Я набираю короткое сообщение преступнице.

Я: Забавно, когда я давал тебе данные своей карточки, думал, ты всего лишь заменишь джинсы, которые я испортил.

Солнышко: Забавно, я думала, ты будешь уважать мой выбор одежды, а не срывать ее с моего тела.

Я: Я собираюсь проявить неуважение к твоему телу только за это.

Солнышко: Дженни: Гаррет, 1:0

Боже. Черт возьми. Это прекрасно.

Интересно, как долго это продлится. Дженни умная, сильная, нахальная и сексуальная — лучшая во всем. Вопрос времени, когда кто-нибудь еще поймет это, и я буду вынужден отпустить ее. А еще я не уверен, как далеко мы можем испытывать нашу удачу с ничего не подозревающим мужчиной передо мной, что положил свой телефон на одну из полок в укромном уголке.

— Гаррет, пойдем, потанцуешь со мной.

Я снимаю коньки.

— Я не собираюсь сниматься в еще одном из твоих гребаных токтоков, Картер.

— Тик-ток! Давай. На последнем, в котором был ты, так много лайков. Все девушки считают тебя милым, когда ты танцуешь. Райли! — Он догоняет Джексона по пути в душ. — Я научу тебя танцевать очень быстро.

Джексон вытягивает руку, прикрывая свободной свое достоинство.

— Я голый!

— Отлично для рейтингов, — бормочет Картер. Он упирает кулаки в бедра и начинает командовать. Когда вся команда выстроилась, он переводит взгляд на меня, приподнимая брови.

— Гаррет.

— Нет. К черту это. Я не буду танцевать твой чертов танец.

Знаменитые последние слова. Час спустя я сижу в баре нашего отеля и наблюдаю за тем, как наша команда танцует какой-то нелепый тренд. Вся команда опускает руки, разворачивается и трясет задницами перед камерой. Большинство из нас наполовину в снаряжении. Джексону повезло меньше, он прикрывает свой член полотенцем для рук. Видео уже набрало более ста тысяч просмотров. Картер выглядел более гордым, лишь когда Оливия сказала «да» на свадьбе.

Сегодня здесь невероятно много девчонок, вся команата кишит ими. Джексон уже целовался с одной из, Адам продолжает уворачиваться от пальцев, пытающихся запутаться в его кудрях, и когда длинноногая брюнетка проводит рукой по моим плечам, я начинаю паниковать, отмахиваясь от ее прикосновений.

— Э-э, нет, спасибо. Нет, спасибо. Спасибо.

Эммет выгибает бровь, когда она уходит.

— Нет, спасибо? Месяц назад ты жаловался, что мы мешаем тебе трахаться. Сейчас тебя никто не останавливает.

Я прячу свое отвращение за горстью начос.

Эммет ждет, пока я проглочу.

— Что?

— Э-э… — Я чешу подбородок, когда мой взгляд скользит по столу, и останавливается на Адаме, который вежливо отшивает другую девушку, объясняя, что их желания не совпадают. — Нетфликс и расслабон, — выпаливаю я, затем отступаю. — Думаю, я перерос эту стадию. Я предпочту тусоваться дома с кем-то, кто заставляет меня смеяться. — Это не ложь. — «Смотреть Нетфликс и расслабляться», — повторяю я. — Или еще что-нибудь.

Адам ухмыляется.

— Значит, ты хочешь отношений.

— Гаррету нужна подружка, — поет Картер, дочиста облизывая куриное крылышко. — Я уверен, ты кого-нибудь найдешь.

— Это не может быть настолько сложно. У тебя же получилось.

Его кость со стуком падает на тарелку, твердый взгляд медленно поднимается.

— Я ловец, придурок.

Я хихикаю.

— Да, Олли повезло, что она не подхватила какую-нибудь болезнь.

— Ублюдок. — Картер тянется через стол, и быстро начинается игра в пощечины, когда наши руки взлетают в воздух, прежде чем в нее вмешивается папа.

Папа — это Адам. Эммет — плохой дядя, который сидит в углу и подначивает нас. Джексон — пьяная тетя, целующаяся со случайным парнем.

— Мы должны позволить естественному отбору позаботиться о вас, — говорит Эммет, когда мы расходимся. — Выживает сильнейший.

Картер сгибает бицепс, прежде чем поцеловать его.

— Это я.

