– Слава Богу! Хоть завтра у нас будет день спокойны, – поднимая руки к небу, воскликнула бабуля.

Конечно, на следующий день и до конца жизни дедушки Гурея, который умер в сто шесть лет, у нас было много разных приключений даже с опасностью нашей жизни. Но военный аэродром с металлическими плитами в дырочку на взлётной и посадочной полосе, мы обходили и объезжали на расстоянии нескольких километров.

Постепенно мы и все остальные с Кавказа привыкли к тому, что в небе Кавказа летает маленький беспилотный самолёт, который охраняет воздушную, наземную и водную границы от возможных нарушителей границы Советского Союза.

Лично никогда не слышал, чтобы беспилотный самолёт использовали против нарушителей границы. Видимо, враги боялись возмездия со стороны границ Советского Союза и не пересекали нашу границу Кавказа?

12. Трагедия трёх дней.

Задолго до того, как мне идти первый раз в первый класс наша семья решила перебраться жить с левого берега речки Белка на правый берег. Так как на левом берегу речки Белка средней школы не было.

Там были кирпичный завод, скотобойня, колхоз «Кундухово», совхоз «Победа», несколько домов колхозников и старые развалины хутора терских казаков Ивлевых, рядом с которыми никто не жил.

Плохая примета жить там, где было много пролита крови терских казаков. Ивлевы и Выприцкие давно стали жить одним хутором, который впоследствии вырос в своих размерах до станицы «Вольная».

Позже станицу назвали Кахановская, которая стала городом Гудермес. Таскать меня на занятия в среднюю школу через висячий мост никто не хотел.

Возить меня отцу на своей инвалидной мотоколяске или на трофейном немецком мотоцикле тоже было как-то не по пути. К тому же вставать мне надо было с первыми петухами. С последними петухами ленился встать, а тут с первыми петухами надо вставать, чтобы идти или ехать учиться в школу. Какой тогда из меня будет сонный ученик в школе? Лучше поселиться жить в Старый хутор, рядом школа.

Наши старики уговаривали моих родителей поселить меня в Старый хутор, родовое место терских казаков, в центре города на улице Дербентская дом-25. Где сам родился в хате-мазанке. Мол, оттуда все терские казаки начинали. Там близко в школу ходить. Рядом огромный сад нашего терского рода.

Чистый воздух, а также фруктов, ягод и овощей столько много, что никаких других калорий не нужно. К тому же есть, кому за мной присмотреть, чтобы со своими бесконечными фантазиями и путешествиями, обратно не рванул куда-нибудь за приключениями.

Откровенно, мне не хотелось перебираться жить в центр города. Там без меня хватало детей моего возраста, нового поколения терских казаков, как тараканов и клопов у них в центре города.

Мои двоюродные братья и сестры сами сбегали из города ко мне во двор нашего дома. Где в отсутствии своих родителей в рабочее время был хозяин и властелин всей округи. Даже колхозные дети моего возраста считали меня главным от нашего двора и до левого берега речки Белка.

К тому же здесь у меня было много друзей, мальчишек и девчонок. Главным другом у меня был пёс волкодав по кличке Абрек. Не хотел бросать на произвол судьбы своего лучшего друга пса, а также то, что с таким трудом с годами отвоевали от стаи волков. Наше домашнее хозяйство, которого у нас не будет на правом берегу реки в городской черте города.

В новом посёлке городского типа разрешали держать с десяток кур, у кого в семье есть дети, а также одну тельную корову.

Вообще-то мои родители тоже были против того, чтобы мы уехали с земли на левом берегу реки Белка, так как эта земля кормила нас. У нас было своё большое хозяйство, которое кормило и поило нас.

Мы не платили ни каких городских налогов. Ни от кого не зависели. Вообще жили так, словно это было другое измерение жизни или другая планета. Точно не помню, как мы вообще оказались в этом доме на левом берегу речки Белка.

