Потому что она больше не была одна.

Души. Как только она вернулась в мир проводников, ее окружили души. Они были именно такими, какими она их запомнила: просвечивающие, расплывчатые, похожие на привидения.

У них были лица, тела, но их как будто и не было. То же самое с голосами. Наблюдая за ними из дома безопасности, Дилан находилась слишком далеко, чтобы слышать их. Но теперь они громко бормотали, но она ничего не понимала. Это как слушать кого-то из-под воды или по стакану, приставленному к стене. А потом ее окружили призраки.

Дилан ахнула, но демоны не приближались к ней. Но пугали. Она автоматически оглянулась и увидела закрытую дверь. Вернуться?

Нет.

– Иди, Дилан, – приказала она себе. – Двигайся.

Ноги подчинились, и она быстро пошла. Ее взгляд был устремлен вперед. Она не сводила глаз с полукруга из холмов. Она знала, что они находились вдоль озера, на берегу которого был последний островок безопасности.

Тропа испускала серу. Пары кружили вокруг ног и повисали над головой, словно готовясь превратиться в руки и схватить ее, если хоть ненадолго задержится. Дилан не знала, играло ли с ней воображение, но ее ноги стали гореть, точно сквозь подошву кроссовок проникло тепло. Воздух тоже был неприятно жарким. Дилан словно стояла посреди пустыни и не могла избавиться от изнуряющей жары. В воздухе парило песком и пеплом, и во рту уже пересохло. Она пыталась дышать через нос, но легкие требовали больше кислорода. Она понимала, что еще чуть-чуть и она задохнется.

Только добраться бы до дома безопасности. Больше ничего не нужно, она дальше и не думала. Только добраться до первого дома безопасности.

Сжав руки в кулаки, она устремила взгляд вперед. Ей хотелось – очень хотелось – посмотреть на души, увидеть, кто проходит мимо, но шестое чувство подсказало, что это опасно.

Краем глаза она отмечала мерцающие тени демонов. В отсутствие перед ней блестящего шара они словно ее не замечали. Но если заметят… в этом случае ее не защитит проводник. Она будет легкой добычей.

– Не смотри, не смотри, – тихонько повторяла она и торопилась.

Дилан все шла вперед, смотрела только на холмы и наблюдала, как с заходом солнца они становились все больше и темнее.

* * *

Дилан добралась до дома как раз, когда палящее солнце начало скрываться за острым краем самого высокого из холмов. Она задыхалась и хватала ртом воздух, но не из-за нагрузки, хотя шла все быстрее и быстрее, преследуя наступающие сумерки, а из-за того, что была в напряжении. Души продолжали быстро проходить мимо нее, но она выхватывала лишь часть разговоров, бессмысленные фразы и слова, нерегулярные мучительные стоны.

Чем ближе к концу дня, тем быстрее двигались души. Она чувствовала их спешку, замечала краем глаза проблески яркого белого света – красивого во мраке и притягивающего их. Эти души играли с опасностью, испытывали удачу. Им предстоял еще долгий путь до границы, и их проводники об этом знали.

Как и демоны. Они испускали звук, какой прежде слышала Дилан. Крики и смех смешивались. Ненависть и восторг, отчаяние и волнение. Ее пробирала дрожь. И было очень сложно не посмотреть, не повернуться к источнику звука, не полюбопытствовать, какое же существо так радовалось, но при этом мучилось. Она невероятно расслабилась, когда увидела дом безопасности. Беспокоилась, что его не окажется здесь, в этой кровавой пустыне, или что он будет выглядеть как-то по-другому. Но вот и он, оазис в пустыне, и Дилан, навалившись на дверь, чуть не заплакала.

Ночь прошла довольно медленно.

Она разожгла огонь, легла на кровать. Закрыла глаза. Ей хотелось спать. Не потому, что устала, а чтобы просто спрятаться. Как-то убить время. Но она не смогла заснуть. Вместо этого слушала бурный хохот демонов, которые лакомились отставшими душами, проводники которых потерпели неудачу.

25

– Я умерла.

