А у Александра Сергеевича Пушкина в повести “Выстрел” есть очень хороший пример “сторителлинговой” истории (на то он и классик, все-таки):

Это было на рассвете. Я стоял на назначенном месте с моими тремя секундантами. С неизъяснимым нетерпением ожидал я моего приятеля. Я увидел его издали. Он шел пешком, с мундиром на сабле, сопровождаемый одним секундантом. Мы пошли к нему навстречу. Он приближался, держа фуражку, наполненную черешнями. Секунданты отмерили нам двенадцать шагов. Мне должно было стрелять первому: но волнение злобы во мне было столь сильно, что я не понадеялся на верность руки и, чтобы дать себе время остыть, уступал ему первый выстрел; противник мой не соглашался. Положили бросить жребий: первый нумер достался ему, вечному любимцу счастия. Он прицелился и прострелил мне фуражку. Очередь была за мною. Жизнь его наконец была в моих руках; я глядел на него жадно, стараясь уловить хотя одну тень беспокойства… Он стоял под пистолетом, выбирая из фуражки спелые черешни и выплевывая косточки, которые долетали до меня. Его равнодушие взбесило меня. Что пользы мне, подумал я, лишить его жизни, когда он ею вовсе не дорожит? Злобная мысль мелькнула в уме моем. Я опустил пистолет. «Вам, кажется, теперь не до смерти, – сказал я ему, – вы изволите завтракать; мне не хочется вам помешать…». – «Вы ничуть не мешаете мне, – возразил он, – извольте себе стрелять, а впрочем как вам угодно: выстрел ваш остается за вами; я всегда готов к вашим услугам». Я обратился к секундантам, объявив, что нынче стрелять не намерен, и поединок тем и кончился.

Вот и пришло время сказать обязательную “пару слов” о той самой “волшебной силе историй”. Поскольку о ней не рассказал еще, разве что, самый ленивый, ограничусь только самым главным и важным.

Итак, сейчас уже наверное ни для кого не секрет, что человек очень по-разному воспринимает поступающую информацию. Один и тот же смысл, переданный через сухие “рациональные” выкладки или в виде увлекательной истории, в первом случае потребует серьезного и, возможно, долгого осмысления, а во втором – зайдет, что называется, как к себе домой. Этому есть вполне простое объяснение.

Наша психика состоит из трех основных отделов (назову их так, как в свое время учил, вы можете подобрать свои аналоги, суть вряд ли сильно изменится): сознательная часть (назовем ее, для краткости, сознание), подсознание и бессознательное. Сознание это наша рациональная составляющая. Здесь находится вся логика, все наше “здесь и сейчас”. Подсознание это, по сути, система фильтров, которую должна преодолеть поступающая информация, прежде чем будет принята нами окончательно или, наоборот, выдана в мир. Фильтры очень разные и состоят из наших убеждений, страхов, ценностей и т.д. А бессознательное это наша хаотично-эмоциональная часть, в которой происходит самая бурная мыслительная деятельность, хранится личный опыт и, по ряду теорий, даже опыт общечеловеческий в том или ином виде.

Фишка в том, что бессознательное, являясь могучей силой, оперирует сугубо простыми причинно-следственными связями и простыми же образами. Отсюда, например, тезис, что человек не воспринимает частицу “не” – он-то ее воспринимает, но только на сознательном уровне. А потом нужно эту информацию (с частицей “не”) перевести на язык образов. Ну-ка, представьте себе образ с частицей “не”! Вот то-то же! Как минимум, задача трудная, а в ряде случаев попросту невыполнимая. Если же речь идет о более сложных речевых конструкциях и смыслах, то степень погрешности и потери информации увеличивается в разы. Как же быть?!

А вот как – говорить с бессознательным на его языке! Он мыслит сугубо образами и эмоциями, так и давайте ему образы и эмоции. Собственно, любая история, хоть анекдот на три минуты, хоть роман на десять томов, является тем самым набором образов и эмоций. В идеале, еще и предельно простыми для понимания причинно-следственными связями (та самая мотивация персонажей, как вариант). Главное не путайте “простые” и “примитивные”.

