Последние мне дарил Андрей, который, смеясь, утверждал, что мой любимый цветок – красный.
– Слушаю тебя, Люций!
– Это эскарийцы, – шепнул мне на ухо Прасург. – Торговцы и ремесленники, живущие в городе.
– Эти цветы выращены в дворцовой оранжерее, – произнес виллан. – Мы отапливаем ее из котла, что дает тепло в ваши бани. И я надеюсь…
Его речь прервал громкий вопль сводного брата, который, вскочив на лошадь, с гиканьем ускакал с площади. К нему присоединилось человек пятьдесят молодых воинов.
– Это мне? – вновь повернулась я к Люцию.
– Да, принцесса! Если вы согласитесь их принять.
Спустившись с колесницы, склонила голову, позволив виллану надеть венок мне на голову. Люций отступил, но перед этим успел шепнуть, что во мне они видят надежду на мир и процветание во всем Альбионе.
Ну что же, фигуры расставлены!
Возмущенный братец первым ускакал в Священную Рощу. Я же, в традиционном платье бригантов, с венком из цветов, выращенных в эскарийской оранжерее, взошла на колесницу. Мысленно пообещала, что если племя выберет королевой меня, то я сделаю все, чтобы жить в мире. С Эскарией, с соседями – без разницы, лишь бы не «коротко и кроваво»!
И мы поехали. К тряске мне не привыкать, поэтому вскоре выпросила у Прасурга поводья, наслаждаясь тем, что вновь веду транспортное средство. Мне было все равно, какое! Начальник стражи показал мне основы ремесла возничего, и уже в скором времени именно он держался за перила, а я правила, ощущая себя в родной стихии. Правда, вместо трехсот лошадиных сил под капотом повозку тянули две лошадки, вместо шин «Michelin» – деревянные колеса с железным бандажом, но мне это безумно нравилось!
Миновали городские ворота. Затем, по подсказке Прасурга, я круто забрала вправо, объезжая холм. За ним местная речушка выписывала очередную извилину. А вот чуть дальше, у самой кромки леса, стояли два огромных валуна-мегалита.
Дернулась, вспомнив, где я уже их видела. Едва не потеряла управление, потому что… Не может этого быть!
Прасург хмыкнул, подхватил поводья, выпавшие из моих ослабевших рук, придерживая лошадей. Сердце билось иссупленно, рвалось из груди. Ведьмы во весь опор неслись к месту, которое я знала в настоящей жизни!.. Мегалиты, за которыми была та же самая речушка. Правда, моста здесь нет, а вместо шоссе – поле, за которым начиналась Священная Роща бригантов.
Это была Ведьмина Петля! Та самая, на которой мы попали в аварию с Андреем, а потом, два дня назад, я пыталась разбиться самостоятельно. Но ведь это… Это невозможно!
Раньше бы я, как человек рациональный, в подобные совпадения не верила, но сейчас от моей рациональности остались лишь рожки да ножки. Вернее, ничего не осталось.
Уверена, все это неспроста.
Наконец, подъехали к квадратной, внушительных размеров, площадке, обнесенной земляным валом, что начинался как раз возле валунов. Народу собралось немерено, но люди продолжали подходить. Среди толпы мелькнул «ирокез» Руэйда.
Мое появление на колеснице в сопровождении королевского отряда народ встретил одобрительными криками. Прасург протянул руку, помогая спуститься, после чего повел в святилище местного бога.
Вытоптанная площадка оказалась утыканной каменными колоннами метра в три высотой, с высеченным на них цветочным орнаментом. Все колонны венчали каменные головы с тремя лицами. Грубые, почти безликие черты вызывали у меня отвращение. Посреди площадки находилось небольшое деревянное строение без окон и с одной лишь дверью, перед которой стояла полуметровая статуя человека, сидящего со скрещенными ногами, икры плотно прижаты к бедрам. Как я и предполагала, у него тоже оказалось три лица.
Растолкав людей, воины освободили пространство неподалеку от входа в хижину. Я стояла, ожидая представления, боясь даже предположить, что в нем будет. Молитвы? Хоровое пение? Возложение венков к ногам божества? Или же… Не придумав ничего путного, стала ждать.