Но несколько раз слышал от стариков, что этот дом построили чеченцы Ивлевым в знак примирения за то, что по ошибке разрушили хутор Ивлевых, посчитали их виновниками гибели чеченцев. Когда во всем разобрались, что чеченцев убили тавлины, а ни терские казаки, то чеченцы в знак примирения с терскими казаками стали заново отстраивать хутор Ивлевых. Однако к этому времени Ивлевы уже отстроили свой новый хутор на правом берегу речки Белка рядом с Выприцкими, где стоял Старый хутор терских казаков обоих фамилий. На примирение терские казаки и чеченцы пошли. Никто из местных не хотел кровной мести. Но селиться на левом берегу реки Белка в отстроенном доме никто не захотел.

Дом так и стоял пустым много лет. Пока после войны моя мама не вышла замуж за инвалида войны донского казака Черевкова Сергея Ивановича. Жить им было негде. Вот тогда родственники предложили молодым поселиться в пустом доме. В этот дом через год принесли меня, рождённого в Старом хуторе.

В этом доме на левом берегу реки родились другие дети из еврейской семьи беженцев из Европы. Мои родители сами пригласили жить к нам семью евреев. Так семья евреев с начала воны с фашистами бежала от резни на Северный Кавказ. Все годы войны беженцы жили в землянках рядом с другими беженцами из Европы. Больше всего около нашего дама жили румыны и венгры.

После войны с фашистами все беженцы из Европы, в том числе и семья евреев, потихоньку стали возвращаться в Европу к себе на Родину. Семья евреев уехали в Европу, перед тем как мне пойти в школу. Но с нашего дома они ещё раньше перебрались на квартиру в город. Не хотели нас стеснять. Так как к моим не полным трём годам.

У нас в четырёх комнатах и в двух залах дома жили фактически четыре семьи. Больше десятка разнополых детей, мальчиков и девочек.

Помню, что мои родители говорили евреям: «В тесноте не в обиде». Можно жить долго, пока в Европе не отстроят после войны новые дома. Но они всё равно съехали от нас. До моего школьного возраста мы четверо жили в четырёх комнатах и в двух залах, которые было жалко оставлять.

Но учёба нового поколения, то есть, меня, стояла на первом плане перед моими родителями. Вот поэтому родители решили продать все своё многочисленное домашнее хозяйство вместе с домом и за железнодорожным вокзалом станции Гудермес купить себе новый дом в новом районе города. Строился посёлок городского типа возле Чёртовой горы. Все старожилы были против того, чтобы строить там посёлок.

Так как Чёртова гора пользовалась дурной славой у терских казаков. Про эту гору ходили всякие ужасные легенды. Все население сторонилось от этой Чёртовой горы.

Однако, первого числа марта 1953 года, мои родители решили переехать в новый дом. Парализованная на обе ноги бабушка Нюся, мама моей мамы, наотрез отказалась переезжать с нами в новый дом к подножию Чёртовой горы. Многочисленные наши родственники, терские казаки, перевезли бабушку Нюсю в Старый хутор в центр города. Мои родители, без участия родственников, самостоятельно перевезли наши пожитки с левого берега речки на правый берег в наш новый дом.

Отец объявил о новоселье. Наши старики, терские казаки, не пришли на новоселье с опаской за свою жизнь. Боялись даже быть рядом с Чёртовой горой. Они оказались правы в своих предчувствиях.

На новоселье собрались только друзья моего отца. Во время празднования новоселья произошло землетрясение в Гудермес с эпицентром в новом посёлке вблизи Чёртовой горы.

Сильно пострадал наш новый дом. Чуть не развалился полностью. Мало того, все в панике убежали из дома, а меня забыли в доме. Стал со страху орать, как сумасшедший. Отчего чуть не вызвал вторую волну землетрясения местного назначения.

Мама рванула в сторону потрескавшегося нового дома и вытащила меня волоком на улицу. Из нашей семьи совсем никто не пострадал. В новый день после землетрясения было не до новоселья. Спать в треснутом доме никто не стал. Идти к родственникам в Старый хутор тоже не решились.