Я толкаю ее в плечо своим.

— Ты в порядке?

Она сглатывает, когда мужчины подбираются ближе.

— Я хочу домой.

— Что?

Один из парней смотрит в нашу сторону, медленно расплываясь в улыбке, когда он надевает шляпу задом наперед.

Дженни быстро поворачивается, сбивая попкорн с моих колен.

— Черт. Черт.

— Эй, что происходит…

— Гаррет, пожалуйста. — Ее глаза встречаются с моими, безумные, умоляющие. — Я хочу домой.

— Дженни, блять, Беккет. — Придурок в шляпе — Из «Торонто Мейпл Лиф» — останавливается рядом с нами, ухмыляясь Дженни. — Черт, сколько прошло времени? Плюс-минус шесть лет?

Она не отвечает, просто смотрит на него, сжав руки в кулаки.

— Хорошо выглядишь. Нам стоит как-нибудь потусоваться. Я скучал по тебе. — Он сдержанно смеется, оглядываясь на экран, где все еще идут превью. — Знаешь, я всегда думал, что там, на большом экране, будешь ты.

Ногти Дженни впиваются в подлокотник.

Я не знаю, кто этот парень, но когда его взгляд останавливается на моем, высокомерный и надменный, я почти готов ударить человека, которого никогда раньше не встречал. На самом деле, я уже ненавижу его сильнее Саймона.

— Как дела, чувак? — Он протягивает руку. — Я Кевин.

— На самом деле мне похуй, кто ты.

Его улыбка дрогнула.

— Что?

— Ты меня слышал. — Я указываю на Дженни. — Ты явно ставишь ее в неловкое положение, поэтому тебе стоит уйти.

Он недоверчиво хохочет.

— Это смешно. Я же не ставлю тебя в неловкое положение, Джен, правда? — Когда он наклоняется и проводит большим пальцем по ее подбородку, мои глаза заливаются красным. — Черт, мне всегда нравился этот ротик.

Я вскакиваю со своего места еще до того, как мой мозг посылает сигнал моим ногам двигаться, и встаю перед Дженни, отталкивая Кевина назад.

— Не прикасайся, блять, к ней, — рычу я, когда рука Дженни скользит по моей толстовке, сжимая в кулаке рубашку и притягивая меня ближе. — Не разговаривай с ней, блять. Даже не смотри на нее, блять.

— Легко. — Кевин, сдаваясь, поднимает руки. — Мы уходим.

— Тогда есть чертовски веская причина, по которой тебя больше нет в ее жизни. — Я хватаю наши куртки, хватаю Дженни за руку и поднимаю ее с кресла. — Подойди к ней еще раз, и тебе понадобится помощь пластического хирурга.

Ее рука дрожит в моей, когда мы идем на парковку, а я занят тем, что мысленно повторяю про себя, что мне нужно, черт возьми, успокоиться. Я не хочу, чтобы Дженни подпитывалась моей энергией, не тогда, когда ей нужно чувствовать себя в безопасности.

Я почти запихиваю ее на пассажирское сиденье, затем улучаю момент, чтобы подавить желание вернуться туда и выбить Кевину зубы за то, что он сделал, чтобы заставить эту невероятную девушку усомниться во всех своих лучших сторонах, растоптать ее доверие до такой степени, что она остерегается когда-либо оказывать его снова.

В машине Дженни дрожит, ее маленькие ручки трясутся. Я прикрываю одну из них своей, и вот так ее тело замирает, когда она смотрит вниз на наши сцепленные руки.

— Хочешь поговорить об этом? — Спрашиваю я. Она мотает головой, и я подношу костяшки ее пальцев к своим губам. — Поедем домой.

Я не знаю, что ей нужно от меня, но я знаю, что хочу дать это ей. Прижаться к дивану? Конечно. Пощекотать спину в постели? Без вопросов. Черт возьми, я даже оставлю ее в покое, если она попросит меня.

Чего я не ожидаю, так это того, что она нажмет на кнопку моего этажа, вместо своего, и введет код пентхауса.

Я не ожидаю, что она скинет туфли у моей двери и будет смотреть мне в глаза, расстегивая джинсы. Я не ожидаю, что она спустит их с бедер и бросит на пол, а потом возьмет мое лицо в свои холодные, дрожащие руки и соединит наши рты.

Мои руки проскальзывают под ее рубашку, на спину, притягивая ее к себе. Она вздыхает, откидывая голову назад, когда мой рот перемещается вниз по ее подбородку, к изгибам шеи. Я поднимаю ее на руки, обвиваю ее ноги вокруг своей талии и несу в свою спальню.

