Ну и еще одно соображение, банальное но от этого не перестающее быть актуальным. Если не будет националистов - зачем нужны будут органы?
- Речь не об этом - подумав, сказал Исхаков - совсем не об этом, вы меня неправильно поняли. Вы ведь член партии, так?
- Кандидат
- А до этого были комсомольцем, так?
- Был.
Торопов пока не понимал, куда пытается вывернуть собеседник
- Партия - это стержень в нашей нелегкой работе. Моральный ориентир...
Торопов подумал - интересно, почему чем громче слова, тем ничтожнее дела? Вот почему так, а?
При этом его нельзя было назвать антисоветски настроенным. Антисоветски настроенный человек не стал бы вступать в комсомольскую дружину, что уже тогда представляло опасность. Не стал бы тратить свое время по вечерам на то чтобы патрулировать улицы. Но он уже не доверял тем кто говорит громкие слова, так как знал что дел за этими словами - нет.
- Согласны?
- Да, конечно.
Ободренный Исхаков продолжил
- При этом, нельзя отворачиваться от того что кое-где у нас еще существуют нездоровые явления. Пьянство, например
Он что, серьезно?
- Или разгильдяйство.
Исхаков требовательно посмотрел на него
- Вот вы, Айдар Камилевич, можете сказать, что такого среди тех работников милиции, которых вы знаете - точно нет?
Полный идиот
- Бывает, конечно. Мы все люди...
Понятно, что это было и в казанской милиции и везде. Руководство понимало, что после смены стресс иногда нужно снять. Но если кого-то ловили - не было случая, чтобы не наказали. Обычным было дежурство в выходные, некоторых направляли на работу в вытрезвитель.
- Вот. И пьянство - это всего лишь первый шаг к тем проступкам, мимо которых мы, как офицеры и коммунисты не можем пройти мимо.
...
- И потому, Айдар Камилевич, если партия доверит вам такую важную работу, она вправе рассчитывать на то, что вы будете честны...
...
- Постойте, куда это вы?
Торопов встал, сунул официанту пятерку пошел к выходу. Но на полпути - развернулся и вернулся к столу
- Говорят, что тот, кто не умеет работать, тот учит как работать - сказал он - но это не так. На самом деле тот, кто не умеет работать, тот мешает работать другим.
На самом деле он совершил ошибку - и Казимир, несомненно, сказал бы ему это. Его вербовали в стукачи, и Казимир бы ему на это сказал - соглашайся. Потому что если не согласится ты - согласится другой, и он то себя проявит как последний подонок. Но у него в ту минуту просто сдали нервы. От всего - от постоянного стресса, от двойного убийства и убийцы напротив - паренька, который если быть честным до конца - почти такая же жертва, как те два деда, уверенных в собственной силе и безнаказанности, пока не увидели перед собой "чушпана" с автоматом.
Дальше - следовало ожидать козней со стороны КГБ и возможного срыва нового назначения, чему если так разобраться - Торопов не сильно бы огорчился. Он привык к коллективу, считал, что генерал его двигает наверх слишком рано... хотя Казимира всегда отличало то, что он молодым доверял, но и безжалостно их грузил. Умей справляться, а не справился - извини. Но шанс он давал всем, всегда и в любой ситуации.
Вместо этого - его тупо попытались убить.
Так получилось, что личная жизнь майора Торопова складывалась примерно так же, как у многих его товарищей... он не обзавелся супругой в то время, когда ни ты ни она еще не думают головой. А теперь было поздно. Поэтому - его личную жизнь звали Ирина, она была понятное дело, следователем и случилось у них - во время дежурства по городу. Несмотря на молодость - двадцать пять лет - за плечами у нее был развод. Мужчины - реагируют на "милицейскую жизнь" жены еще хуже, чем в аналогичной ситуации - жены.
Взяв у "тестя" машину - Москвич-2140 - он поехал на приусадебный участок по просьбе Ирины, которая не хотела нагружать плохо чувствовавшего себя отца. Просто посмотреть, все ли в порядке, нормально ли все перезимовало.
