– Эрик – мой сын, Равинет! Мой! Я не отдам его ни тебе, да и никому другому, запомни это!

Равинет злорадно усмехнулся:

– Ничего не поделаешь, Гэрин! Я дал ему жизнь, кто же станет с этим спорить?! Если бы не я, мой бедный друг, его бы вообще не было!

Брови Гэрина угрюмо сдвинулись.

– Ты, ублюдок! Неужели ты забыл, как бросил его умирать?! Просто чудо, что в тот день я наткнулся на него в лесу! Это чудо… и это не ты, а Господь Бог даровал мне сына! А ты бездумно отшвырнул прочь бесценное сокровище, которым любой на твоем месте дорожил бы больше жизни! Слышишь, Равинет, бесценное сокровище! Сына, благородного сына, которым любой мог бы гордиться! А ты, мерзавец, бросил его! И теперь у тебя нет никакого права считать его своим!

– У меня есть на это право, Стэйвлот. Он плоть от плоти моей, моя кровь течет в его жилах. И мы с ним одно лицо, разве нет? – Увидев искаженное яростью лицо Гэрина, Равинет коварно усмехнулся. – Как, должно быть, ты возненавидел меня, когда впервые понял, чье отродье в тот день подобрал в лесу!

– Да, ты прав. Я возненавидел тебя еще больше, – признался Гэрин, – но не поэтому. Не потому что именно ты породил его на свет. Любой мерзавец мог изнасиловать беззащитную девушку и дать жизнь ребенку. Ненавидеть тебя? Остается только презирать подонка, коль скоро он палец о палец не ударил ради собственного сына! Нет, тебя я возненавидел не за это. Не за жизнь, которую ты ему дал… а за ту смерть, которую ты уготовил своей собственной плоти и крови!

– Ну, положим, я загладил свою вину, – торопливо пробормотал Равинет, в глазах его еще не погасла надежда спасти собственную шкуру. – Я ведь мог убить его совсем недавно, однако оставил в живых. И все потому, что он мой сын. Разве это ничего не значит в твоих глазах?

– Ровным счетом ничего! – гремел Гэрин. – Ты не убил его, просто не желая делать это своими руками! Будь у тебя возможность прикончить его, ты бы не задумываясь отправил на гибель собственного сына!

Гэрин шагнул к негодяю, и Равинета охватила дрожь.

– Ты не можешь убить меня, Стэйвлот! Король повесит тебя за это!

Но Гэрин только покачал головой. Он медленно приближался, шаг за шагом.

– Не надейся на это. Он даже никогда не узнает, что это я убил тебя. А если и узнает, чья рука сразила предателя, все равно я ни о чем не пожалею. Давным-давно, когда моему сыну было всего десять лет, я дал ему клятву, а я всегда держу свое слово. Особенно когда речь идет о моих детях.

– И ты собираешься прикончить меня из-за какой-то дурацкой клятвы? – взвизгнул Равинет, который при виде неумолимо приближающегося возмездия совсем потерял голову и трусливо юркнул за массивное кресло.

– Да, – кивнул Гэрин, преследуя его по пятам, – из-за клятвы! Я поклялся тогда, что уничтожу любого, кто заявит на мальчика права, как это сделал ты, Равинет. И поэтому говорю тебе – готовься к смерти!

– Я… я больше никогда этого не сделаю, Гэрин! Клянусь! Завтра я покину Англию, и покину ее навсегда! Ты никогда больше не увидишь меня, даю слово, даже не услышишь обо мне! Я просто исчезну!

И снова Гэрин медленно и торжественно покачал головой с неизбывной печалью в глазах.

– Да, я уже никогда не услышу о тебе, Равинет! Хотя, Богом клянусь, дорого бы я дал, чтобы этой ночи никогда не было в моей жизни! Одно твое дыхание, ублюдок, оскверняет землю! Мне тошно даже смотреть на тебя!

И он снова шагнул вперед.