Над водой уже стелился туман. В сумерках звенели комары, опасаясь подлетать близко к костру, возле которого хлопотал лишний близнец. Парень, явно приученный быть незаметным, молча варил похлебку, стараясь ничем не обеспокоить великого шамана.

А тот, не думая ни об ужине, ни о прошедшем дне, ни о завтрашнем, глядел в небо.

День был утомительно жаркий, но к ночи посвежело. Воздух наполнился ароматами ночных цветов. Сейчас, в начале травня, цвела каждая былинка, и луга стояли в полной красе.

«Как неспешно все цветет здесь, на юге. Будто впереди вечное лето…» – думал нойда, вдыхая запахи ночи и наслаждаясь ветерком. Этот легкий, прохладный ветер казался ему приветом с севера. Впрочем, нойда так давно не бывал в родных краях, что уже начал забывать их. Несколько раз он ловил себя на том, что залив Лахтака, где прошло его детство, вспоминается ему какой-то страной добрых духов, где и солнце мягче, и море добрее, и зимы приятнее, и все лучше, чем в любой из земель, которые он исходил за годы изгнания.

«Я придумываю себе север», – подумал он, грустно усмехнувшись.

Он поглядел на алую полосу, горевшую в небе на западе. Она будет так гореть до самого утра…

Нойде вспомнился ослепительный свет ночного неба над Змеевым морем. Там солнце не заходило вовсе, и даже в самую глухую полночь на небе не было видно ни единой звезды.

«Хочу домой…» – подумал он. И сразу прогнал эту пустую, горькую мысль.

Вместо нее саами вызвал в памяти свой приют на Коневице. Холодное море Нево, злые комары…

Вот его дом, и именно туда он вернется, когда выполнит то, что велел ему Каврай. А дальше будет видно. Сам он ни о чем просить богов не станет.

Нойда нагнулся вперед и взял в руки гладкую колотушку из лосиного рога, столько раз пробуждавшую его бубен.

– Жаль, Вархо, ты не можешь видеть закат, – произнес он, обращаясь к колотушке. – В словенских землях хорошо. Тут боги добры к людям…

По коже ладоней тут же пополз холодок. Пальцы отозвались дрожью.

«Видно, именно поэтому эти люди и зовут на помощь не своих волхвов, а северного колдуна?»

Ладонь нойды на миг окуталась тенью. Затем тень соскользнула наземь, обтекла костерок, на котором Лишний готовил ужин, устроилась по другую сторону, обрела человеческие очертания и сверкнула клыкастой улыбкой.

«Да, закат хорош. Но пламя огня – лучше…»

Напрасный близнец бросил на призрака быстрый взгляд, но ни слова не сказал. Даже ложка, которой он помешивал похлебку, в его руке не дрогнула.

– Подведем итоги, – вслух произнес нойда. – Я лишился бубна, всех сайво-помощников и здоровья… Что у нас осталось? Железная птица, назначение которой мне неизвестно, но ради которой арбуй чуть не уничтожил деревню…

Нойда почтительно коснулся совы с человеческим лицом, которая висела у него на груди.

– Колотушка с духом равка внутри…

«Этот равк едва посмертие не утратил ради тебя», – напомнила тень.

– Я помню. Итак! Колотушка с духом равка внутри… Непонятная железная птица… Шаманский пояс, обостряющий внутреннее зрение, – вещь дельная, но не оружие… И парень без души.

«Парень вроде неплох. Готовит, вещи носит, помалкивает… А еще ты забыл про кошель».

– Я не забыл, – возразил нойда. – Он мне не принадлежит, я его лишь храню. И огненный дух, заключённый внутри, еще должен родиться… Но когда, как, и главное, зачем – мне пока не открыто…

«Тебе же было сказано: открыть кошель, когда настанет то самое время!»

– А как я узнаю, когда оно настанет? То-то же…

Нойда закашлялся, дыхание сбилось. Кашель тут же отозвался глухой болью в груди. Как раз слева, там, куда саами во время боя ударил себя заговоренным ножом…

– Самое-то главное забыл, – прохрипел он, кое-как восстановив дыхание. – Жизни у нас остались!

«Полжизни у тебя, – уточнил Вархо, – и мой дух в твоей колотушке».

Нойда хлопнул себя по лбу.

– Вспомнил! Есть еще кое-что.

Он встал, отошел от костра и принялся копаться в сумках.

– Нашел!

На ладони у саами лежала небольшая плоская деревянная вагуда, треснувшая по всей длине.

