором контакта?

Возможно...

Он пожал плечами.

– Это не сработает, – заверил он меня, усмехаясь. – У меня нет проблем с тем, чтобы быть...

– Заткнись, – приказал я, скользнув рукой по его шее и притянув его к себе для поцелуя.

Я откинул его голову назад и медленно поцеловал его, не торопясь, обхватив рукой его затылок и поглаживая большим пальцем его челюсть.

Дрожь по всему телу заставила меня улыбнуться, а когда я отстранился, его зрачки были расширены, а лицо раскраснелось настолько, что я заметил это.

– Меня нелегко расположить к себе, или любить, или что-то в этом роде, – сказал я ему. – Тебе стоит выбрать кого-нибудь попроще.

– Мне не нужен кто-то простой, – сказал он, наклоняясь ко мне. – Я хочу тебя.

Я снова поцеловал его, заключив в свои объятия, а он обхватил мою шею, чтобы я не мог отстраниться. Сияющие глаза говорили мне о том, как он счастлив, когда я позволял ему отдышаться. Даже задыхаясь, он никогда не выглядел лучше.

Я пытался убедить себя, что сниму кольцо и просто остановлюсь, положу конец его увлечению, пока оно не вышло из-под контроля.

– Не заставляй меня плакать, – прошептал он мне в губы. – Пожалуйста, Лок, с этого момента я хочу только улыбаться.

Как я мог отказать ему в этом?

****

За ужином он выжидающе смотрел на меня, и тут меня осенило.

– О да, – сказал я, сделав вдох и глубокий глоток кьянти ^[19]. – И в чем же заключалось твое прозрение?

Он отложил вилку и нахмурился.

– Дорогой, так не принято спрашивать о таких важных вещах, как прозрение, – отругала меня мама.

– Нет, я не это имел в виду... – я зарычал на него. – Скажи мне или не говори.

Он наклонил голову и прищурился на меня.

Боже.

– Ладно, это было дерьмово. Пожалуйста, расскажи мне.

Его лицо засветилось.

– У меня появилась отличная идея, я поговорил с ребятами, и они согласились пойти со мной, так что я принимаю предложение моей тети Гвен.