В следующей строфе говорится о том, что мы, люди, считаем себя очень умными, ведь у нас есть язык, культура и всяческие изыски. Мы считаем себя очень умными, но на самом деле мы глупее тараканов. Тараканы выживают наперекор всему, развивают иммунитет и распространяются повсюду. Люди изо всех сил стараются их извести, но тщетно. Тараканы вновь обнаруживаются в самых лучших местах, потому что умеют адаптироваться. Не так уж мы умны, как думаем, – вот почему я написал:

Сарбува (gsar bu wa) значит «новый, свежий» – тот, кто только что познакомился со Святой Дхармой. Ньомле (snyom las) значит «слегка сумасшедший». Жунг (gzhung) значит «центральный» и подразумевает великие тексты. Их называют «центральными», или основополагающими, потому что из них произошло множество комментариев и направлений мысли. Для слегка безумных новичков в Дхарме, коим и я в своё время являлся, эти великие центральные тексты – с их воззрением, медитацией, поведением, действием и плодом – настолько священны, настолько святы, глубоки и обширны, что мы начинаем путаться и головы наши идут кругом.

В этой строфе я говорю «головы кружились, словно зонты из павлиньих перьев, под которыми восседают благородные существа». В стародавние времена такие зонты из павлиньих перьев использовали цари и великие мастера. Во время путешествий люди несли над ними от трёх до тринадцати таких зонтов. Только представители высшего сословия могли использовать тринадцать. Нужно было прикрыть всего одну голову, но им требовалось тринадцать зонтов, да ещё чтобы они вращались по часовой стрелке в процессе движения. Вот о чём говорится в этой строфе: мы запутываемся, и голова у нас идёт кругом. На хинди есть очень хорошее выражение: «Чакар айя хаи», или «Чакар ах раха хаи», что значит «моя голова кружится, как колесо». Когда я писал эти строки, с моей головой происходило то же самое.

Прежде чем написать другие заметки, я подвёл итог первого раздела:

Я хотел поделиться с вами этими записями, чтобы вы узнали, что такое Дхарма и что значит познавать Дхарму. Узнав, вы поймёте, что мы познаём Дхарму не ради завершения этого процесса, – ведь завершить изучение Дхармы невозможно. Можно изучать Дхарму на протяжении 10 тысяч жизней – и нам ещё будет что изучать. Можно получить 200 докторских степеней – и всё равно ещё останется что изучать. Просто-напросто невозможно прийти к исчерпывающему знанию этой темы. Изучать Дхарму – всё равно что изучать что-то ещё. Если бы я хотел изучить этот стакан воды и узнать о нём всё, сколько бы жизней это у меня заняло? Невозможно знать всё об этом стакане воды, пока не узнаешь всё обо всей вселенной, всех существах, всём космосе и вообще всём. Пока я всё это не узнаю, я не буду знать всего об этом стакане воды.

Но даже тогда это будет лишь одна из точек зрения. Я изучил бы стакан воды с точки зрения человека с планеты Земля, у которого человеческий разум, человеческие глаза и уши, который может использовать человеческими руками какие-то инструменты. А если бы я был собакой? У меня были бы собачьи лапы, глаза, уши и инструменты, которыми может воспользоваться приручённая собака, – и это был бы другой способ понимания того же стакана с водой. И всё равно познание всего, что может знать собака, тоже займёт целую вечность. А если бы я был духом? У духов нет такого тела – тела и глаза у них другие. И у них бы ушла целая вечность на то, чтобы познать этот стакан воды. И если бы мы были богами с божественными глазами, ушами, телами и восприятием, всё равно на познание стакана воды у нас ушла бы целая вечность.

