… крупная потусторонняя сущность оказалась в проёме двери, и с неистовой мощью рванулась наружу. Глеб вскинул топор над головой и обрушил его на страшилище, которое почти выбралось из ужасной избушки.

Исчадие ада вскинуло правую лапу и встретило оружие парня широким запястьем. Топорище не выдержало столкновения с костью и разлетелось в мелкие щепки. Ржавое лезвие жалобно звякнуло и отскочило неизвестно куда.

К счастью туриста, сильный удар возымел своё действие. Монстр не удержался на месте и резко отшатнулся назад. Лежавший у порога Борис, извернулся и правой рукой схватил его за ногу, лишённую плоти.

Голые пальцы напарника скользнули по голени от колена к лодыжке. Они оказались между большою и малой берцовою костью, и их прочно заклинило в узкой щели меж ними.

Чудовище вытянуло передние лапы, крепко вцепилось в косяк узкой двери и, с отчаянным рёвом, пыталось освободиться от хватки. Волоча за собою напарника, оно мало-помалу, выбиралось наружу.

Более мелкая тварь метнулась к Борису и, с утробным рычанием, вгрызлась в его левую руку. Он с огромным трудом сдерживал помесь рыси и ящера. Было отчётливо видно, молодой человек быстро слабеет и скоро не сможет противиться чёрному гаду…

Часть

I

. Нага

Глеб

– Пустые всё хлопоты! – сказала седая ведунья: – Что с ним сегодня не делай, а всё одно, несчастный пацанчик помрёт! – опираясь на суковатую палку, старая женщина развернулась на месте и, чуть слышно кряхтя, медленно двинулась к двери, ведущей на улицу.

Стоявшие у маленькой люльки, мама и бабушка больного ребёнка одновременно тихо заплакали. Шесть его тётушек, от восемнадцати до полутора лет, дружно нахмурились. Малышка даже захныкала.

Сорокалетний дед мальчика озадаченно крякнул, почесал слегка полысевшую голову, и вышел вслед за ветхой старушкой. Мужчина помог ей спуститься по ступеням высокой веранды, проводил до калитки и только там решился спросить: – Может быть, есть какое-то, ОСОБОЕ народное средство?

– Продайте его. – безразлично отмахнулась старуха: – Пусть у него появятся другие родители. Лучше всего, те, у кого в их роду, всегда появлялись одни пацаны. Они поименуют его по-иному и так предрекут ему другую судьбу. День ребёнок у них поживёт, а, как станет темнеть, заберёте домой. Если, к этому времени, он ещё не помрёт.

Кто его знает, вдруг таким простым образом вы всё же обманите безносую жницу? Примчится «костлявая» за маленьким Глебом к его новой родне, а там мальцов очень много, но с таким именем нет.

Если она сильно устала за день, то может решить, что его утащила другая потусторонняя сущность. Вокруг нас их полно обретается. Плюнет «косая», да и уберётся назад в своё мрачное логово.

Древние знахари мне говорили, что такая простая уловка иногда помогала выжить ребёнку. – знахарка тихо хихикнула и, тяжёло опираясь на посох, пошла по пустой сельской улице.

Фёдор Терентьевич немного помялся и предложил вслед пожилой собеседнице: – Давайте я Вас на машине домой подвезу.

– Сама доберусь! – презрительно фыркнула женщина: – Всего-то и нужно пройти десять дворов. А ты прямо сейчас займись продажей мальчонки! Может быть, и успеете, до визита старухи с косой?

Сбитый с толку словами ведуньи, огорчённый мужчина замер на месте, как электрический столб. Да так и остался, стоять среди совершенно пустой тёмной улицы. Он потоптался в глубоком раздумье, повернулся и быстро пошёл в противоположный конец большого села.

Минут через пять, он добрался до дома товарища, которого звали Григорий Харламов. Друзья были знакомы очень давно и воевали в одной из горячих точек планеты. Фёдор три раза стукнул в закрытые ставни, и услыхал сонный голос товарища. Тот лениво спросил: – Кого там ещё принесло?

Узнав, кто явился в столь позднее время, Григорий сказал старому другу: – Сейчас я приду. Посиди пока в летней кухне. Там мы, спокойно обо всём поболтаем.

