– Вы вообще кто?! И что делаете в моей квартире?! – поинтересовался Горьковатый чуточку более агрессивно, чем собирался. Кричать на человека в таком беззащитном положении, он счел нецелесообразным.
– Владислав, простите, я не хотела вас разбудить! – извинилась женщина, краснея от смущения.
– В смысле, не хотели разбудить? Как вы сюда вошли?
– Вы же меня сами пустили! Я ваша муза, Владислав!
– Кто-кто вы моя?! – переспросил писатель. Он потряс головой, силясь развеять морок. Он, что, слишком заработался, да?! Музы были у него в книге! Целый факультет будущих профессиональных муз в другом вымышленном им мире!
– Я муза, – еще раз повторила женщина медленно, – я попала сюда из своего мира – мира идей, который вы так славно описываете в своих романах! Я попала в это тело, – она прижала обе руки к груди. – Должно быть, его бывшая хозяйка умерла…
– То есть вы хотите сказать, что вы попаданка из мира идей, который я самолично придумал…
– Вы его не придумали, вы увидели его во сне, потому что я вам его показала, – поправила его женщина. – Это моя работа – вдохновлять людей из других миров на творчество!
Она проговорила это все с такой восторженностью, что ее волосы вывалились из скрученного полотенца. Они оказались темно-рыжими, и Владислав, наконец, вспомнил, кто перед ним.
– Вы та женщина, с которой я разговаривал на вечеринке пару недель назад! – воскликнул он. – Погодите-ка, – он подошел к вешалке рядом со входной дверью и схватил зеленую женскую сумку, которая лежала под ней. – Думаю, это ваша! Не возражаете?
Не дожидаясь ответа, Владислав расстегнул молнию на сумке и покопался в ней. Во внутреннем кармане он нашел немного наличных, пару банковских карт и паспорт.
– Что это? – заинтересованно спросила женщина.
– А это ваше удостоверение личности… Антонина, – Владислав протянул ей раскрытый паспорт. Она взяла его и стала рассматривать с каким-то ужасом в глазах.
– Это я… то есть это та женщина, в тело которой я попала. Антонина, бедняжка, – всхлипнула женщина.
– И что, вы взяли мои ключи и каждый день возвращались в мою квартиру пока я спал? – попытался уточнить Владислав.
– Да нет же, куда я могла уходить? Я же ваша муза, Владислав, я всегда рядом с вами!
– Как это? Рядом со мной? Где вы были ночью, когда я ходил тут, писал книгу?
– Я была под кроватью, – призналась Антонина, снова ярко краснея.
– Ошизеть можно, – схватился за голову Горьковатый. – Кто-то посторонний две недели находился со мной в одной квартире, а я ни сном ни духом!
– Но я ведь не посторонний! Я ваша родная муза, только в теле какого-то человека, – насупилась женщина.
– Слушайте, давайте я просто отвезу вас домой, вот, по прописке, – Владислав снова отобрал у нее паспорт и прочитал, что значится в штемпеле на соответствующей странице. – Передам вас родным, и все будет в порядке.
– Но ведь для них я совсем чужая, хоть и в теле родного человека, – возразила Антонина. – И как же вы без музы писать-то собрались?
– А вы будете меня навещать, – пообещал Владислав и пожалел, что не прикусил себе язык. Дамочка, конечно, ему попалась интересная, но, похоже, больная на всю свою рыжую головушку.
Не слушая больше возражений, Горьковатый сам отправился в ванную, где даже побрился, потом переоделся в свои приличные штаны и стал ждать, когда Антонина тоже будет готова к выходу. Тянуть время она не стала, подчинившись все-таки воле своего подопечного. Через полчаса они уже выходили из дома.
Погода на улице стояла чудесная. Владислав даже удивился, как быстро все зазеленело. Когда он выходил из дома последний раз, на деревьях еще только-только распускались почки. В его книге же была еще середина зимы. Он, конечно, не ожидал и в реальности увидеть сугробы, но все же контраст его поразил. Несколько секунд писатель постоял возле подъезда, просто наслаждаясь теплом и неповторимым весенним воздухом.
– Даже короткая прогулка благоприятствует творческому подъему! – ляпнула Антонина, пытаясь соблазнить автора изменить планы.
