Тротуары возле домов были выложены исключительно из разноцветных кирпичей разного размера. Проезжая часть улиц этого удивительного городка была выложена кирпичами серого цвета. На проезжей части улиц городка было много разных легковых автомобилей, которых раньше сам никогда в жизни не видел.
Просто рядом какая-то фантастика! Со всех сторон ко мне стали бежать люди удивительно похожие между собой. Словно все они были между собою братьями и сёстрами от одних родителей. У них даже одежда была одинаковая исключительно белого и чёрного цвета. Мало того, у мужчин, детей и женщин были косы. Даже длинные бороды у некоторых мужчин заплетены в косы, у некоторых мужчин и мальчиков по бокам на месте бакенбард свисали длинные косы, странно завитые в локоны. Все, чем-то, похожи на пингвинов, которые живут далеко на южном полюсе, где снег и холод? Здесь, наоборот сильно жарко.
Мужчины, женщины, дети и старики удивлённо смотрели на меня, как на пришельца из космоса и что-то громко обсуждали во мне на совершенно не знакомом мне языке. Сам не знал, как поступать в данной ситуации.
Пустить слезу, вроде, неудобно? Ведь сам скоро должен сделать свой первый шаг во взрослую жизнь.
После окончания школы стану взрослым мужчиной, а взрослые мужчины, как известно, никогда не плачут. Тем более терские казаки, которые хотят стать атаманами. Поэтому пыжился и молчал.
Всё равно, эти одномастные люди, похожие на цыплят из инкубатора или на племя пингвинов, не могли понять мой русский язык. Также как ни единого слова не знал из того, что галдели вокруг меня черно-белые люди почти целый час на незнакомом языке.
Вдруг, в этой одномастной толпе появилась пожилая женщина, сильно отличающаяся одеждой от всей этой галдящей вокруг меня одномастной толпы в черно-белой одежде сильно похожей на пингвинов. На женщине была надето ситцевое платье цветочками обычного русского покроя.
Такие платья видел не только среди своих родственников в Гудермесе и в Старом хуторе, также среди русских женщин в Грозном, куда мы с мамой ездили к своим родственникам.
Там тоже русские женщины и терские казачки были в таких же пёстрых платьях из лёгкого ситца.
– Мальчик! Ты как сюда попал? – удивлённо, спросила женщина, на моём родном русском языке.
– Просто полез на Чёртову гору и оттуда свалился к вам, – ответил, под нос, не поднимая глаз.
– Где сейчас находится папа и мама? – продолжала допытываться от меня, любопытная женщина.
– Мама ушла к родственникам. Папа лежит дома пьяный с охотничьими собаками, – ответил сам.
– Понятно! Пойдём ко мне в дом, скоро здесь будет ночь. – сказала женщина, протягивая мне руку. – Поспишь у меня. Завтра мы найдём твоих родителей. Давай с тобой знакомиться. Меня зовут Елизавета Петровна, как дочь русского царя Петра-1. Знаешь, наверно? Как тебя зовут родители?
– Меня зовут Александр, – впервые по-взрослому назвал себя. – По отчеству Сергеевич, как звали великого русского поэта Александра Сергеевича Пушкина и как писатель Александр Грибоедов.
– Красивое имя и отчество, – улыбаясь, сказала Елизавета Петровна. – Может быть, тоже когда-то будешь поэтом? Вижу, что ты грамотный. Тебе известна история великих поэтов и писателей.
– Давно сочиняю свои рассказы, сказки и стихи, – совсем осмелев, сказал. – Скоро пойду учиться в среднюю школу в первый класс. Там стану записывать в тетрадь свои новые стихи…
– Прочитай хоть один, свой стих. – попросила Елизавета Петровна. – Хочу оценить твой талант.
– Читать пока не умею, – откровенно, ответил. – Зато знаю свои стихи наизусть. Могу рассказать.
– Рассказывай, любимый стих. – улыбаясь, сказала Елизавета Петровна. – Слушаю внимательно.
– Про жабу! – громко, сказал, становясь в позу поэта. – Только вы не пугайтесь моих стихов.
Солнце скрылось.
Нет жары.
Вышла жаба из норы.
Кожа пупурастая,
А глаза глазастые.
Жабе очень нужен,
Червячок на ужин.
– Стихотворение прекрасное! – одобрительно, сказала женщина. – Где-то слышала этот стих?