Если представить нашу психику в виде дома (или хижины в лесу из классических ужастиков, тут уж кому что ближе), то жилые помещения это сознание, подвал и прочие бункеры это бессознательное, а узкая лестница, ведущая в подземелья это подсознание. Вот и думайте, насколько удобно по этой лестнице спускаться в подвал за разными нужными вещами и возвращаться обратно.

Но у каждого уважающего себя дома (особенно, если это хижина в лесу!) есть угольная шахта. Как правило, она располагается на улице и нужна, как ни странно, для быстрой загрузки угля в подпол. Поскольку уголь это такая штука, которая завозится грузовиками, размеры у шахты весьма обширные. Правда, вылезти через нее довольно проблематично, но так она и не для этого.

Так вот, информация, которую мы получаем в “рациональном” виде это те вещи, которые мы заносим в подвал нашего дома через узкую неудобную лестницу. А истории и прочие метафоры это что-то типа самосвала с углем, который подъезжает к угольной шахте и сразу доставляет груз к месту назначения. Здесь, правда, стоит задуматься о качестве топлива – кто-то может загрузить в ваш подвал отборный уголь, а кто-то – не пойми какой, вперемешку с шишками и дохлыми енотами.

Продолжая разговор о качестве топлива, начатый в прошлом разделе, важно сказать, что основным критерием этого самого качества в случае с историей, является ее правдоподобность. Даже если наша история содержит целый ряд фантастических допущений, у нее все равно сохраняется некая внутренняя логика, устанавливаемая внешней средой, миром, в котором происходит действие. Если история про офисного работника из России 2019 года, то и живет наш герой по соответствующим правилам, даже, если через минуту окажется, что все вокруг – компьютерная иллюзия, сам он – избранный и срочно надо выбрать, какую пилюлю проглотить – синюю или красную.

Особенно важно уделять внимание внутреннему состоянию героя, тем изменениям, которые с ним происходят в течение повествования, и особенно, в финале. По сути, об этом каждая наша история. Через трансформацию центрального персонажа, мы показываем слушателю ценность нашей идеи. И если нам не поверят, то чуда не произойдет, сколько ни дуй!

Именно поэтому очень важен личный опыт понимания тех или иных ощущений и состояний. И поэтому так популярны всевозможные истории успеха, особенно, рассказываемые непосредственно их участниками. Человек, который сам прожил то, о чем рассказывает, как правило, более убедителен и правдоподобен, чем тот, кто имеет лишь общее, поверхностное представление о вопросе. Даже, если проживший не обладает мастерством сочинителя и рассказчика. Иногда некая неумелость даже добавляет определенного шарма истории, однако, только в случае незаурядности сюжета! Плохо сочиненная и рассказанная история с банальным сюжетом имеет крайне мало шансов быть принятой аудиторией, сколь бы достоверной она ни была.

Во время очередного осмысления тезиса о важности правдоподобия истории родилось то, что я назвал “Золотым правилом сторителлинга”. Звучит оно так: “Сначала изменяем себя, затем – окружающих, затем – весь мир”. Похоже на красивый лозунг, не так ли? А на самом деле – не только он. Прежде всего здесь говорится о наиболее логичном способе привнести что-то свое в окружающую реальность.

Слышали вероятно, что передавать другим можно только те знания, которые сделал собственным опытом? Вот здесь именно про это. Перво наперво получили какой-либо опыт сами – читай, изменились – и только потом несем светлую мысль о ценности данных изменений окружающим. А в какой-то момент накопится критическая масса людей, согласившихся с вашей идеей и начнет меняться уже мир в целом. Не факт, что сразу и кардинально, но начнет. Тут уже много факторов влияют – глобальность и уникальность идеи, ваша настойчивость, технические возможности и прочая, и прочая.

В общем-то, теме важности личного опыта тоже посвящено большое количество трудов, поэтому, с надеждой на то что донес мысль в полной мере, заканчиваю с общими моментами и перехожу к разделам, которые касаются непосредственно создания историй.