– Этот варган мне еще дед Кумжа отдал, – сказал нойда. – «Почини, – говорит, – коль сумеешь. Для камланий послужит не хуже бубна». А я и забыл про него…

«У меня есть мысль получше, – сказал Вархо. – У словен варганы намного звонче, а почему? Потому что из железа!»

– Где же я возьму железный варган?

«А вон там, на отшибе, где огонек мигает, видишь? Там кузнец живет с семейством. Пусть в уплату за помощь он выкует тебе новый варган. А уж ты в него таких могучих сайво подселишь…»

– Какую еще помощь?

«А это мы скоро узнаем. Здешние уже знают о тебе, днем заметили. Сейчас стемнеет… Жди, скоро придут просители».

– А если не придут? Может, в этой деревне все хорошо?

«Да не бывает такого. Чтобы так много людей жили вместе и у них было все хорошо?»

Нойда скривился.

– Так ведь опять начнется: отворот, приворот… Наведи порчу, сними порчу… Ты же знаешь, я таким не занимаюсь.

«Ну ведь снять-то можно? Снять же порчу – благое дело?»

Нойда вздохнул и промолчал.

«Поверь, придут. Я чую…»

– Что ты там чуешь?

Призрак равка сверкнул железными клыками:

«Тьму…»

Нойда с сомнением поглядел на противоположный берег. Огни гасли один за другим. Лениво перелаивались собаки. Где-то вдалеке промычала корова…

– Да какая там тьма…

«Дыхание Нижнего мира. Поверь, я сам оттуда. Скоро придут – а ты соглашайся. Нам нужна еда…»

Нойда промолчал.

«В тебе дыра, дружище. От удара заговоренным ножом. Ты чуть не убил себя, чтобы заманить едуна в оржавень… Помнишь?»

– Помню… – буркнул саами.

«Только трижды ты можешь прибегнуть к этим чарам, – прозвучали в его памяти слова учителя Кумжи. – На третий раз не вернешься…»

«Так вот, братец, из тебя утекло много крови, а с ней и много жизни. Надо возвращать ее! Добрая еда, отдых, новые сайво, новый бубен… Или хотя бы варган. Иначе дыра не закроется… И мне тоже будет нечего есть».

– И при этом ты говоришь, что на том берегу тьма, и предлагаешь мне снова рискнуть жизнью…

«Тебе нужен варган или нет?»

– Хозяин…

Нойда обернулся и увидел за спиной Лишнего. Тот, в белой рубахе, с бледным лицом, и сам напоминал бесплотную тень.

– Я слышал вашу беседу, – тихо сказал близнец. – Я готов.

– К чему готов?

– Отдать часть жизненной силы…

– Ты что несешь? – привстал нойда.

Лишний испуганно моргнул:

– Разве ты увел меня не для этого?

– Пошел вон отсюда!

Лишний шарахнулся прочь и чуть не упал в траву. Зубастая тень разразилась ядовитым хохотом.

«А парень еще полезнее, чем я думал!»

– Эй, напрасная душа! – рявкнул нойда, пытаясь успокоить в себе гнев. – Кто тебя надоумил?

– Батюшка Елмаш всегда так делал, – смущенно ответил Лишний. – Для того мне и жизнь сохранили, чтобы я был щедрым источником жизни для него и всей семьи. После каждого чародейства меня звал… А теперь ты – мой хозяин…

– Ах, вот как!

Нойде вспомнилась чуть живая женщина на лавке. И ее муж, волхв Елмаш, подзывающий к себе безответного лишнего близнеца.

«Я знаю, кто пойдет за Кромку. На такой случай его и приберегали…»

– Значит, ты привык отдавать жизненные силы родичам…

– Да, хозяин. Заболевшим, ослабшим – всем, кому батюшка Елмаш скажет. А на что я еще-то годен?

– Выносливый ты парень, я гляжу. Крепкий…

– Так я готов… Ты ранен, тебе плохо, я же вижу! Можно даже и кровь не пускать – просто возьми меня за руку и пей…

– Сгинь с глаз, межеумок!

Лишний поглядел на хозяина с удивлением и обидой. Отряхнулся и пошел к костру, где уже грозилась выкипеть похлебка.

Нойда отвернулся, сопя от гнева. Вархо молчал, посмеиваясь.

«А вот и гости! – встрепенулся равк. – Слышишь плеск?»

Нойда поглядел в сторону реки и увидел, как в их сторону по воде движется черное пятно.