У меня тоже было мало времени на сборы домой. К тому же не хотел, чтобы моя бригада строителей из Шелковского района узнала о моей близости с Валентиной.

Эта весть могла быстро распространиться по нашему району и дойти до моей жены Людмилы. О последствиях даже боялся подумать. Мне не хотелось терять любимую женщину, которая родила мне прекрасную дочь.

Все мои мысли были о семье, которую не видел больше месяца. Надо было мне собираться в дорогу и ехать быстрее к семье. После событий страшной ночи. Случилось со мной то, что можно подумать о божьей каре, которую применил Всевышний против меня, за мою измену жене и ребёнку. Мало того, что автобус прибыл за нами после того, как в пионерском лагере «Горный воздух» больше никого из строителей не осталось.

Кроме того, перед самым отъездом ингушей из пионерского лагеря «Горный воздух», кто-то из ингушей нагло при всех сказал какие-то пакости в мой адрес.

Конечно, мог сам разобраться с тем, кто меня оскорбил. Но даже не успел как-то отреагировать на пакость в адрес меня, как кто-то из моих друзей врезал по морде ингушу, оскорбившему меня.

За ингуша заступились его друзья. Через минуту произошла драка между ингушами и моими друзьями. Вполне понятно, что не мог оставаться в стороне и принял участие в этой драке.

Хорошо, что в пионерский лагерь «Горный воздух» приехал наряд милиции, которые должны были сопровождать наши автобусы по всему маршруту, чтобы с нами не случилось никакой дорожно-транспортной аварии.

Так что силами милиции удалось быстро пресечь начатую драку, которая едва не переросла в поножовщину. Парни отделались обычными синяками и ссадинами.

Во время драки не пострадал совсем. Этим божья кара не закончилась. Едва мы выехали на своём автобусе из пионерского лагеря «Горный воздух» под проливным дождём, как тут же наш автобус на повороте соскользнул с дороги и свалился набок в кювет.

Все в автобусе остались живы. Пассажиры отделались порезами рук и лица, разбитыми стёклами от автобуса, на котором ехать дальше было невозможно, так как салон автобуса был непригоден к перевозке пассажиров.

К тому же огромный автобус нельзя вытащить руками из кювета. Мы остались на дороге под проливным дождём на открытой местности. Пришлось милиционерам по рации связаться с городом.

Через два часа за ними прибыл другой автобус. Но даже в этом случае божья кара не оставила меня покое.

Когда мы пересекали перед Грозным главную кавказскую автомобильную магистраль, в наш автобус на полном ходу врезался другой автобус, следующий с пассажирами по центральной кавказской автомобильной магистрали.

В этот раз не обошлось без жертв, травм и увечий. Из шестидесяти человек, которые находились в двоих автобусах, семь человек погибли на месте, а остальные пассажиры получили травмы различной опасности.

Нас всех пострадавших подобрали автомобили скорой помощи, которые через час прибыли из города. После оказания медицинской помощи и составления документов о причине аварии, отпустили по домам тех пострадавших, которые могли самостоятельно добраться домой на автобусе.

5. Смерть дочери.

Рано утром нового дня, с разбитым лицом и с многочисленными повреждениями на моем теле, рейсовым автобусом приехал к себе домой. Там меня ждала следующая кара Всевышнего за мои греховные дела последней ночи в пионерском лагере «Горный воздух».

Встретила меня жена с измученным лицом от бессонных ночей. Сразу догадался, что случилась какая-то беда с моей маленькой дочерью Анжеликой, которой не было у нас дома в кроватке.

– Две недели назад Анжелика простыла в детском садике. – сказала мне, Людмила, не обращая внимания на мой вид. – Анжелику сразу положили в детское отделение больницы станицы Червлёной. Мне отказали быть с дочкой в больнице. Так как в детском отделении больницы нет мест матерям с маленькими детьми. Каждое утро и вечер приходила проведать нашу дочь. После простуды у нашей Анжелики начался понос.

