Первое письмо от инвестиционного фонда я получил на почту – всё выглядело обыденно. Вежливое обращение, ссылка на их сайт, предложение обсудить мой проект “JobMartOnline”. Но, будучи на тот момент старшим инженером, а впоследствии став техническим директором (CTO), я уже знал: кликать по сомнительной ссылке из письма – всё равно что войти в незапертую дверь в темном переулке. Фишинговые сайты, тщательно копирующие крупные организации, – самый распространённый способ кражи личных данных. Банковские пароли, сведения о личной почте, доступ к важным конфиденциальным документам – всё это может попасть в руки мошенников. И риск здесь не только для меня: это затрагивает мою семью, детей, родственников. Получив эти данные, преступники могут шантажировать, запугивать, играть на чувствах, точно так же, как грамотный маркетинг склоняет нас к покупке ненужных товаров и услуг. Разница лишь в цели – лишить вас безопасности и ресурсов. В 2017 году масштабная фишинговая атака, замаскированная под приглашение в Google Docs, нацелилась на миллионы пользователей Gmail по всему миру, вынудив Google выпустить срочные предупреждения о безопасности. “В 2020 году Интернет-центр жалоб на преступления (IC3) при ФБР сообщил, что фишинг был одним из самых распространенных методов, используемых киберпреступниками для кражи личных данных. Согласно отчету ФБР о киберпреступности за 2020 год, в том году было подано более 791 790 жалоб, что отражает распространенность онлайн-мошенничества во всем мире. В 2017 году утечка данных из Equifax поставила под угрозу конфиденциальную информацию более 147 миллионов американцев, затронув не только отдельных лиц, но и целые семьи и домохозяйства, подорвав их чувство подрывая их доверие и стабильность.
«Когда становится очевидно, что цели нельзя достичь, не меняй сами цели – измени свои действия.» – Конфуций
Осознав риски, я решил проверить эту организацию: вбил название в поисковик, опираясь на внутреннюю ясность и проницательность. На первый взгляд она казалась солидной: офисы в разных странах, международная компания, большой штат сотрудников. Их сайты были в разных доменных зонах – .com, .co, .us и прочие. К 2010-м годам число доменных зон значительно расширилось за пределы .com, включая сотни вариантов, что упростило как для легальных компаний, так и мошенников, обладающих пугающей изобретательностью, создание международного облика. Человек, написавший мне, использовал один из таких доменов. Я обнаружил, что сайт легко гуглится, существует уже давно, а не появился вчера. Тексты, шрифты, дизайн, онлайн-вход и регистрация – всё выглядело настолько правдоподобно, будто передо мной реальная инвестиционная фирма,создающая иллюзию подлинности. Раньше мошенники так не заморачивались. Но, как мне позже сообщили, это была высокотехнологичная мафиозная сеть, действующая по всему миру. Они выдавали себя за легальный бизнес, обманывали компании и юридические конторы. Обычному стартаперу, особенно неопытному, сложно выведать такие уловки. В 2025 году масштабы подобных схем только вырос. Мой случай был не делом одиночных хакеров, а спланированной и хорошо организованной преступной группировки. Я чувствовал странное покалывание в затылке – будто кто-то внимательно наблюдает за каждым моим шагом, нарушая мое ощущение осознанности и согласованности с реальностью.
«Единственная истинная мудрость – в осознании собственного незнания.» – Сократ
После проверки сайта я начал изучать профиль человека, с которым вёл переписку. У него был LinkedIn, имя фигурировало в новостях, имелись даже фотографии. Это была женщина средних лет, формально – глава одного из инвестиционных направлений. Я позвонил по телефону, номер совпадал с регионом Делавэра – штата, известного регистрацией множества компаний. Илон Маск тоже использует Делавэр для своих фирм, В начале XXI века более 60% компаний из списка Fortune 500 были зарегистрированы в Делавэре, который привлекает их своими благоприятными для бизнеса корпоративными законами. У них работали горячие линии, операторы переключатели звонки, создавая полную иллюзию легального бизнеса. Всё казалось настолько подлинным, что у меня возникло странное чувство тревожного восхищения: насколько изощренно эти люди построили легенду, играя на человеческом любопытстве и надежде.