Это был не вопрос, поэтому Тристан не потрудился ответить. Просто смотрел вперед, позволив мерцающему свету огня погрузить его в транс. Он ненавидел эту часть. Ненавидел слезы, стоны, мольбы. Они почти дошли до равнины, а женщина так и не поняла, что происходит. Может, таким образом добрались бы и до границы – рекорд, который с другими тысячами душ Тристану никогда не удавался, – если бы не демоны. Эта душа, эта женщина, была такой робкой, такой покорной и сговорчивой, что ни разу не поставила под сомнение слова Тристана. Это почти раздражало, она словно была чистым листом, полностью пустым. Но это было очень удобно.

Демоны ни за что не позволили бы пройти через пустошь такой невинной и наивной душе без боя. Даже рискнули появиться на солнце, используя для атаки тени деревьев и кустов. От них можно было ускользнуть, но шумели они громко. И он ничего не мог поделать с тем, что она повернулась на шум.

– Что со мной произошло?

Голос женщины звучал как напуганный шепот.

Тристан моргнул, вернулся в комнату и посмотрел на нее. Ее плечи были опущены, глаза огромные, руки обхватывают тело, будто она пытается себя обнять. Он посмотрел на нее, на жалобное выражение ее лица, и заставил себя стереть все эмоции. Но он все еще был ее проводником и должен ответить.

– Ваш дом ограбили. Вор зарезал вас, пока вы спали.

– А эти… существа снаружи, что это?

– Демоны, призраки. – Больше он ничего не стал говорить. Не хотел объяснять.

– Что они со мной сделают?

– Если поймают вас, поглотят вашу душу, и вы станете одной из них.

Тристан отвернулся, чтобы не видеть ужаса, отразившегося на ее лице. Невзирая ни на что, он начинал ее жалеть и не мог себе этого позволить.

Молчание тянулось так долго, что Тристан уже хотел повернуться, чтобы посмотреть на женщину. Но слышал, каким тяжелым и прерывистым стало ее дыхание. Она плакала. На это он точно не хотел смотреть.

– Я сначала думала, ты хочешь меня ограбить, – тихо сказала она, голос звучал увереннее, чем он ожидал. Она выдохнула смешок. – Увидев тебя у своего дома, я подумала, ты – один из хулиганов и пришел меня ограбить. Собиралась вызвать полицию.

Тристан кивнул, не глядя на нее. Все дело в его внешнем виде: в возрасте, лице. Это все не подходило для женщины. Он должен быть старше, похож на джентльмена. Таким мужчиной, какому она доверилась бы. А не каким-то парнем, которого отправили забирать Дилан с поезда.

Почему он не изменился? Это было нелогично. Он никогда прежде не оставался в одной и той же форме. А потом, когда они уходили с ее улицы, ему показалось, что на него кто-то смотрел. Он не понимал того, что происходило, и ему это не нравилось. Так было сложнее забыть Дилан, избавиться от боли.

– Что случилось бы, – наконец сказала она, – если бы я попыталась от тебя убежать?

Он заговорил в сторону огня:

– Я бы вас остановил.

Воцарилась тишина, пока женщина это обдумывала. Тристан попытался вернуться в транс, но не смог отвлечься от мыслей. Ему вдруг захотелось, чтобы женщина заговорила, лишь бы снять это напряжение. Она помогла ему.

– Куда мы идём?

Конечно, она задала этот вопрос. Тристан уже много лет назад подготовил стандартный ответ.

– Я веду вас через пустошь. Закончив путешествие, вы окажетесь в безопасности.

– И где я окажусь? – продолжила она.

– Наверху.

Наверху. Они всегда отправлялись наверх. А он возвращался. Он давно примирился с этой огромной несправедливостью, и его это больше не беспокоило. До этого момента…

Он открыл рот, мысли почти сформировались в предложение. Перед этой женщиной простиралась бесконечность, и она, конечно, могла потратить некоторое время, чтобы поискать ради него душу. Но не успел он решить, что именно хотел сказать, как снова его закрыл.

Дилан была там, где он не мог до нее добраться. Ни руками, ни словами. И какой смысл отправлять сообщение, когда она никак не сможет на него ответить?

Он вздохнул.

– Завтра нам предстоит опасное путешествие, – начал он. Пустошь бывает коварной. Ему надо было сосредоточиться. Ему надо было снова стать проводником.