Видя ужас и отвращение на лице девушки, мужчина тоскливо усмехнулся.
– Вряд ли ты поймешь. Но мне все равно. Я любил эту девочку. Наших отцов связывала давняя дружба, и я часто проводил время в замке барона, да и Тали подолгу гостила у нас. Я играл с ней, наблюдал, как она взрослеет. Мне всегда хотелось, чтобы у меня была сестра. Поначалу я так и относился к Тали, как к младшей сестре. Но чем больше времени проводил с ней, тем яснее понимал: отнюдь не братские чувства вызревают в моем сердце. С Тали происходили те же метаморфозы. Когда ей исполнилось тринадцать, она призналась мне в любви и сказала, что хочет скорее повзрослеть, чтобы стать мне женой. Тогда я впервые поцеловал ее и пообещал всегда быть рядом, любить и оберегать до конца своих дней и тогда же попросил у барона руки Тали. Мы обручились. А потом я узнал о болезни. Легочная чума. Болезнь обнаружилась слишком поздно, чтобы чем-то ей помочь. Лекари дали год. Она угасала, таяла на глазах.
Виллем на минуту умолк, и лицо его подернулось печалью. Впервые за все время их знакомства Тали увидела на этом красивом лице что-то помимо привычной надменно презрительной маски.
– Но я нашел способ спасти любимую. Оставалось получить согласие ее отца. Барон наотрез отказался от моей затеи. Решил, что я тронулся умом, – Виллем с горечью хмыкнул, – но в итоге мне удалось убедить его. Кроме дочери у барона никого не осталось. Жену несколько лет назад забрала та же болезнь. Я нашел похожую на Тали девчонку. Пообещал неплохое вознаграждение за услуги. Привез ее и некроманта в замок барона. Вот только девчонка почуяла неладное и сбежала. Требовалось срочно найти замену. До ритуала оставалось всего два дня. Жизнь покинула Тали, но некромант привязал ее душу к телу, однако задержать уход надолго не мог. Как назло, ни одной девушки возраста Тали в замке и окрестностях не было. Мы с бароном разослали людей в деревни и села, что находились на его землях, дав указание привезти любую девушку, которой недавно исполнилось четырнадцать. Мне стало уже неважно, будет ли она похожа на Тали. Накануне ритуала в замке появились люди барона с сообщением, что несколько вооруженных отрядов перешли границу недалеко от охраняемой территории. Одну группу лазутчиков удалось ликвидировать. В живых оставались солдат и девчонка, которая была с ними. Солдат умер от ран, едва его довезли до замка, а девчонка оказалась целой и практически невредимой, только вся в синяках и ссадинах. Парни объяснили, что она серьезно сопротивлялась: кого ранила, а кого и вовсе убила. Вот они на ней и отыгрались за своих. Барон приказал допросить ее. У него тогда были люди, умевшие разговорить даже немого. Но девчонка оказалась упертой. Все твердила «не знаю» на любые вопросы.
– Но я и вправду могла ничего не знать! – закричала девушка, поняв, о какой именно девчонке говорит Виллем. – Вы не думали о том, что я оказалась там случайно?
– Думал. Поначалу я именно так и думал. А потом мне довелось поприсутствовать на одном из допросов. Хотел бы я, чтобы у моих людей была такая же стойкость и сила духа. Тогда-то я и понял: ты не простая белоярка, по глупости или случайности оказавшаяся среди лазутчиков. В тебе были ярость, ненависть и цель, у тебя имелась какая-то цель, ради которой ты терпела невыносимые муки. И оружие, которое отобрали у твоих товарищей, оно тоже выглядело странным. В империи такое не делают. Из неизвестного металла, способного разрубить камень. И люди, которых ты положила там, на границе… Солдаты потом подтвердили, дралась ты на редкость умело. Тебя явно обучали этому с детства.
