– Поздравляю, – отрезала Нонна тоном потенциального убийцы и обратилась к Этне:

– Найди Кирилла, понесёте торт на кухню.

Этна царственно кивнула и застучала каблуками по дорожке, направляясь к чёрному ходу. Нонна пошла туда же, стараясь не думать, смотрят ли вслед Светка и Сашка, хотя, ей казалось, что в спине медленно, но верно образуются два отверстия, прожжённые глазными лазерами.

Стряхнув не растаявшие снежинки с коротко подстриженной копны ныне рыжих волос, она зашла внутрь и решила спуститься в кладовую, проследить за доставкой торта к месту назначения. В конце концов, кто она, Нонна? Несчастная баба в соплях и слезах из-за каких-то личных неприятностей или деловая женщина, облеченная обязанностями, хладнокровная, строгая, недосягаемая? С такой мыслью, выпрямив спину и гордо задрав подбородок, Нонна прошла десять ступенек, ведущих в полуподвал.

Коробка с тортом, перевязанная пестрым шпагатом, возвышалась на длинном дубовом столе, стоящем здесь в подвале лет сто, а то и больше. Нонна подошла, борясь с внезапно возникшим желанием развязать узел на шпагате, поднять крышку и посмотреть на торт прямо сейчас. «Что за глупости, – упрекнула она себя. – Будто впервые видишь свадебный торт! Какая разница, что есть его будут Светка с Сашкой, не всё ли равно, что этот торт из себя представляет. На кухне посмотришь. Всё равно стрихнина в него не насыпать, даже если бы он был под рукой – ведь есть торт будут и другие, ни в чём не виноватые люди».

Она потрогала узел, завязанный затейливым бантиком, и всё-таки потянула за конец шпагата, который соблазнительно лежал на крышке, словно призывая к действию. Узел, разумеется, не поддался – затейливый бантик лишь прикрывал его тугую прочность. Нонна машинально дернула шпагат ещё раз и… раздался страшный грохот, словно сработала адская машина – ей показалось, что рушится потолок подвала, и, вероятно, так и было, потому что сверху, прямо на коробку с тортом, грохнулось что-то огромное, бесформенное, издающее пронзительные звуки. Нонна отшатнулась, снесённая воздушным потоком, и упала на пол, почти потеряв сознание. Впрочем, она быстро пришла в себя – сработала самодисциплина, результат долгой работы над собой и своими чувствами. Пришла в себя и… охнула. Разрушений в кладовой не наблюдалось, стены и потолок были на месте, но со стола на неё смотрело нечто, плохо поддающееся описанию. Нонна зажмурилась, решив, что это видение, вызванное падением и обмороком, но, открыв глаза, увидела то же самое.

«Кто ты?» – услышала она. Или это ей почудилось? Она отползла подальше от стола и осторожно поднялась – ноги дрожали, словно прошли долгий трудный путь. Руки дрожали тоже.

– Кто ты? – гортанно спросило нечто на чисто русском языке.

– Я? Я здесь м-м-менеджер… – промямлила Нонна, не веря, что вступила в разговор с непонятно кем, сидящем на свадебном торте, от которого явно ничего не осталось.

«Так и не посмотрела, что за торт», – с сожалением подумала она, словно всё происходило на самом деле, а не было нездоровым видением одурманенного ревностью мозга.

– М-м-менеджер? – переспросило существо, передразнив заикание Нонны.

– Как… вы сюда попали? – тупо спросила она.

– Сам не знаю, – ответило нечто, определив свою принадлежность к мужскому полу.

Нонна снова зажмурилась, больно ущипнула себя, экспромтом произнесла что-то вроде молитвы, сделала несколько дыхательных упражнений и осторожно открыла глаза в ускользающей надежде, что увидит на столе лишь целую, невредимую коробку с тортом.