– Правильно! Вы могли стих раньше слышать, – подтвердил. – Мои стихи давно знает весь город. могу вам рассказать про домашний стих, который никто из посторонних не знает.
Сижу в сортире, как в тире.
От вони трупы по квартире.
Палит горшок как пистолет
И не кому пощады нет.
Елизавета Петровна ничего больше ни стала говорить. Ласково потрепала меня по белокурой шевелюре и повела к красивому двухэтажному, жилому дому. Мы поднялись на второй этаж и прямо с двери прошли на большую кухню. Такой красивой кухни никогда не видел.
Вся кухня украшена золотистым белым кафелем. Пол украшен голубой кафельной плиткой. На кухне много шкафов и разных белых ящиков с мигающими цифрами. Всюду вкусно пахнет молоком и мясом. Хозяйка квартиры открыла один большой шкаф, из которого повалил холодный воздух. Сразу догадался, что это холодильник.
У нас дома и у родственников не было холодильников. Но когда мы ездили в Грозный к бабушке Дусе, то видел холодильник в гастрономе в кондитерском отделе.
Мне продавец доставал из холодильника пломбир, такое мороженное со сливочным маслом и с печением по сторонам. Больше нигде ни в одном доме таких холодильников не видел.
– Мы с тобой сейчас хорошо покушаем и пойдём спать, – сказала женщина, приготавливая еду. – Скоро ночь. Детям надо спать, чтобы расти.
Продукты у Елизаветы Петровны тоже были какие-то необычные. Такие продукты даже в своих красивых книжках и в цветных снах ни разу не видел. Какое-то мясо похожее на наш окорок, который весит у наших родственников на чердаке. Окорок завернут в промасленную марлю.
Каждый раз, когда мы бываем в гостях у родственников, то мне всегда отрезают от этого окорока жирный кусок мяса, который вкусно пахнет мясом, чесноком и какой-то пахучей травой.
Родственники говорят, что эта трава отгоняет мух, крыс, мышей, кошек и собак от этого куска копчёного окорока. Вот только меня невозможно было отогнать от копчёного окорока на чердаке у родственников.
Постоянно бывая в гостях у родственников, ухитрялся забраться на чердак к копчёному окороку и впивался в него своими острыми зубами, словно кошка или собака в кусок сочного мяса. Наслаждался окороком долго. Пока меня за ухо не вытаскивали с чердака от сочного окорока.
Однако каждый раз, бывая в гостях у родственников, ухитрялся вновь забраться к ним на чердак. Копчёное мясо из холодильника у Елизаветы Петровны совсем не пахнет окороком.
Выходит, что это вам не свинина, а какое-то другое животное, которое убили люди. Затем закоптили под свиной окорок.
Лучше бы они этого не делали. Окорок у них всё равно не получился. Зря убили животное. Так бы это животное паслось бы где-то на поле в природе.
Люди могли бы им любоваться. Этих убийц животных самих надо убивать. Делать из них окорока и окороками кормить хищников на природе. Фрукты и овощи у Елизаветы Петровны тоже были какие-то другие на вкус.
Большинства названия фруктов и овощей вообще не знал. Даже видел эти фрукты и овощи впервые. Единственное, что мог узнать сразу из всех продуктов на столе, так это коровье молоко, которое Елизавета Петровна наливала мне из какого-то странного пакета. Сильно похожего на стекло, но только очень мягкого и холодного от холодильника. Коровье молоко было единственным продуктом, который любил с детства. Мог сразу свободно выпить целую кружку коровьего молока одним духом.
– Вижу, ты с голоду не пропадёшь, – улыбаясь, сказал хозяйка, вытирая мой рот полотенцем.
– Так бабушка говорит, когда меня кормит, – вытирая нос, сказал. – Мне хочется быть взрослым.
– Станешь взрослым, когда будешь после сытной еды хорошо спать, – сказала Елизавета Петровна, уводя меня в белую спальню. – Сейчас уложу тебя спать, а сама поищу твоих родителей.
Спальня Елизаветы Петровны была белой-белой, как больничная палата, в которой мне делали операцию, когда у меня на правой ноге под коленом выросла огромная шишка и мне эту шишку отрезали острым скальпелем, а затем зашили нитками. Кровать в спальне Елизаветы Петровны была одна, но очень большая.