Домик не вскрыли, перезимовало все нормально. Товарищество было в хорошем месте, на берегу Волги. Проваливаясь по колено в тяжелый, сырой весенний снег, он подошел к краю обрыва. Снег уже начал сходить, кое-где у деревьев были видны темные проплешины. Волга еще не освободилась ото льда, где-то были видны черные точки отчаянных, сильно рискующих рыбаков. Но весеннее, отчаянно синее небо - выглядывало в прорехи серых туч, и солнышко уже грело, а не просто светило. И это говорило ему, что все хорошо, а скоро будет еще лучше.
И это было вранье.
К сожалению, это было вранье.
Возвращался в Казань он уже потемну. Гнал, включив фары - весенние вечера еще темные, глаз выколи. В последний момент, он увидел какую-то темную массу... это потом он увидел, что это был сдававший задом тракторный прицеп...
И вот тут - словно кто-то сверху подсказал ему, как правильно. Хотя потом он умом понял, что сыграло свою роль его раннее увлечение гонками в ДОСААФ, картингом - он вынужден был забросить, потому что работа в БКД и что-то другое были несовместимы.
Тормозить все равно смысла не было - не успеешь. И потому - он довернул руль и что есть силы - даванул на газ...
Удар был страшным - как потом установит ГАИ, скорость в момент столкновения была девяносто пять. Но он пришелся не туда, куда рассчитывали те, кто все это затеял - в середину прицепа, аккурат снести крышу и голову водителя заодно - а в зад, самым краем. Сыграли роль законы физики - инерция машины Торопова была так велика, что этот вектор сил оказался сильнее. С грохотом и треском распарываемого металла - Москвич ударил тракторный прицеп, но его не закрутило, и он, почти не меняя направления - вылетел на встречную...
Грохот. Стремительно надвигающаяся стена света. Торопов еще вывернул руль - и чудом ушел от встречного Камаза, даже не задев его. А дальше - Москвич рухнул в придорожную канаву, в которой было метра полтора спихнутого с дороги, почерневшего снега, и пошел по ней пахать, поднимая веер снега метров на пять...
Первая мысль была - живой? Живой. Сыграло свою роль и то, что он был пристегнут - он считал неправильным, если милиционер ездит непристегнутым, нарушая правила обязательные для всех. Место ДТП осталось далеко позади - машину протащило по канаве больше сотни метров.
Москвич лежал боком, он отстегнул ремень безопасности и стал выбираться. Это не так то просто было сделать, пришлось выдавить поврежденное лобовое. С третьего удара вывалил и полез из машины. Выбрался на капот, снег неприятно обжег кожу - и только тут он окончательно убедился, что - жив.
Краем глаза он заметил странное... белая Нива, кажется. Остановилась рядом с ним на полосе - но постояв, газанула и скрылась. Потом - послышалось заполошное дыхание и шаги - это бежал водила с Камаза.
- Мужик! Живой?! - крикнул он, подбегая
- Живой - выдохнул Торопов
Отделение больницы в райцентре - находилось в старинном, купеческом здании, начала века постройки, в нем пахло лекарствами, пол был скользкий. Усталый, немолодой дежурный врач, который как лучшие советские врачи владел таинством врачевания всего почти без ничего, самыми простыми лекарствами - осмотрел его, заставил следить за пальцем.
- Тошнит?
- Нет.
- Удивительно...
Он начал писать во временной карте
- Я все равно напишу вам легкое сотрясение. Больничный возьмете.
- Не до больничных.
- Здоровье - оно одно.
Торопов поморщился от ноющей боли в руке - вывих и вдобавок ушиб. Санитарка - чем-то остро пахнущим и дерущим - смазывала раны.
На лестнице послышались тяжелые шаги, в палату вошел грузноватый, немолодой мужик в форме
- Торопов... а я не поверил.
...
- Живой?
- Как видите - Торопов пошевелился на кушетке, на которой сидел