Но позже выяснилось: мафия просто клонировала личность реального человека, зарегистрировала личные телефоны под ее именем. На звонки отвечали живые люди, могли переводить на других сотрудников офиса, способные имитировать искренность и доверие. Я, к сожалению, не проверил другие горячие линии, мне казалось и этого достаточно. Лишь потом мне сообщили, что я не первый, кто ищет эту женщину. Она действительно существует, но не имеет отношения к инвестициям – или же имеет? Неизвестно. Подозрение росло, словно холодный ком в груди, нарушая мою уравновешенность.
Я долго думал над сделкой. Сначала мне предложили 3 миллиона долларов инвестиций, что было намного меньше желаемых 15 миллионов. В 2018 году средний объем финансирования раунда серии A в США превысил 11 миллионов долларов, отражая готовность инвесторов вкладывать существенный капитал в ранние стартапы. Мне нужно было серьёзно масштабировать проект, прожить на эти средства три года и выйти на международный рынок, что требовало силы духа и умения сохранять рациональность. В 2025 году найти такие суммы для стартапа сложнее, чем ещё несколько лет назад. После различных экономических спадов инвесторы обычно становятся более осторожными, что затрудняет получение крупных инвестиций для стартапов в периоды неопределенности. Они упорно торговались со мной неделями. Какой мошенник станет так старательно работать? Преступники обычно стремятся к быстрой наживе. Но эта группа действовала иначе. Некоторые преступные синдикаты, как те, что участвовали в финансовых аферах якудза в Японии в 1990-х годах, применяли долгосрочные подходы к мошенничеству. Возможно, они хотели получить не просто разовый платёж, а доступ к корпоративным тайнам, номерам счетов, секретной информации – чтобы позже взять кредиты или оформить долги на моё имя. Я предусмотрительно оговорил, что предоставлю подобные данные лишь после поступления инвестиций на мой счет и только после полной проверки доверенного адвоката. Это их не остановило, они продолжали игру, подогревая атмосферу кажущейся легальности.
Через месяц мы согласовали условия: 10 миллионов за 35% акций компании. Ещё 10 дней ушло на подписание всех договоров. В документах я настоял на жестких условиях: акции передаются только после перечисления денег, инвесторы не имеют права голоса, не могут выступать от лица компании без моей подписи, а также множество других пунктов, защищающих меня. В реальном венчурном мире это редкость – инвесторы хотят минимизировать свои риски и обычно требуют более выгодных условий для себя. Согласно опросу Национальной ассоциации венчурного капитала США за 2010 год, большинство венчурных сделок предоставляли инвесторам определенные права управления и места в совете директоров для защиты их интересов. Многие стартаперы в 2025 году, увидав большие суммы, теряют бдительность, теряя осторожность и забывая о этике. Готовы отдать долю за 500 тысяч или миллион, радуясь любой поддержке. Так они становятся идеальной мишенью для мошенников. Мошенники часто нацеливаются на молодые компании, не имеющие достаточного опыта; согласно мировым опросам о мошенничестве, неопытные основатели более уязвимы для обмана. Законы о банкротстве в США, восходящие к Закону о банкротстве 1898 года, позволяют кредиторам взыскивать активы при неудаче бизнеса, потенциально оставляя предпринимателей банкротами. Но у меня, казалось, всё под контролем: я выставил такие жёсткие условия, с которыми настоящие инвесторы вряд ли бы согласились без долгих проверок. Однако мой «инвесторы» тяжело шли на уступки, пытаясь выглядеть как законный, уважаемый бизнес, превращаясь в ложную почтительность и честность.