Врачи определили, что дизентерия и лечили от этой болезни. Как оказалось, позже, то у нашего ребёнка режутся зубки, а понос был просто побочным явлением, которое бывает у детей такого возраста.

Сейчас врачи не знают, что делать с нашим больным ребёнком. Ни стал слушать Людмилу дальше.

С меня было достаточно того, что услышал о болезни моей любимой дочери. Тут же пошёл в контору.

Попросил автомобиль у директора, чтобы увезти дочь в республиканскую больницу в Грозный, где были толковые врачи государственного значения. Теперь лишь специалисты могли вылечить нашу дочь.

Коновалы станичной больницы не могли отличить таблетку витамин от таблетки слабительной. Такими лекарствами лечили мою дочь почти две недели без всякого результата на выздоровление. Надо спасать ребёнка.

– Прямо сейчас поеду с Анжеликой к профессору в Грозный. – сказал, направляясь на выход.

В станичной больнице, где было больше запаха смерти чем запаха жизни, меня встретило то, что осталось от моей прекрасной дочери. На больничной кровати от моей бывшей дочери лежали кожа и кости, в которых ещё теплилась жизни.

Не спрашивая разрешения у врачей, завернул своего ребёнка в детское одеяльце и тут же повёз Анжелику в республиканскую больницу в Грозном, который находился в тридцати километрах от станицы Червлённой.

Добирались мы туда около часа. Всю дорогу моя дочь стонала и была без сознания. Тоже едва не терял сознание.

– Если бы вы привезли свою дочь хотя бы неделю назад, то её можно было спасти. – объявил свой приговор профессор, который осмотрел мою дочь в республиканской больнице. – Сейчас поздно. Девочка умирает. Не могу помочь.

– Пожалуйста! Прошу вас! Попробуйте спасти мою дочь! – со слезами жалобно, попросил, профессора медицины.

Профессор ничего ни сказал мне в ответ. Просто приказал санитарам выделить ребёнку кроватку в палате тяжелобольных. Остался в приёмной палате до того момента, пока моя дочь была передо мной в ожидании приготовления койки в палате тяжелобольных.

Всё это время дочь находилась без сознания. Перед тем как отдать санитарам свою дочь, в последний раз поднял Анжелику к себе на руки и поцеловал в щёчку. В моей дочери пока теплилась надежда к жизни.

– Мой папа! Услышал, первые слова от моей умирающей дочери, которая лишь на мгновение пришла в сознание.

Эти первые и последние слова моей дочери были мне, как приговор и не наполнили мою душу радостью оттого, что отец впервые услышал речь от своего ребёнка.

У меня тут же произошёл нервный срыв. Началась ужасная истерика. Рыдал во весь голос и никак не мог успокоиться. Профессору пришлось вызывать санитаров и сделать мне какой-то укол упокоения.

Так как дошёл до такого состояния нервного срыва, что стал разбрасывать все и всех вокруг себя.

Так что нескольким санитарам пришлось применять силу против меня, чтобы ввести в меня успокоительное быстродействующее лекарство, после которого быстро успокоился. Вскоре обмяк словно выжитая тряпка.

– Тебя отправить в психиатрическую больницу или ты сам можешь добраться домой? – строго, спросил меня, профессор. – У тебя сильный нервный срыв…

– Сам доеду домой. – спокойно, ответил, когда у меня прошла нервная истерика. – Меня внизу ждёт автомобиль. Всё будет нормально. Простите. Нервы сдали.

Домой вернулся с мыслями о том, что наш ребёнок дальше не выживет. Поэтому сразу договорился с водителем автомобиля, что завтра утром в последний раз мы поедем в город в республиканскую больницу за дочерью.

Водитель, видимо, понимал, что моя дочь фактически умерла? Так как он сам за время пути от станицы Червлёной до Грозного, видел состояние моей умирающей дочери Анжелики, которая была у меня на руках в кабине автомобиля.

Поэтому водитель сразу согласился с моей просьбой. Сказал мне, что как только приедет с директором в контору совхоза, так сразу утром мы отправимся за моей дочерью в республиканскую больницу Грозный.