Если все грамотно и правильно рассчитаю за эти отпущенные мне дни. У меня появился шанс постараться защитить себя перед судом, который может вообще не состояться.

Так как конкретного виновника драки до сих пор на следствии не определили. Ведь не будут же привлекать за драку сразу четыреста человек. Это же будет грандиозный скандал.

Почти все строители с разных республик Северного Кавказа. Таким образом, здесь может, возникнуть Северокавказский конфликт.

После подавления восстания ингушей не прошло и месяца. Так что сейчас никому не выгодно опять раздувать пожар. Убитых в нашей драке нет.

Никто ни на кого жалобу в суд не подаёт. Выходит, что и виновников нет. Разбитый пионерский лагерь «Горный воздух» можно восстановить руками же виновных в драке.

Все можно уладить мирно. С такими мыслями ехал до самого посёлка «Бурунный». Как только мы доехали до арки посёлка, попросил милиционеров высадить меня возле арки нашего посёлка.

Так как появляться на милицейском автомобиле в нашем посёлке не хотел.

В данной ситуации лишние разговоры мне совсем не нужны.

Хватит того, что, наверно, все жители в нашем посёлке давно знают о происшедшей массовой драке в пионерском лагере «Горный воздух» с моим участием?

Зачем, мне лишние разговоры насчёт милиции, которая подвезла меня до жилого посёлка совхоза? В нашем посёлке действительно все знали о массовой драке в пионерском лагере «Горный воздух».

Едва появился возле здания конторы совхоза в направлении своего дома, который был всего лишь сто метров от здания конторы совхоза, как меня тут же окружили жители нашего посёлка.

Ведь все местные жители были комсомольского возраста. Был секретарём комсомольской организации совхоза «Бурунный». Мы все хорошо знали друг друга.

– Какое оружие ты применял во время драки с ингушами? – спрашивали друзья и соседи. – Сколько было против тебя ингушей?

– Оружие у меня было подручное, что под руку там попалось. – шутя, ответил. – Врагов уничтожают, а не считают сколько их было.

В это время вышла из дома Людмила и увела меня из толпы соседей в квартиру, ссылаясь на то, что давно не видела мужа и соскучилась по мужской ласке.

Кроме того, у меня был такой ужасный внешний вид, что прямо сейчас можно было снимать американский фильм про кровавые разборки итальянской мафии с русской мафией, о которой тогда даже мыслей не было у нас в Советском Союзе.

Мы были строителями светлого будущего – коммунизма, в котором не будет место криминалу и уголовникам.

На мне была кровь наших врагов, которые не хотели мирно строить светлое будущее – коммунизм, который был не за горами, а в светлом будущем наших детей и внуков.

Так что в данное время был героем дня хотя бы в рамках нашего посёлка. Такой подвиг нельзя было оставить без внимания. По такому случаю накрыли стол в актовом зале конторы нашего совхоза.

Из каждого дома принесли закуску, а виноградного вина даже в самой ленивой семье было не меньше одной дубовой бочки. Поэтому пир был на славу.

Вспоминали все наши дни совместного проживания в этом посёлке, в котором мы собирались построить собственный коммунизм. Где все будут равны друг перед другом, не зависимо от пола и должности.

Конечно, это было своего рода утопией, чтобы построить такое маленькое идеальное общество в центре мирового хаоса, который окружал нас своими повседневными проблемами жизни.

Но мы все были молоды и не задумывались над окружающими нас проблемами жизни.

Мы довольны были теми благами, которые создавали сами в посёлке виноградарского совхоза «Бурунный», который мы считали первым ростком нашего светлого будущего – коммунизма.

– Зачем, ты всё это затеял? – с беспокойством, спросила жена, когда мы были дома одни.

– Ничего не затевал. – спокойно, ответил сам. – Мне партия и правительство доверили работу, которую выполнял добросовестно. Меня хотели убить за это. защищал свою жизнь и честь партии.