Она стягивает рубашку через голову, когда я укладываю ее на кровать. Приоткрывает губы и наблюдает, как я раздеваюсь. Когда мои колени касаются матраса, и я притягиваю ее к себе, вишнево-красный румянец поднимается по ее груди, окрашивая кремовую кожу. Мои губы следуют по его пути, ощущая тепло, которое согревает ее.

— Гаррет, — шепчет она, когда я расстегиваю ее лифчик, спуская бретельки с плеч. Здесь у нее крошечные, едва заметные веснушки, но я замечаю в ней все. Я прижимаюсь к ней губами, затем покусываю ее ключицу, нащупываю впадинку у основания ее горла, она содрогается под моими прикосновениями. — Я хочу… Я хочу заняться с тобой сексом.

Мое тело замирает, губы нависают над ее шеей, и мой член выдает меня, пульсируя там, где он находится, прямо напротив того места, в котором она говорит, что хочет меня.

Но на самом деле она не хочет этого.

— Дженни…

Ее пальцы опускаются с моих волос, и она ерзает, словно пытается спрятаться, будто не знает, как сильно я хочу ее.

Моя рука скользит по ее подбородку, заставляя ее посмотреть на меня.

— Хватит. Если это недостаточно ясно, я предпочту быть нигде больше, кроме тебя и внутри тебя. — Мои глаза перемещаются между ее глазами, отмечая неуверенность, страх. — Сегодня не та ночь. У тебя был тяжелый день, и ты чувствуешь себя уязвимой, и это нормально. Но я хочу, чтобы ты хотела меня по-настоящему, потому что ты уверена в этом. Я не возьму у тебя ничего, пока ты, без сомнения, не будешь готова отдать это мне. А ты не готова, Дженни.

Она прикусывает нижнюю губу.

— Но что, если я тебе наскучу?

— Дженни. — Уткнувшись лицом в ее шею, я тихо смеюсь, затем отрываю ее губу. — Сегодня я использовал один из твоих фаллоимитаторов, чтобы залатать вмятину, которую ты оставила в машине своего брата, а затем наблюдал, как ты стонешь над каждым кусочком своего ужина и дочиста облизываешь пальцы. Быть с тобой — все равно что смотреть мое любимое телешоу. Я всегда в нетерпении жду, что будет дальше.

Она сияет.

— Я твоя любимая?

— Моя, блять, любимая.

Она переплетает свои пальцы с моими.

— Покажешь мне?

Я делаю это пять раз подряд, показывая ей все мои любимые места на ее теле, шепча ей на ухо обо всем, что в ней делает мою жизнь лучше. Позже, когда ее тело прижимается ко мне, а мои пальцы танцуют вдоль ее позвоночника, она открывает рот и рассказывает мне, что на самом деле произошло сегодня.

— Это чушь собачья, и ты это знаешь, Дженни, — говорю я, когда она заканчивает. — Ты получила это предложение о работе, потому что твой преподаватель считает, что ты этого заслуживаешь, а не из-за брата, и не потому, что ты следуешь правилам.

Она кончиком пальца выводит свое имя на моем торсе.

— Трудно не думать об этом, когда кто-то вкладывает эту мысль тебе в голову. Я ненавижу сомневаться в себе.

— И при этом ты дала Крисси именно то, что она хотела. Она хочет, чтобы ты недооценивала свой талант. Она хочет, чтобы ты был такой же неуверенной в себе, как и она. Потому что, в конце концов, к этому все и сводится. Она неуверенна в себе и завидует.

— Ты думаешь, именно поэтому я ей не нравлюсь?

Я пожимаю плечами.

— Держу пари, Крисси даже не знает, почему ты ей не нравишься. Потому что это не имеет никакого отношения к тебе, а связано с ней. У нее тараканы в голове, с которым нужно разобраться.

— В этом есть смысл. Просто… иногда мне кажется, что я ни к кому не подхожу.

— Ты не была создана, чтобы подходить, Дженни. Ты слишком выделяешься, чтобы прятаться в тени.

Она кладет свою теплую щеку мне на плечо.

— Спасибо тебе, Гаррет.

Я щекочу ее шею кончиком косы.

— За что?

— За то, что поговорил со мной. Выслушал меня. Помог мне. Но больше всего за то, что запер меня в шкафу и заставил играть с тобой.

— Я не уверен, что все было именно так.

— Оргазмы были замечательными.

— Достаточно замечательными, чтобы выбросить игрушки?