Граф прикрыл глаза, погрузившись в воспоминания. Затем продолжил:
– Но я отвлекся. За те два дня, что у нас оставались, ни мои люди, ни люди барона не нашли подходящую девушку. Сдается мне, не особо искали. Однако у нас была ты. По внешним параметрам подходила идеально: сильная, крепкая, да и возраст на первый взгляд совпадал. Тянуть время больше было нельзя. Некромант осмотрел тебя и подтвердил, что можно проводить ритуал. Я был там вместе с бароном. Вначале все шло как положено. Очерченный вокруг алтаря круг, два тела на алтаре. Тали казалась живой, просто спящей. Я смотрел на нее, стараясь запомнить любимые черты, чтобы потом попытаться найти их в тебе. Но обряд сорвался. Видимо, некромант напутал в своих заклинаниях. Пространство внутри круга полыхнуло огнем. Маг попытался вырваться из него, но не смог. И хорошо. Иначе смерть в огне показалась бы ему легкой. Потом, спустя несколько минут, огонь погас, словно его и не было. Некроманта тоже не было. Лишь горстка пепла у расколовшегося алтаря. И Тали не было. Осталась только ты. Твоя одежда сгорела, а на тебе ни следа. Ни от огня, ни от пыток. Мы надеялись, что все прошло удачно: ты поменялась с Тали и скоро она откроет глаза и улыбнется мне. Но глаза открыла ты. Я искал ее в тебе и не находил. Ритуал не удался, я понял это сразу, а вот барон вбил себе в голову, что Тали проявит себя, нужно лишь время. Я дал ему три года. Через три года, если Тали не проявится, он должен был убить тебя. Он поклялся в этом. А я поклялся, что сам убью тебя, если у него не поднимется рука. И вот срок подошел.
– Но зачем вам меня убивать? Пусть я не Тали, но кому помешаю, если останусь жива? Или вы так сильно ненавидите меня за то, что я это я, а не она, что готовы убить беззащитную женщину?
– Ты невнимательно слушала. Когда тебя схватили, мы обязаны были сообщить командованию, передать тебя императорским следователям, которые рано или поздно выбили бы из тебя правду о том, с какой целью ты оказалась на территории империи. Ты представляла собой угрозу безопасности империи тогда, представляешь ее и сейчас. Даже теперь, живя в доме барона, ты продолжаешь преследовать свои цели. Как еще старику могла прийти в голову мысль представить тебя при дворе и пристроить фрейлиной к Хлодвиге?
Тали мотала головой, кусая губы и проклиная себя за детское желание попасть в императорский дворец, о чем отцу все уши прожужжала. Выходит, сама виновата. Не загорись она этой, казавшейся теперь безумной, идеей, жила бы себе тихо в отцовском поместье.
– В любом случае, оставь мы тебя в живых, всплывет вся правда о том дне. Так что прости, милая, но другого пути у нас нет.
Граф понимал, что проиграл, что она не признается, однако не собирался отказываться от своих планов. Лучше погубить невинного, чем выпустить в мир демона, который разрушит империю.
Виллем поднялся со стула и, сжимая в руках удавку, приблизился к девушке. Тали, холодея от мысли, что сейчас умрет (а кто хочет умирать в семнадцать лет?), начала яростно метаться по кровати, пытаясь освободить руки. Поняв, что кроме рук отбиваться можно еще и ногами, со всей силы пнула мужчину, и, видимо, удачно. Виллем согнулся пополам, хватая ртом воздух, когда же отошел от удара, поднялся с перекошенным от бешенства лицом. Злость туманила его разум, избавляя от ненужных сомнений.
– Так, значит, быстрая и безболезненная смерть не входит в твои планы? Очень хорошо. Развлечемся немного. Кроме того, ты должна мне брачную ночь.
Тали не сразу поняла, о каких развлечениях и каком долге идет речь. Но когда жених перехватил ее ногу, которой она намеревалась наградить его новым пинком, и придавил тяжестью своего тела, оказавшись на кровати, да что там на кровати, прямо на ней, она пронзительно закричала. Две сильные пощечины оборвали крик, оставив противный металлический привкус во рту и гулкий звон в опустевшей голове. Виллем стянул с нее штаны и принялся шарить под рубашкой. Когда он, расстегивая брюки, чуть ослабил хватку, Тали рванулась так яростно, что мужчина повалился на пол, и она изо всех сил, какие у нее оставались, издала истошный вопль, который должен был перебудить всех постояльцев гостиницы.
Дверь слетела с петель от первого же удара. На пороге, полуголый, с мечом наперевес, стоял недавний знакомец, Милек, взлохмаченный, но тем не менее вполне бодрый, несмотря на позднее время. Оценив открывшуюся его взору картину, он, недолго думая, подскочил к встающему с пола Виллему и со всей дури приложил того по голове рукоятью меча. Граф снова оказался на полу, но в этот раз уже не делал попыток подняться. Парень же подошел к кровати и освободил Тали от веревок. Отступив к двери, перевел взгляд с распростертого поперек комнаты мужчины на девушку, дрожащими руками натягивающую штаны и поправляющую рубаху. Поскреб затылок.