Но он сурово посмотрел на нее и отправился искать свою машину, которую уже не помнил, где оставил. Его синяя Нива нашлась в другом конце двора. Владислав посадил в нее сумасшедшую дамочку и завел двигатель. Ехать было не так уж далеко, возможно даже Антонина проделала этот путь пешком, чтобы прийти к нему на вечеринку.
Подъехать прямо к дому женщины писатель не смог. Въезд во двор был, елки палки, по пропускам. Хорошо, что в сумке Антонини нашелся весь набор ключей, в том числе от калитки, а то бы они и войти не смогли. Поднявшись на двенадцатый этаж, они нашли нужную квартиру и позвонили в дверь. Пару минут подождали, но им так никто и не открыл, так что пришлось подбирать ключи на связке и пускать себя самостоятельно.
– Вспоминаете что-нибудь? – спросил Владислав, пропустив женщину вперед. Они оказались в светлом коридоре со встроенным шкафом по левой стене. Напротив того висели картины с цветами в постельных тонах.
– Ничегошеньки, – Антонина глянула на чистый пол под своими ногами и разулась. Владислав последовал ее примеру и пошел вместе с ней осматривать квартиру.
– Нужно найти телефон, – пробурчал писатель, оглядываясь. Справа находились гостиная и кухня-столовая, а слева ответвление коридора с еще тремя комнатами: две спальни и кабинет, совмещенный с чем-то вроде фитнес-зоны.
– Телефон? – переспросила Антонина, заглядывая в кабинет через его плечо.
– В вашей сумке не было мобильного телефона. Должно быть, вы вышли из дома без него, – пояснил Владислав. – Он бы вам очень пригодился, чтобы вспомнить кто вы и что вы.
Он зашел в комнату и уселся за письменный стол, на котором стоял принтер, валялась всякая мелочевка вроде ручек и стикеров, но не было главного – ни стационарного компьютера, ни ноутбука.
– У меня такое впечатление, что вы жили здесь одна, – проговорил Владислав, открывая верхний ящик стола. – Проверьте, сколько зубных щеток стоит в ванной.
– Здесь две ванных, – сообщила Антонина после того, как вернулась в кабинет. – И всего одна электрическая зубная щетка.
– Интересно, – буркнул писатель. Нигде в ящиках он не нашел ни одного носителя информации: ни флешки, ни диска, ни даже завалявшейся с незапамятных времен дискеты. Ничего подобного, как будто кто-то все здесь конкретно подчистил. Владислав понял, что телефон они тоже не найдут. Тем не менее, он продолжил методично обыскивать квартиру, и только обнаружив себя увлеченно роющимся в ящиках комода с личными вещами хозяйки, уразумел, что даже не удосужился спросить ее разрешения.
Антонину он нашел на кухне, она приготовила им чай и, похоже, нисколько не волновалась, что кто-то роется в ее нижнем белье.
– Смотрите, что я нашла! – женщина радостно продемонстрировала писателю его собственный первый роман. Он был еще в мягкой обложке и практически зачитан до дыр. – У нее есть все ваши книги! – Антонина все еще говорила о себе в третьем лице.
Писатель глубоко вздохнул:
– А телефон? Телефон удалось найти?
– Нет, – проговорила Антонина расстроено, как будто серьезно его подвела.
Миссия действительно казалась проваленной. Женщина по-прежнему ничего не могла о себе вспомнить, и они не нашли практически ничего, что могло бы подстегнуть ее память. Все вещи вокруг, кроме разве что коллекции фэнтези в шкафах в гостиной, были безликими и сугубо практичными. Не было ни открыток, ни фотографий, ни каких-то записок и напоминалок самой себе.
Владиславу пришлось остаться в квартире Антонины на ночь. Ей было страшно, и он в данной ситуации вполне мог ее понять. В отсутствии воспоминаний это было совершенно чужое место для нее, да еще эта пропажа компьютера и телефона. Возможно, конечно, она сама оставила их где-то еще, но все равно имело смысл на следующий день вызвать слесаря и поменять замки. Что делать с ее памятью писатель не знал. Видимо, обратиться к врачам.
А вот что делать с ее одержимостью им самим? Муза она его, видите ли!