Григорий быстро оделся, взял спички, початую пачку с дешевеньким куревом, и быстро вышел из дома. Они сели на лавочку, стоящую под невзрачным навесом, и стали тихо о чём-то беседовать. Так они и сидели там почти до рассвета.

Меж тем, новорождённый Глеб Прохоров всю ночь прометался в очень сильной горячке. Его двадцатилетняя мама сидела у самодельной детской кроватки, в которой когда-то возилась сама. Она смотрела на сына и не смела сомкнуть заплаканных глаз.

Уже на рассвете, Фёдор вошёл в тёмную горницу. Сорокалетний мужчина строго посмотрел на супругу, которая грустно сидела на широкой постели. Он кашлянул и сказал голосом, не терпящим никаких возражений: – Буди-ка Марию, я ей расскажу, что нужно делать!

Мама несчастного мальчика опять беззвучно заплакала. Не споря с насупленным мужем, бабушка молча пошла в детскую комнату. Мария, была второй дочкой в их дружной семье. Она очень часто оставалась за старшую, и привыкла во всем помогать по хозяйству.

Девушка сразу проснулась от первого шороха, вскочила с кровати и торопливо оделась. Она молча прослушала наставленья отца, положила больного племянника в подол своего сарафана и вышла на улицу.

Время уже приближалось к рассвету. Наступила пора, выгонять всю скотину в общее стадо. Крестьяне давно поднялись на ногах. Все были уже во дворах просторных домов и возились в хлевах, возле коров. Животных уже подоили и ждали, когда мимо на лошади проедет пастух. Тогда можно будет, выгнать бурёнку в ворота. Овцы сами за ней побегут.

Мария шагала пустой сельской улицей, и громко кричала. Она вела себя так же, как водители тех автолавок, что иногда, забредали в их глухое местечко. Вот только сегодня, всё шло чуть по-другому. Селянам сейчас предлагали не житейские мелочи, что очень нужны, в каждом хозяйстве. Им посулили нечто другое.

– Продаю малого мальчика! Месяц от роду! Кому нужен мальчик? – звонко кричала Мария. Малыш тихо лежал в её подоле. То ли, уснул, то ли, лишился сознания от сильного жара?

Заинтересованные необычным товаром, соседи тотчас покидали дома и подходили узнать, что, почём? Некоторые даже делали вид, что хотят прикупить пацанёнка, и принимались за торг.

Помня наставленья отца, Мария просила огромную сумму, не уступала в цене и, конечно, ни с кем и не смогла сговориться. Зато Григорию и Насте Харламовым, у которых имелось семь своих сыновей, она уступила больного племянника удивительно дёшево. Взяла за него всего лишь один, советский жёлтенький рубль.

Мария отдала покупателю недужного мальчика, а взамен получила потёртый билет Казначейского банка СССР. Как огромную ценность, она зажала рубль в кулаке и вихрем помчалась домой.

Фёдор Терентьевич принял от дочери сумму, что выручили за несчастного внука и повертел небольшую купюру в руках. Мужчина не нашёл в ней ничего интересного и передал заплаканной матери Глеба.

– Ведунья сказала, чтоб ты хранила её до семилетия сына. Если наш внук, даст Бог, не умрёт, подаришь деньги ему. Пусть их истратит на всякие прихоти. Глядишь, тогда всё обойдётся.

Старшая дочь взяла небольшую бумажку бледно-жёлтого цвета, аккуратно сложила её в несколько раз и ушла в соседнюю комнату. Люба открыла самодельную шкатулку из дерева, где лежали все документы, и сунула рубль в свидетельство о рождении сына.

Новые родители мальчика отдали девушке деньги. Они взяли ребёнка и отнесли в просторную русскую баню, что находилась между двором и внушительным садом. К этому времени, Григорий успел хорошо протопить массивную печь.

Вместе с женой, он начал мыть пацанёнка в горячей воде. Купанье сопровождалось словами, что были известны семье с давнишних времён. Они облили ребёнка отваром из целительных трав, обтёрли новым льняным полотном и, завернув в большую пелёнку, пошли все втроём в тёплый дом.