Тщетно. Чудовище восседало на том же месте, озабоченно оглядывая и трогая себя. Нонна взвизгнула, позорно сливая в отходы хладнокровие, строгость, недосягаемость и прочие качества, которыми овладела с таким трудом. Превратившись в перепуганную бабу, она увидела то, что сидело перед нею на столе. Зрелище было достойно кисти, как минимум, Сальвадора Дали – репродукция его картины с трудно запоминающимся названием, вышитая крестиком руками Нонниной мамы, Аделаиды Сергеевны, украшала кухонную стену в квартире Нонны. Существо было словно склеено из двух частей – одна половина, левая, – от мужчины, совершенно обнаженного, вторая, правая, – от какой-то рептилии, покрытая серо-зелёной чешуёй, с крылом, когтями и полу-хвостом, который с тихим шуршанием двигался по столу. Слева с половины человеческого лица, обрамлённого тёмной шевелюрой, смотрел вполне человеческий глаз зелёного цвета, а справа с жуткой чешуйчатой морды – жёлтый, звериный, глубоко посаженный, выпуклый, горящий. «Маскарад! – мелькнула догадка в голове Нонны, – это же маскарадный костюм, чья-то дурацкая шутка! Торт, батюшки-светы, свадебный торт! Что делать? Перестать трястись и вернуться к исполнению служебных обязанностей!»

– Сейчас же прекратите этот маскарад! – воскликнула Нонна. – Что вы здесь устроили? Вы уничтожили свадебный торт и ответите за это… головотяпство!

– Свадебный торт? – спросило существо или ряженный негодяй. – Как я мог уничтожить свадебный торт? Это что?

Говорил он медленно, растягивая слова, с трудом. Видимо, мешала драконья маска, надетая на половину головы.

– Это то, на чём вы сидите! – раздражённо объяснила Нонна.

– Я… сижу?

Существо или ряженый поднялся на ноги, заставив Нонну смущенно отвернуться.

– Вы бы хоть штаны надели, – посоветовала она, подняв глаза к потолку.

– Штаны?

– Послушайте, прекратите придуриваться! – возмутилась Нонна – И кстати, как вы здесь оказались?

Действительно, как он мог очутиться здесь? Когда Нонна вошла, здесь никого не было. Она дёрнула за конец шпагата, раздался взрыв и невесть откуда с грохотом явился этот ряженый. Где он был? Прятался за ящиками, за стеллажом? Нонна огляделась, хотела спросить, но стукнула дверь, и послышались голоса Этны и Кирилла. Сейчас они войдут и увидят… это безобразие…

– Быстро, – полушёпотом воскликнула Нонна. – Быстро прячьтесь!

– Прячьтесь? – снова переспросил ряженый.

Нонна не стала медлить, отважно схватила его за руку и потянула за собой. Он, не сопротивляясь, спрыгнул со стола, зашуршав крылом и хвостом.

– Сидите здесь и не рыпайтесь, – приказала Нонна, заталкивая довольно крупного ряженого в угол между стеллажами. Хвост спрятать не удалось – оставалось уповать на то, что его не заметят. Вошли Этна с Кириллом и замерли, уставившись на будто взрывом помятую коробку, из-под которой на вывалившиеся куски бисквита вытекали цветные сливки.

– Нонна Борисовна, чё случилось? – пробормотала официантка. – Вы захейтили эту телку, что ль? И правильно сделали! Это ж надо: увести парня и устроить свадьбу в ресторане подруги! Вот гадюка!

– Наталья, что ты такое говоришь? Как тебе не совестно? Это вы устроили безобразие с маскарадом?

– С каким маскарадом? – дуэтом удивились Этна с Кириллом и возмущенно добавили, сбивчивым дуэтом: – Что вы такое говорите, Нонна Борисовна? Мы, что, умом тронулись/с катушек слетели?

Возмущение официантки и поварёнка было столь искренним, что Нонна не могла не поверить им. Времени на допросы и выяснения не было. Высокое звание менеджера обязывало срочно решать возникшую проблему. Нонна вздохнула по-научному и отправила сотрудников – нет, не так далеко, как вы подумали – всего лишь на кухню, а сама, убедившись, что они ушли, заглянула в убежище, где прятался – а может, уже и не прятался, с надеждой подумала она – негодяй в маскарадном костюме. Негодяй, к ее разочарованию, никуда не исчез – он сидел на полу и разглядывал свои руки – вернее, одну руку, поскольку вторая являлась лапой. Совершенно не смущаясь, он встал на ноги.

– Вы всё ещё здесь? – спросила Нонна шипящим шёпотом.

– Я же прячусь, – прохрипел он.

Половина драконьей пасти выдавалась вперёд, плавно переходя в человеческий рот, словно они срослись меж собой, двигаясь синхронно, когда ряженый говорил.

– Может, вы пойдете и переоденетесь? Шутка слишком затянулась, – предложила Нонна, стараясь не дрожать. – Костюм у вас, конечно, прикольный, но… излишне откровенный, с этим вы переборщили.