— Мечтай. — Я вытягиваю руки, вены вздуваются, когда я сжимаю два кулака. — Ведь это я.

— Неважно. Моя сестра может поставить тебя на колени.

Она абсолютно точно может, уже сделала это, и я с удовольствием окажусь на них еще тысячу раз, чтобы распробовать сладкое местечко между ее бедер, пока она дергает меня за волосы и повторяет мое имя, умоляя о большем.

Я пытаюсь собраться с мыслями и сосредоточиться на предстоящем разговоре о времени, которое Адам проводит в детском доме.

— Я нашел свою семью в точно таком же доме, как этот, но я знаю, что не всем так повезло. Подумать только, что некоторые из этих детей сидят там годами, в ожидании того, чтобы кто-нибудь дал им шанс… — Он качает головой, хмурясь. — Это разбивает сердце.

— Я думаю, это здорово, что ты используешь свой опыт работы с системой приемных семей, чтобы помогать другим детям, — говорю я ему.

— Тебя усыновили? — Спрашивает Джексон теперь, когда его рот свободен.

Адам кивает, и Картер добавляет:

— Его отец — Дикон Локвуд.

Брови Джексон подпрыгивают.

— Дикон Локвуд, квотербек «Денвер Бронкос» в отставке и пятикратный чемпион Суперкубка, Дикон Локвуд?

Адам посмеивается.

— Он был так расстроен, когда я предпочел хоккей футболу. На самом деле, я не мог и мечтать о лучшей семье. Иногда ты не рожден у них, ты их находишь.

Джексон хлопает его рукой по плечу, и я борюсь с желанием закатить глаза. Я еще не проникся к нему теплотой.

— Рад, что ты нашел свою команду, приятель.

— Я думал о воспитании детей, но с моим графиком это невозможно. Они через многое прошли, и им нужна последовательность, кто-то, кто может приходить к ним каждый день. — Он пожимает плечами. — Может быть, в будущем, если я когда-нибудь женюсь.

Эммет тихо смеется.

— Ты встретишь кого-то невероятного и у тебя будет потрясающая семья, каким бы то ни было способом ты решишь это сделать.

— То, что случилось с Кортни, было ужасно, — вмешиваюсь я, — и я бы хотел, чтобы ты не пострадал. Ты заслуживаешь гораздо лучшего, чем то, что она тебе давала. Я не уверен, что ты ушел, если бы она не дала тебе причину.

Отношения Адама с его бывшей были шаткими какое-то время, и он достиг той точки, когда отчаянно хотел сделать ее счастливой. Поступая так, он пренебрегал своим собственным счастьем. Если бы он не застал ее с другим мужчиной, я не уверен, что он поступил бы так, как было лучше для него самого.

Адам сосредотачивается на напитке в своей руке, прежде чем поднимает взгляд и улыбается.

— Да. Блять, да. Пошла она.

— Эй, йоу! — Эмметт бьет кулаком по воздуху. — Вот это настрой, Вуди! За это надо выпить!

Хотел бы я поделиться своим настроем.

Вместо этого он остается у меня в руке, у меня отвисает челюсть, взгляд прикован к картинке в моем телефоне.

На меня смотрят два фаллоимитатора — один маленький, фиолетовый и блестящий, другой чертовски гигантский, черный и жилистый. К фотографии прилагается простой вопрос.

Солнышко: Эй, большой парниша, если бы я рассматривала возможность переспать с тобой в будущем и хотела дать себе время привыкнуть к твоему размеру, кого бы я трахнула?

Дженни отлично справляется с сексом по переписке. Быстро учится. Сверхбыстро.

У меня, с другой стороны, получается не так хорошо. Мой мозг, возможно, плавится, а член стал твердый как сталь.

Появляется вторая фотография, на которой пальцы Дженни обхватывают маленький фиолетовый фаллоимитатор.

Солнышко: Мистер «Совсем крошка».

— Почему ты корчишь такое лицо? С кем ты там переписываешься?

В ответ на вопросы Картера я прижимаю телефон к груди, радуясь, что рентгеновского зрения не существует, насколько я знаю. Когда я вскакиваю на ноги, мой стул падает на землю.

— Это моя мама. — Черт, это было так громко. — Я-я-я… — Черт. — Мне пора идти! — Я поднимаю свой телефон повыше и встряхиваю его, по какой-то гребаной причине. — Я нужен ей. Я нужен маме. Я должен… пока!