Место оказалось не только странным, но действовало на меня крайне угнетающе. И вовсе не потому, что было заставлено каменными идолами, нет! Оно давило на голову, словно пыталось вжать меня в землю. Вскоре я уже с трудом стояла, затем и вовсе облокотилась на кого-то позади, благо народ напирал, хотя королевская стража пыталась их оттеснить. Я же никак не могла отделаться от чувства, что трехликий хозяин этого места смотрел на меня сквозь белесые глаза каменных идолов.
Поняв, что долго не выдержу, оглянулась, прикидывая, как бы сбежать. Оказалось, позади стоял Ангус, к которому я и прижималась. Друид поддерживал меня рукой, второй сжимал посох.
– Скоро все закончится, – шепнул он мне.
Я ему не поверила. Как может быстро закончиться то, что еще и не начиналось?
– Это место силы вашего племени, – продолжал Ангус. – Те, кто получил высшее посвящение, ощущают здесь присутствие древних богов. Если богам нравится принесенная жертва, они отвечают на наши просьбы. Ты скоро привыкнешь, Аэлика, и научишься черпать магию…
Но прежде, чем успела послать друида подальше с его объятиями, магией и древними богами, я увидела, как из набалдашника посоха струится синее свечение, словно к деревянной палке подвели электричество. Как такое возможно?!
Тут по толпе прокатился громкий вздох. Перестав пялиться на посох, я повернулась. Из дверей хижины вышел Гахарит в сопровождении двух друидов и направился в мою сторону. Люди послушно расступались, освобождая проход. Белоснежное одеяние друида было в крови, словно он только что провел хирургическую операцию в полевых условиях.
Верховный Друид выглядел странно: лицо белое-пребелое, замершее, глаза остекленевшие, движения угловатые, неловкие. На миг показалось, что ко мне идет ожившая статуя Трехликого бога.
А еще… Его руки тоже были в крови!
На этом мои нервные клетки закончились, решив больше не восстанавливаться. Все, с меня хватит, не хочу! Попыталась сбежать, но Ангус обхватил меня за талию и прижал к себе. Держал крепко, не позволяя сдвинуться с места. Я впилась ногтями ему в руку и пошипела, что он сдохнет, если не отпустит. Он же обозвал меня дурочкой, заверив, что на одежде и руках Гахарита кровь жертвенного животного.
– Аэлика, еще немного, прошу тебя!.. Верховный Друид идет к тебе, и это очень хороший знак!
Я перестала сопротивляться, потому что внезапно кончились силы, словно их без остатка высосало это чертово место. Гахарит остановился в нескольких шагах от меня и заговорил, указывая окровавленным пальцем в мою сторону. Голос у друида был неестественный, пробирающий до дрожи, до нервных мурашек.
И толпа замолчала, кажется, перестав даже дышать.
– Бог послал знак, который я разглядел во внутренностях жертвенного быка. Триединый говорил со мной! И Он назвал мне имя нового правителя бригантов. Ею станет Аэлика, дочь короля Кэдерина!
Народ охнул. В их возгласах слышалось как облегчение, так и возмущение.
– Вам решать, – заявил Гахарит, – подчинитесь ли воле Богов или же пойдете своим путем!
Голос его прозвучал угрожающе, словно предостерегая бригантов от необдуманного шага. Толпа заволновалась. Я замерла, оглушенная, не понимая, что мне теперь делать и что ждет впереди. Братец тоже не собирался уходить, следовательно, у него тоже был козырь в рукаве. Стоял чуть поодаль, но даже сквозь толпу я чувствовала его тяжелый взгляд.
– Хотите ли вы в королевы Аэлику, дочь Кэдерина? – громкий голос Гахарита словно ножом рассек шум толпы. Люди замерли, замолчали, словно напряженно раздумывали. Я поморщилась, чувствуя себя словно стоящей возле алтаря, где меня выбирали в жены.
Возьмут, не возьмут?.. Волнительно!
– Да! – раздался нестройный ответ, а вотстоявшие вокруг Руэйда дружно закричали «нет».
– Боги, будьте свидетелями! Народ бригантов, хотите ли вы в королевы Аэлику, дочь Кэдерина? – вновь выкрикнул Гахарит.
На этот раз число желающих видеть меня на троне увеличилось. Наконец, в третий раз проголосовали почти единогласно. Восторженную тишину, установившуюся после третьего согласия, разорвал рык Руэйда, похожий на рев раненого животного. Брат выкрикнул в мою сторону проклятие и кинулся прочь, расталкивая народ. Причем, не один, а с группой соратников.
