Вопреки всей своей проницательности, проницательный государственный деятель всю оставшуюся жизнь был убежден, что террорист попытался убить его направленным взрывом, а выжить удалось по чистой случайности. Композитор был согласен с ним и верил к тому же, что террористы напали, когда он стоял в туалете, спуская в унитаз щи с укропом, усыпили с помощью транквилизатора, после чего накачали наркотиками и привели в сознание. Официальное следствие отрицало применение наркотических препаратов, поскольку в крови композитора ничего, кроме легких следов алкоголя, обнаружено не было, и утверждало, что был применен гипноз.