Человеческие существа с планеты Земля и человеческие существа из других вселенных абсолютно разные. У других людей может не быть глаз; они, быть может, видят посредством звука и питаются совершенно другой пищей. Есть бессчётное количество видов человеческих существ, люди с планеты Земля – это лишь один из них. Среди нас существуют также белые люди, жёлтые люди, чёрные люди, коричневые люди, красные люди – они подходят под разные описания, но разница между ними пустяковая, реальной разницы нет. У всех на этой Земле один нос с двумя отверстиями, один рот, наполненный костями и зубами, два глаза, два уха, щёки, скулы, виски, а сверху – волосы. Больших различий тут нет, будь ты чёрным, белым, красным или жёлтым.

Однако люди, живущие в других вселенных, должно быть, другие. Наша эволюция развивалась по определённым шаблонам; если их эволюционные шаблоны хотя бы немного менялись, то существа, развивавшиеся по ним, обрели совершенно другой облик.

Даже если бы они обитали в схожей с нашей окружающей среде, они выглядели бы совершенно по-другому. Вероятно, мы смогли бы видеть их, пожать им руку, хвост – или что там у них есть, – может быть, уши. Может быть, у них нет рук, вместо них – длинные уши, которыми они пишут и делают другие вещи, – значит, им мы пожали бы уши. Другие же люди из других вселенных могут жить в настолько иной среде, что мы не в состоянии даже видеть их, а они не могут видеть нас. Но если их мир – это мир людей, значит, они – люди. Собаки, змеи, черви и рыбы – все относятся к миру животных, но выглядят абсолютно по-разному. То же самое касается и мира людей: это один и тот же мир по уровню, но среды в нём есть разные, поэтому и люди развиваются по-разному.

Тот, кто знает о стакане воды всё, – будда. Учёный, желающий обладать полнотой знаний о чём-либо, должен обрести просветление – иначе никак. Может быть, он сделал несколько открытий, описал их в своих исследованиях и издал 200 книг, – но он всё равно умрёт, так и не завершив свой труд. Критики или ученики могут продолжить его дело и написать за свою жизнь ещё по 200 книг, после чего ещё столько же сделают их последователи. Им могут присудить Нобелевскую премию за научные открытия, окружить почётом и воздвигнуть им памятники перед институтами, а в галереях развесить их портреты. И несмотря на всё это – не имея реализации, они не будут знать всего; это невозможно. Не стоит ни воодушевляться, ни падать духом от простых фактов, которые нужно знать.

Я поделился с вами своими записями, потому что это очень важные вещи. Они исходят не от меня, а из великой мудрости моих наставников, которые, в свою очередь, получили её от своих наставников и передали мне с великом состраданием, а я воспринял её с преданностью. Передачу и благословения, которые я получил, я перенёс на бумагу, чтобы сохранить в виде записей. В то время у меня уже были обширные познания, но я потом стал вкалывать как папа Карло, чтобы служить Будде и линии передачи. Я давал учения, занимался строительством, путешествовал по миру и делал ещё массу дел. На протяжении последних десяти лет пришлось также заняться такими вещами, с которыми до этого я никогда не сталкивался и не имел ни малейшего опыта, – это тоже оказалось очень интересно.

Я безостановочно работал, служа Дхарме, за что благодарен: это огромная честь. Но всё это время у меня почти не было возможности изучать новые тексты. Я не могу одновременно работать и учиться или же учить и учиться – поэтому мои знания буддийской философии и текстов остаются примерно на том же уровне. Хотя благодаря тому, что я давал учение, общался с людьми и так далее, мой опыт стал богаче.

Одно из важнейших учений и практик – фундаментальная, основополагающая практика ваджраяны – это преданность. В ваджраяне преданность имеет ключевое значение, хотя говорить об этом не так просто, ведь это неполиткорректно; сострадание – более политкорректная тема. О сострадании можно говорить с кем угодно, но, когда речь заходит о преданности, я должен выражаться предельно ясно и отчётливо понимать, с кем я говорю. Однако я считаю, что мы все серьёзно относимся к Дхарме, а не просто экспериментируем, поэтому я должен поговорить о преданности.