На общем банкете, который устроили друзьями по моему случаю, пил алкогольных напитков мало.

Так как впереди меня ожидала настоящая битва за собственное благополучие в реальное время, а не в светлое будущее, которое не имеет величины времени и расстояния между годами нашей жизни.

Мне надо было хорошо продумать каждое своё действие, чтобы ни дать ингушам и советскому правосудию загнать меня в тюрьму, откуда мне будет сложно вернуться.

На свободе сам могу использовать закон и свой разум в свою защиту. В тюрьме мне придётся полагаться лишь на свою силу. Шансы у меня минимальные, остаться живым в тюрьме и в дальнейшем в лагере заключённых преступников.

Поэтому надо сделать все, чтобы не попасть за решётку. Дальше, как мне быть, само время покажет.

Утром в понедельник первым автобусом через автостанцию в Грозном, уехал в пионерский лагерь «Горный воздух».

Мне нужно было разобраться с документами и с инструментами, которые остались в моем кабинете в пионерском лагере.

Конечно, если что-то там осталось целым после массовой драки с ингушами. Ведь ингуши назло мне могли уничтожить все мои оставшиеся документы и строительный инструмент.

Тогда придётся выплачивать стоимость инструмента из оставшихся денег, которые не получил за последний месяц работы.

– Инструмент и документы по описи забрал инженер цементного завода. – сказал мне, комендант пионерского лагеря. – После тебя, в пионерском лагере кроме бардака, больше ничего не осталось.

– Ни после меня, а после ингушей, которые затеяли массовую драку. – поправил, коменданта пионерского лагеря «Горный воздух». – Если бы был виновен в драке, то меня сейчас держали бы под стражей, как держат ингушей.

После посещения пионерского лагеря, поехал автобусом до конторы цементного завода.

Разобравшись со всеми служебными и административными делами в конторе цементного завода, вовремя оформления полного расчёта с цементным заводом, получил по тем временам довольно значительную сумму денег.

Мне за отличную работу на производстве, кроме зарплаты за последний месяц, полагалась премия за шесть месяцев работы.

Таким образом, вместе с денежной премией и зарплатой за прошедший месяц получил полторы тысячи рублей.

В виноградарском совхозе «Бурунный», по договорённости с райкомом партии, мне платили зарплату в размере восемьдесят рублей.

Плюс зарплата Людмилы за работу бухгалтером в конторе нашего виноградарского совхоза. Выходило на двоих за месяц мы имели почти две тысячи рублей. В те годы такую большую сумму денег по среднему заработку можно было получить за два года.

Так что у меня был резерв свободного времени и свободных денег, чтобы не жить бедно, а иметь возможность заниматься собственной защитой от возможного заключения.

Не знаю, что на меня тогда нашло. Из-за своего необдуманного поступка, в который раз едва не лишился собственной жизни.

Так как прямо из конторы цементного завода с полными карманами денег, отправился в сельскую больницу аула Чири-Юрт, где в это время на лечении под стражей находились Долгаев Мусса и Музаев Зоман, которых покалечил во время драки в своём кабинете.

Мне даже в голову не пришла мысль, что отправляюсь туда не к друзьям, которые пострадали во время драки, а к самым настоящим врагам, готовым убить меня в любое время.

По пути в сельскую больницу зашёл в сельский магазин аула Чири-Юрт. Купил в магазине гостинцев пострадавшим от меня ингушам. Когда подошёл к больнице, то сразу обратил внимание на то, что рядом с больницей нет ни одного милицейского автомобиля.

В то время как возле ворот больницы стоит много легковых автомобилей с ингушскими номерами. Тут сообразил, что загнал в ловушку сам себя. Пришёл в стаю волков-ингушей.

Деваться мне было некуда, так как засветился перед врагами. Меня сразу издали заметили Долгаев Мусса и Музаева Зоман.

У меня в кармане брюк был брелок от ключей, которые под натиском денег в кармане выглядели под тканью кармана брюк, как рукоятка пистолета.